|
КАПИТАЛИЗМ
* * *
Здесь таможник-мороз обыщет
ваши ребра, а шубу - нищий.
Благий мат и блатная весть -
суть Козлиная Песня в гомоне
населенья, где гомо гомени -
есть кондуктор и "зайцы" есть.
Но доступно любому шагу,
взято в сумку, зашито в шапку,
сжато жменями батраков
наше логово и отечество,
где носки из клубка овечьего
и похлебка из потрохов.
Книжный червь, тараканий повар,
входишь в дом, словно входишь в сговор,
существо - с веществом един.
Над вигилией элегической
в колбе с ниточкой - электричество,
в чашке с розочкой - кодеин.
_^_
* * *
Лесенка в заведенье -
словно нора за печкой,
только мочи цветенье
вход выдает беспечно.
Там, в руднике азота -
споры воров, обиды.
Пиво в стеклянных сотах,
будто фонарь карбидный.
А наверху, в кофейне -
кариес и корица,
даже глаза у феи -
карие с укоризной.
Фрейлины прячут ключик,
войска мышей боятся.
Тихо звенит "Щелкунчик"
ложечек и фаянса.
_^_
НАБОКОВЩИНА
1.
Мой Солус Рекс, мы отступаем шагом
меж черною и белою страной.
Пока стоим, всегда стоим под шахом,
под кайфом, под вопросом, под стрелой.
Победный ферзь лежит в солдатском ранце,
мы никогда не ведаем о том.
Еще секунду можно опираться
на стул, который выдернут шутом.
Травинкой меж страницами хранится,
когда едва живой, е3 - падешь,
прекрасное отечество в границах,
проведенных по контуру подошв.
2.
Когда - хоть убей петухов и хоть выколи глаз,
когда одеяла овчинка покажется с небо,
спускается полным затмением кофе на газ,
но - камень за пазуху, дулю в карман, и опушкою НЭПа.
Воспользуйся дезодорантом от пота лица,
удобри насущную булку консервным паштетом,
пока Зоорладия глубже уходит в леса,
всегда за спиной, в темной зоне зрачка, в заповеднике Где-то.
Когда замыкающий в пыль или ересь падет,
затянем ремень или песню, любезную хору,
с бубновой спиной продолжая крестовый поход,
из бухты Барахты поход на Кудыкину гору.
3.
Выбиваясь из сил, да в люди,
засыпая щекою в блюде,
строя жизнь на кофейной гуще,
строя крепость на сотке кущей,
вкусив от дерева каталогов,
понимаем вдруг, как далёко
нам рукой подавать до Фулы.
Разжимаем кулак и скулы
от настойчивой ностальгии,
перенесшейся над столькими
льдами Альп, где луга и сливки,
и крутыми горами Сивки.
Ностальгии о том, чтоб вспомнить,
чтоб взволновано, не без помпы:
Мистер Челенджер, ай эм сорри,
есть Затерянный. Честно, спорим?
Затерялся в моем кармане,
за подкладкою. И он манит.
_^_
* * *
На шаг опережая палача
последующей трезвости, измотан,
(последняя рубашка на плечах
не успевала выйти вдруг из моды),
чужими сигаретами дымя,
боясь в калашный социум вмешаться,
разумно не гоняясь за двумя,
а упуская сразу оба шанса,
я нянчил звуки, кутал их в слова,
чтоб мой читатель, оставаясь снобом,
ночных пирушек верная сова,
катал драже меж языком и нёбом.
Как освежает водка по утрам,
когда зубами открываешь пробку!
Давайте-ка устроим тарарам
и ущипнем начальницу за попку.
_^_
* * *
Не речфлотовский символ течения времени в устье,
просто взрослая жизнь есть терпимость к тушеной капусте,
но и скепсис по поводу киви, тем боле - ранет.
Как вбивают весомо в столешницу кость дубль-пусто,
хлопни стол пред собою: на свете, мол, счастия нет.
Но, зато, у хозяек нет соли в расчете на рану:
исповедуя должное время доктрину "ни грамму",
к лесу передом видишь цариц шамаханских шатры,
уважаешь ту маму, которая любит мыть раму,
со страстями понятными, словно у Шуры шары.
Все путем, благодарствуйте, барин, прогрессом доволен:
не стального звонка "кукареку" мажорно до боли,
а разумно "ку-ку" электронный будильник поет.
Завернем же в тряпицу прожиточный минимум воли
и покоя (все - окая) общегражданский паек.
_^_
* * *
"Ведай руны, пиши их
на клыках волка и на лапе медведя"
Если серп идет на убыль,
кошки серы между урн,
и серийны душегубы,
ведай ты науку рун.
От ловушек черной чащи,
от злодея и клыка
пишут их по краю чаши
и на лезвии клинка.
