Тихоня Се на кухне ждет Макуню,
Полсковородки "фри" оставив на плите,
А за окном - луна холодная колдует,
Развесив светлячков у дома на кусте.
И вот они бегут по листьям мимо дома
И даже без очков Се видит их усы,
Их крылышки дрожат легко и невесомо
Крест-накрест в темноте, как школьные иксы.
Вот скрипнуло такси сухими тормозами,
Уткнувшись светом фар в бегущего ежа,
А светлячки бегут, бегут перед глазами
По газовой трубе второго этажа.
А светлячки летят в открытую фрамугу,
Застив тихоне Се свет утренней зари
И падают, как снег, по выжженому кругу
Полсковородки мха на тонкой корке "фри".
До чего же Китайской Стене все равно,
Всеравней только дну Иссык-Куля,
Что прольется сегодня не красно вино -
Ищет сердце бездомная пуля.
Вдоль торговых рядов и Никитских Ворот,
Не задев малыша острым жалом,
Через людный бульвар, где гуляет народ,
Мимо окон и темных подвалов,
Проскочив красный свет, между двух постовых,
Не вспугнув воронья на Поклонной,
Тихо свистнув тому, кто остался в живых,
Она срезала ветку на Бронной.
Хорошо, что одна, хорошо, что не две,
Чья-то пуля летит по Москве.
Я сегодня пойду первый раз не один.
Ой, напрасно ушедших не судят:
Я ведь знаю, куда эта пуля летит,
И кого сейчас больше не будет...
Хорошо, что одна, хорошо, что не две,
Чья-то пуля летит по Москве.
Он стоит на холме, за бумажной рекой.
Я хотел бы к нему дотянуться рукой,
Только кто-то плохой взял простой карандаш
И на том берегу вывел слово "мираж",
А чтоб я никогда не ушел никуда,
Дописал наверху "здесь любовь и еда",
Но чтоб я не посмел, неизвестный рисул
На бумажной реке написал "шесть акул".
Я стою на песке, а в бумажной воде
Вижу я не акул, вижу лица людей,
А на том берегу кто-то встал над рекой
И, знакомый такой, помахал мне рукой.
И я тоже ему что-то крикнул в ответ
И, хотя до дождя оставалось пять лет,
Я в бумажной реке то ли полз, то ли плыл,
А рисул на песке написал "здесь он был"...
У меня в правой руке река.
Вот.
А в левой моей руке - кот, да.
Я его называю Блю,
Потому что я его очень люблю
За его голубые глаза.
Я ему тоже нравлюсь.
Но вообще-то его зовут Крауз -
Потому что это единственное слово,
Которое он произносит четко,
Без ошибок и пауз,
Заговаривая золотых рыбок.
Собственно, в этом нет ничего плохого,
Но иногда он садится на мое плечо
И делает, скотина, вид,
Что он совершенно не причем,
Что в аквариуме - розовая вода.
Я понимаю - коты так устроены,
Они - воины,
Но у рыбок тоже, слава Богу,
Среди иных названий
Есть такое: пираньи.
Завести их, что ли?
Тем более что Крауз
Научился пользоваться паяльником,
Когда был еще совсем маленьким.
Шансы вряд ли станут равны,
Но, типа, будет меньше моей вины в том,
Что я поселил рыбу
В непосредственной близости с котом.
(Большая ответственность.)
Зеркала постоянно врут,
Потому я их часто бью.
Они могут меня обмануть.
Я спешу их перевернуть.
У меня - на дворе трава,
У меня на траве - дрова,
Только в доме моем по углам
Перевернуты зеркала.
Я смотрю в эти зеркала,
Не вставая из-за стола,
Вижу в них отраженный свет,
Только в них самих света нет.
Вот приходят ко мне друзья,
Но друзья мои - ведь не я:
Расползаются по углам
К перевернутым зеркалам,
Что-то ищут и, не найдя,
С укоризной в глаза глядят,
Отворачиваются спиной,
Но шпионят тайком за мной.
Я же им говорю слова,
А они - делят их на два,
Потому что у меня по углам -
Перевернуты зеркала...
А я снова: - Иди, найди
Справа сердце в моей груди,
А они желтым аспидом в щель
Тихо лезут ко мне в постель:
Как же хочется знать секрет,
А секрета - возьми, и нет,
Просто в доме моем по углам -
Перевернуты зеркала...
Айдар Сахибзадинов. Жена[Мы прожили вместе 26 лет при разнице в возрасте 23 года. Было тяжело отвыкать. Я был убит горем. Ничего подобного не ожидал. Я верил ей, она была всегда...]Владимир Алейников. Пуговица[Воспоминания о Михаиле Шемякине. / ... тогда, много лет назад, в коммунальной шемякинской комнате, я смотрел на Мишу внимательно – и понимал...]Татьяна Горохова. "Один язык останется со мною..."["Я – человек, зачарованный языком" – так однажды сказал о себе поэт, прозаик и переводчик, ученый-лингвист, доктор философии, преподаватель, человек пишущий...]Андрей Высокосов. Любимая женщина механика Гаврилы Принципа[я был когда-то пионер-герой / но умер в прошлой жизни навсегда / портрет мой кое-где у нас порой / ещё висит я там как фарада...]Елена Севрюгина. На совсем другой стороне реки[где-то там на совсем другой стороне реки / в глубине холодной чужой планеты / ходят всеми забытые лодки и моряки / управляют ветрами бросают на...]Джон Бердетт. Поехавший на Восток.[Теперь даже мои враги говорят, что я более таец, чем сами тайцы, и, если в среднем возрасте я страдаю от отвращения к себе... – что ж, у меня все еще...]Вячеслав Харченко. Ни о чём и обо всём[В детстве папа наказывал, ставя в угол. Угол был страшный, угол был в кладовке, там не было окна, но был диван. В углу можно было поспать на диване, поэтому...]Владимир Спектор. Четыре рецензии[О пьесе Леонида Подольского "Четырехугольник" и книгах стихотворений Валентина Нервина, Светланы Паниной и Елены Чёрной.]Анастасия Фомичёва. Будем знакомы![Вечер, организованный арт-проектом "Бегемот Внутри" и посвященный творчеству поэта Ильи Бокштейна (1937-1999), прошел в Культурном центре академика Д...]Светлана Максимова. Между дыханьем ребёнка и Бога...[Не отзывайся... Смейся... Безответствуй... / Мне всё равно, как это отзовётся... / Ведь я люблю таким глубинным детством, / Какими были на Руси...]Анна Аликевич. Тайный сад[Порой я думаю ты где все так же как всегда / Здесь время медленно идет цветенье холода / То время кислого вина то горечи хлебов / И Ариадна и луна...]
