Дважды в году распускается куст жасмина -
После Больших Дождей и осеннего снега.
Пегая кошка огню подставляет спину,
Белые лисы уходят от человека.
В сумерках грустно рассматривать свиток сада -
Иероглифы веток подвержены многословью.
Путник, прошедший дверцами снегопада,
Издали видит свечку у изголовья.
Нынче, не в силах покинуть приют весны,
Дикие гуси не носят мне ваши сны.
Впрочем, в разлуке нам снится одно и то же:
Зимние карпы плывут на луну блесны,
Вьюга ведет языком по краям десны,
Время проводит метлой по сугробам кожи.
А прошлое становится не вдруг
Ненужной пачкой тусклых акварелей...
Евразии раздавленный паук
Висит на паутине параллелей.
Вчера войска форсировали Буг.
Становится привычным цвет шинелей,
Как цвет соломы, уличных панелей,
И деревяшки - по панелям - стук.
Нас было трое. И с нами пес.
В новой земле, за большой волной.
Свет был нечетким и липким зной.
И один всегда задавал вопрос
На хрена мы тут?
А другой рычал, мол кончай нести.
Продолжай грести.
Нас было трое. Мы были здесь,
Иногда казалось, что двое врут.
И один всегда повторял
Капут.
Собирай, мол, хлам, чемодан-вокзал.
И долги считал.
Нас было трое. Нас трое есть,
Но до тех двоих много волн и миль.
Пару раз собирались послать им весть,
Но в заливе штиль.
Океан не долог, да жизнь длинна.
Мы гуляем вдоль берега, я и пес.
Говорят, на том берегу война,
А у нас по-прежнему вдосталь грез.
Ностальгия -
лекарственный привкус от слова во рту,
как настой на спирту,
как кириллицы острые зерна.
И до хруста попкорна
костяшками сжать темноту.
Я всегда так легко проводила по жизни черту -
как по свежему дерну.
Над игрушечным городом тянется ратуши шпиль -
И по тысяче шпилей на каждую тысячу миль.
Ностальгия -
слегка пересоленный слой в пироге,
ломит руку к пурге
от пурги за четыре границы.
Там ручные синицы,
Изба на куриной ноге...
Там обычно судьба вылезает за кромку страницы
Выводя по дуге.
Но отстрочены ровно полоски шоссейных дорог.
И стежок за стежком приближается новый порог.
Спокойствие в обмен на немоту
Принять от Новой Англии с поклоном
И выдохнуть. Размеренно, не стоном,
Не выкриком, не кровянистым комом.
Закрыть глаза. Почувствовать траву.
Восточный бриз потягивает йодом,
Смягчая мачт и пирсов остроту.
Спуститься в осень с заднего крыльца,
И зачерпнуть осенного туман,
И пить его из низкого стакана,
Звенящего от примеси свинца.
Прошелестя три четверти романа,
Не теребить страницы от конца.
И оценить со временем резон
Не горячиться, медленно и мерно
Судить о преимуществе модерна
И погружаться у камина в сон,
Переходящий в старость постепенно,
И, медленнее, в завороть времен.
Оттого, что мороз, несмотря на немое вранье
Календарных листов да восторженных сводок погоды,
Что по черному снегу когтями стучит воронье -
То ли смертных пугая, а то ли готовясь к исходу,
Оттого, что весна не спешит, не спешит, не спешит,
Только трещинки птиц на закатном небесном фарфоре,
Очевидно, покой слишком белыми нитками шит,
И хандра сторожит, и мой номер опять не в фаворе,
Оттого, что не гончие - верное время само
Замыкает кольцо, завершая успешную травлю,
Я пишу вам, mon cher. Впрочем, что там - и это письмо
Все равно не отправлю, mon cher. Все равно не отправлю.
Айдар Сахибзадинов. Жена[Мы прожили вместе 26 лет при разнице в возрасте 23 года. Было тяжело отвыкать. Я был убит горем. Ничего подобного не ожидал. Я верил ей, она была всегда...]Владимир Алейников. Пуговица[Воспоминания о Михаиле Шемякине. / ... тогда, много лет назад, в коммунальной шемякинской комнате, я смотрел на Мишу внимательно – и понимал...]Татьяна Горохова. "Один язык останется со мною..."["Я – человек, зачарованный языком" – так однажды сказал о себе поэт, прозаик и переводчик, ученый-лингвист, доктор философии, преподаватель, человек пишущий...]Андрей Высокосов. Любимая женщина механика Гаврилы Принципа[я был когда-то пионер-герой / но умер в прошлой жизни навсегда / портрет мой кое-где у нас порой / ещё висит я там как фарада...]Елена Севрюгина. На совсем другой стороне реки[где-то там на совсем другой стороне реки / в глубине холодной чужой планеты / ходят всеми забытые лодки и моряки / управляют ветрами бросают на...]Джон Бердетт. Поехавший на Восток.[Теперь даже мои враги говорят, что я более таец, чем сами тайцы, и, если в среднем возрасте я страдаю от отвращения к себе... – что ж, у меня все еще...]Вячеслав Харченко. Ни о чём и обо всём[В детстве папа наказывал, ставя в угол. Угол был страшный, угол был в кладовке, там не было окна, но был диван. В углу можно было поспать на диване, поэтому...]Владимир Спектор. Четыре рецензии[О пьесе Леонида Подольского "Четырехугольник" и книгах стихотворений Валентина Нервина, Светланы Паниной и Елены Чёрной.]Анастасия Фомичёва. Будем знакомы![Вечер, организованный арт-проектом "Бегемот Внутри" и посвященный творчеству поэта Ильи Бокштейна (1937-1999), прошел в Культурном центре академика Д...]Светлана Максимова. Между дыханьем ребёнка и Бога...[Не отзывайся... Смейся... Безответствуй... / Мне всё равно, как это отзовётся... / Ведь я люблю таким глубинным детством, / Какими были на Руси...]Анна Аликевич. Тайный сад[Порой я думаю ты где все так же как всегда / Здесь время медленно идет цветенье холода / То время кислого вина то горечи хлебов / И Ариадна и луна...]