Не прочны замки квартиры,
ведай руны тайных сил:
режут ножички валькирий
Старый ясень Игдрасиль.
А у рыжего голландца
есть зыбучие поля,
где струятся из-под глянца
штормовые тополя.
Их свеча сверлом уходит
в погреб звезд пороховой,
рвет зверье, как видит Один,
млечный мех над головой.
Вот зачем себе на руку
для прогулки по селу
мы накалываем руну:
имя, сердце и стрелу.
_^_
* * *
Очень русский пример болезни:
поразительно бесполезный
человек, чье звучанье гордо,
как фортиссимо три аккорда,
представляющий, как ни мало,
собой ценность для каннибала.
Барин с виду, подвида "нищий",
экологической просит ниши,
вернее норки, точнее щели.
От биографии, как качели,
от анкетных листов распался
на ФИО, отпечаток пальца.
Лишь поступки верны основе,
если сумма углов трех снова
равна ста восьмидесяти, то значит,
судьба, как решение у задачи,
или единственна, или ложна:
удалось или неотложка.
_^_
* * *
Мы дети, не распознанные стражей.
Кто высушит нам слезы, если страшен
злой кредитор, цыганка или черт,
укравший, что осталось на похмелье,
когда будильник жерновами мелет,
и петухи ждут третий свой черед.
Нам остается - на вокзал, к природе,
и кануть в непобрившемся народе,
прошедшем сквозь игольное ушко.
Споров с мундира знаки всех приличий,
качаться в колыбели электрички
вплоть до обетованных Петушков.
Найдя в иллюминаторе отсека
ничейный урожай степного снега,
из манны колобок себе слепить;
попав в сороковые с баянистом,
чей инструмент с отдышкою неистов,
раздать гроши сомнительным слепым.
_^_
© Дмитрий Сирик, 2000-2025.
© Сетевая Словесность, 2000-2025.
| НОВИНКИ "СЕТЕВОЙ СЛОВЕСНОСТИ" |
|
 |
| Так возвышает родина, поверь... [Стихи лакских поэтов Руслана Башаева, Миясат Шурпаевой, Патимат Рамазановой, Мирзы Давыдова и Патимат Штанчаевой в переводах на русский язык.] Виктория Орлова. "Увидеть Париж" и другие рассказы [Ох, как же дружно жили они! Небогато, даже на море никогда не были, всех сокровищ – библиотека, хрущёвка двухкомнатная да дача-сарайчик на шести сотках...] Александр Карпенко. "И, взявшись за руки, шли двое..." (О романе Бориса Гриненко "Признание в любви") [Эта книга стала для автора смыслом жизни. Написать и издать её – подвиг. Это книга-долг – живого перед ушедшей...] Наталья Захарцева. Улица Троллейбусных Скворцов [Ведь всё, что воздаётся, всё – добро. Мы лучшие конструкторы миров. Вы просто не пытайтесь их разрушить...] Владислав Китик. Я весны моей всё ещё пленный [Пробуждённую ночь я приму, / Помогая атлантам, на плечи. / У неё я на память возьму / Трудный дар человеческой речи...] Ольга Гурилёва. Всё то, что случилось с нами [Так тут и было веками, / Как в самом начале всего: / Только любовь и бог – / Всё то, что случилось с нами.] Михаил Ковсан. Гроб некому вынести, или Улыбка Гагарина [Улыбка Гагарина стала не такой широкой и белозубой, как раньше. Поговаривали, что его и вовсе одноцветно закрасят, только деньги найдут. Но пока деньги...] Ольга Самарина. Внучка Ава [Ава, крошечная, но настоящая Ава, уже умудрилась захватить нас в свой плен. Навсегда. Она не путалась в ролях и оказалась самым адекватным человеком в...] Николай Хрипков. Любовь с первого слова [Ну, мир! И что мир? Что же, интересно, о нем наразмышлять можно? Мир – он и есть мир. А Бог? А что Бог? Бог – он и есть Бог. А человек? Две руки, две...] Юлия Великанова. Будь его Солнцем, или Мы просто об этом не думаем (О романе Андрея Кошелева "Валери") [Наше бытие во многом рассчитано на глаза и зрение, на зрительное восприятие. Процентов 70 информации мы получаем и воспринимаем глазами. Зачем задумываться...] Дом вынимает пламя (О книге Веры Полозковой* "Lost and found") [Новая книга Веры Полозковой – собрание стихов, короткой прозы и фотографий – сильный эстетический опыт противостояния смерти...] Владимир Ив. Максимов. Ничего не требуя взамен... [Любой календарь – не без вычета, / Но тёплая осень – особенна: / Она, словно гречка, рассыпчата, / И солнечным маслицем сдобрена...] |
| X | Титульная страница
Публикации: | Специальные проекты:Авторские проекты: |
|
