ВОСЕМЬ БИТ

Восьмая часть меня живет в мире восьмибитной игры о праздно шатающемся по пыльным улицам большого города пьянице. Ранним утром, пока спят дети и их матери. Пока школы закрыты, а свежий хлеб еще не завезли в магазины. Когда луна уже скрылась, а солнце только коснулось своими желтыми пикселями тротуаров.

Я передвигаюсь по восьмибитным улицам мимо восьмибитных мусорных баков и восьмибитных неоновых вывесок. Они меняют цвета с одинаковой периодичностью и будто подмигивают мне – так и манят зайти внутрь какого-нибудь заведения.

Два повторяющихся шага ведут меня по яркому, разноцветному бульвару из миллиарда маленьких квадратиков. Они объединены в образы и формируют мое восприятие окружающего: вон те черно-серые квадраты – ворона на дереве, а это – горшок с кактусом у кого-то на подоконнике.

На улице только я: ни врагов, ни босса, и все, что нужно, – просто идти. Но это уже тяжелая работа.

В моем пиксельном сердечке стучит вопрос: я иду или это мир вокруг двигается, подстраиваясь под мое желание? Когда переставляю ноги, я на самом деле двигаюсь? Или мегатонны разноцветных пикселей сдвигаются в обратную сторону, создавая иллюзию движения?

Я об этом думаю. Потом забываю. Просто иду. Можно идти, можно стоять – все равно панорама меняется. Другие вывески, другие здания, кактусы на подоконниках. Но чем дальше, тем сильнее кажется, что чего-то не хватает.

Вывески мигают и зовут внутрь. Как было бы хорошо зайти. Остановиться у двери, замигать рядом с ней, и – щелк! – ты уже внутри. Сидишь, пьешь пару освежающих квадратиков пьянящего дайкири после долгой дороги.

Бармен ловкими однообразными движениями может налить и что-то еще. Это же бар! Может быть, пива или двойной виски. Правда, визуально никакой разницы не будет – и то и другое один и тот же квадратик. Разницу в большей степени формирует знание. Знание, что разные напитки, разный вкус и разный эффект.

Поговорить с барменом нельзя. В таком мире такой функции нет, но я полагаю, что квадраты, собранные в особой последовательности и ставшие чем-то большим, будут не против, если я все же перекинусь с барменом несколькими фразами.

– Жарковато у вас тут. – Вы ни черта не понимаете в жаре. Тут совершенно не жарко.

Бармен достал несколько квадратов и кинул на стол. Зеленый квадрат был лаймом, коричневый – тростниковым сахаром. Еще пару движений – и мой дайкири на стойке бара рядом со мной. Я даже почти вижу, как запотевает стакан.

– На улице сорок градусов, а тут древний вентилятор, гоняющий кипящий воздух. Похоже, все-таки жарко.

– Температура просто выше нуля. Если вам действительно жарко, то никто вас не переубедит в обратном.

Ощущение недосказанности в каждой детали делает мой восьмибитный мир законченным, и я просто живу в нем, не в состоянии его изменить, принимая вещи такими, какие есть. Я разглядываю запылившийся кактус на полке рядом с початой бутылкой красного вина. Диалог не клеился.

Бармен кинул на стойку несколько серых квадратов – счет.

– Тут не предусмотрены деньги, – ответил я.

– Тогда и опь... – попытался ответить бармен, но тут несколько квадратов сдвинулись влево. Еще секунда – и пиксели бармена сдвинулись к вентилятору, который раскидал их по всему пространству: к окну, двери, на стойку с выпивкой. Бармена больше нет – только каша из пикселей, как и весь бар. Вентилятор больше не крутится. Ни бармена, ни дайкири. Все, что было до краев наполнено смыслом, исчезло. Пустотой ничего не заполнишь, сколько ее ни лей.

Я вышел и побрел по улице. Неоновые вывески ослепляли – от них некуда было деться. В бар больше не хотелось, а дайкири ударило в голову. Неизбежно надвигалось утро. Желтые пиксели солнца заполняли двухмерную панораму города.

© Вахтанг Чантурия, 2025.
© Сетевая Словесность, публикация, 2025.
Орфография и пунктуация авторские.

Книга отзывов

НОВИНКИ "СЕТЕВОЙ СЛОВЕСНОСТИ"

Светлана Богданова. Попробуй не засмеяться [Я знаю, что сейчас мое путешествие прервется, и мне надо все запомнить и все записать. Поезд старательно подыгрывает мне, выводя под занавес на свою сцену...] Мила Борн. Другая Агата, или искусство стать невидимым [Загадочная история исчезновения Агаты Кристи. Что произошло и, главное, почему? Это стало не просто газетной сенсацией, но и глубоким психологическим...] Акоп Арутюн. Стихотворения [Я останусь с сухими глазами, – / свежим, / как возлюбленный солнца...] С. К. К. (Сергей Кудрин). Танцпол для парапсихологов [Прочесать лебедем / Вышний Стонхедж. / / Попросить Мерлина / Оживить булыжники.] Елена Бородина. Белый шум [Всё тот же хрупкий лист неповторим / в своём полете ветреном, бесстрашном / из неба в бесконечность – Бог бы с ним. / Вот – новый день, / а что...] Аркадий Паранский. У Печоры у реки... [Это было чудо какое-то – поле белых астр. Но самое поразительное: среди белого, напоминающего пушистое покрывало, пространства алели ярко-красные, почти...] Вахтанг Чантурия. Восемь бит [Восьмая часть меня живет в мире восьмибитной игры о праздно шатающемся по пыльным улицам большого города пьянице...] Юлия Великанова. Что же значило это странное "memory postum" (О поэтическом сборнике Милы Борн) [Перед нами поэтические тексты прозаика и драматурга. Это чувствуется в каждой строке. Непрерывное повествование, нарратив, впрочем, чрезвычайно поэтичный...] Борис Кутенков: "Поэты останутся в истории не по эстетическим соображениям" [Телеграм-беседа с поэтом и критиком Борисом Кутенковым в рамках проекта Андрея Войнова Voinovpoetry: "20 вопросов Борису Кутенкову".] Лора Катаева. Ласточки наших слов [Всё – молчание, тайна, но истины не видать. / Нам бы выстоять, искренний мой, залетай сюда, / Это небо глотай до упаду – и ешь, и пей, / Просто...] Лана Юрина. На грани [Пока не время – пой, летай, кружись, / хватай в охапку солнечные блики! / Ещё чуть-чуть – и я тебя окликну, / и обниму, и расскажу про жизнь...] Читайте также: Ольга Андреева. Ищу, на что бы опереться | Владимир Буев. "Бог его знает, что несешь, стоя с утра под душем..." | Дмитрий Гвоздецкий. Мой сын напишет не хуже | Георгий Жердев. Четыре четверти | Яков Каунатор. Времена не выбирают | Николай Милешкин. "Самый главный процесс – отделение тьмы от света..." | Ашот Наданян. Подстриженные мысли | Айдар Сахибзадинов. Синёва: и Осенний сон | Людмила Свирская. Я успела в последний вагон | Елена Ханова. Разновеликие цветы | Дмитрий Аникин. Царь Эдип | Илья Будницкий. После оттепели | Владимир Буев. Обнять не обнятое | Андрей Бычков. Человек знака | Изяслав Винтерман. "В неразбавленной воде, в глубине песка"