 |
|
ЗВЕЗДНАЯ МЕЛЬНИЦА
- Итак, миссис Хук, позвольте рекомендовать вам мистера Джошуа Кобольда, нашего уважаемого магистра. Как и было обещано.
Инспектор шагнул в сторону, и мистер Кобольд, неподвижно маячивший позади, выплыл на сцену всей своей тушей. Ничто не выдавало в нем магистра, за исключением подозрительной бляхи на шее. Эта штуковина изобиловала непонятными символами. Сам мистер Кобольд был в просторном плаще до пят и широкополой шляпе. Мясистое лицо излучало торжественную озабоченность.
Миссис Хук лежала в кресле, завалившись на бок. Лицо она прикрывала рукой и на инспектора с магистром не смотрела. Пальцы были унизаны кольцами.
- Не скажу, что рада вашему появлению, мистер Кобольд, - глухо сказала она. - Но сами видите, что здесь творится. Я уже согласна на все и ко всему готова.
Под шляпой растянулась сочувственная улыбка, и Кобольд успешно объединил в себе черты гиппопотама и аллигатора.
- Да, - пропищал он канареечным голосом. - Вы женщина хрупкая. Не могу и представить, что вы сами устроили такой кавардак.
Миссис Хук не была хрупкой женщиной - наоборот, но кавардак предъявленного размаха и в самом деле не мог быть делом ее рук. Вся мебель помимо кресла, в котором она убивалась, была повалена и разломана. Всюду лежали осколки, во времена более отрадные составлявшие вазы, графины и блюда. Портреты - семейные, как можно было предположить по рваным фрагментам носов и ртов, были разодраны в клочья. По потолку змеилась трещина. Люстра пробила паркет. Чья-то осатаневшая ручища завязала узлами тяжелые шторы. На стене были начертаны сажей бранные слова. В разбитое окно задувал ветер.
Инспектор пригладил редкие волосы.
- Миссис Хук, - сказал он уверенно, - положитесь на мой многолетний полицейский опыт. Еще не было случая, чтобы мистер Кобольд не помог нам, будучи приглашен. Я скептик не меньше вашему, но поверьте - в нашей практике потусторонний след встречается куда чаще, чем можно предположить. И тут мистер Кобольд оказывается незаменимым подспорьем.
- Я магистр многих знаний, - подхватил Кобольд, расхаживая по гостиной и присматриваясь к мелким и крупным последствиям разгрома. - Я адепт хуралов и свидетель пролегомен. В астрологической криминалистике мне равных нет. Я опытный спирит и экзорцист.
- Очень вас прошу, миссис Хук, - проворковал инспектор. - Расскажите ему все, о чем поведали мне. Я бессилен, нахожусь в тупике и этого не скрываю. Если кто-нибудь и в силах помочь вашей беде, то это мистер Кобольд.
- Чем же тут поможешь? - горестно вопросила миссис Хук.
- Ладно, не помочь. Хотя бы прояснить ситуацию и наметить пути.
- Обрисовать горизонты, - кивнул магистр.
Хозяйка вздохнула. Она пошевелилась в кресле, отняла от лица руку, села прямо и уколола обоих испуганным взглядом поросячьих глазок.
- Вы же все уже записали в блокнот, - напомнила она. Тон ее был безнадежен.
- Записал.
- Дважды.
- Трижды, если вам будет угодно. И тем не менее.
- Хорошо, - сдалась миссис Хук. Она заговорила монотонно, как на экзамене: - Это началось сразу после кончины моего дорогого супруга.
- Как он умер? - немедленно перебил ее мистер Кобольд.
- Упал с лестницы и сломал шею.
- Когда произошло это несчастье?
- В ночь на двадцать четвертое октября.
- И вы при этом присутствовали?
- К сожалению, нет. Я отправилась на заседание дамского кружка обсудить празднование Дня Всех Святых. Мы расписывали сценарий, разучивали гимны и засиделись глубоко за полночь.
- Только гимны? Ведь это Хэллоуин, позволю себе заметить.
Миссис Хук посмотрела на магистра косо.
- Мы приличные женщины, порядочные христианки. Только гимны. И никаких дырявых тыкв, если вы намекаете на них.
Мистер Кобольд выставил ладони:
- Хорошо-хорошо! Когда же вы видели вашего бедного супруга в последний раз?
- А какое отношение это имеет к предмету нашего разбирательства?
- Возможно, что никакого, но мы имеем дело с вопиющим случаем полтергейста, а потому обязаны досконально разобраться в подробностях жизни и смерти.
- Что ж, я отвечу. В девять вечера, когда я уходила, он был еще жив.
- Почему же вы так уверены в том, что он погиб ночью, а не, допустим, через полчаса после вашего ухода?
Миссис Хук наградила магистра, а заодно и инспектора, уничтожающим взглядом.
- Потому что мистер Хук по своему обыкновению напился в стельку, как неописуемая свинья, и храпел на всю округу.
- Но вдруг ему что-нибудь понадобилось и он проснулся?
- Мистер Кобольд, я не первый год замужем. Я отлично изучила повадки мистера Хука. Все, что ему могло понадобиться - а это бутылка рома - стояло в изголовье. Доходя до подобного состояния, мистер Хук спал без просыпа шесть-семь часов кряду, и не было случая, чтобы это железное правило нарушалось. Он вырубился в восемь вечера и до полуночи пробудиться не мог.
- Все это довольно зыбко, - пробормотал инспектор.
- Вы имеете что-нибудь возразить?
Лицо миссис Хук пошло сырыми пятнами. Видно было, что нервы у нее на пределе и она сдерживается с великим трудом.
- Нет, что вы! - поспешно воскликнул инспектор. - Прошу, продолжайте. Я постараюсь не встревать.
- О чем же тут продолжать? Я вернулась в четыре утра, и он уже лежал мертвый.
Магистр, казалось, не слушал ее. Он внимательно прочел неприличное слово, которое было начертано на стене, потер его пальцем, понюхал. И резко развернулся:
- Миссис Хук, а что - такие поздние посиделки типичны для вашего кружка? И возвращаться наутро для вас обычное дело?
- В ваших словах, мистер Кобольд, скрывается намерение оскорбить. Но я отвечу. Да, такие посиделки типичны. Мы все там замужние женщины, и мужья других участниц - скоты и свиньи ничуть не меньшие, чем мой несчастный супруг. Мы собираемся раз в неделю, чтобы душевно отдохнуть за благочестивым бдением.
- Тоже небось выпиваете? - участливо подмигнул магистр.
- Немножко, - с вызовом ответила миссис Хук.
Мистер Кобольд помолчал. Затем заговорил совсем уж вкрадчиво:
- Миссис Хук, неведомая сила расколошматила здесь решительно все. Кроме одного предмета. Вот этого. - Он указал на пузатый сосуд. - Я не ошибусь, если скажу, что это урна?
- Да, это прах мистера Хука. Сочетаясь браком, мы поклялись не расставаться ни в радости, ни в горе.
Инспектор, не выдержав, подал голос:
- Расскажите ему, миссис Хук, расскажите. Мы наблюдаем последствия, а вы засвидетельствовали собственно действо.
Миссис Хук тяжело вздохнула.
- Я повторила уже раз двадцать. Неужели до вас не доходит, какое это мучение? Что ж, слушайте в двадцать первый, коли так нужно...
Сообщение миссис Хук оказалось многословным и глубоко прочувствованным. По ходу рассказа ее подавленное состояние усугублялось. В самом конце она начала запинаться, а дальше и вовсе залилась слезами. Речь ее сделалась невразумительной.
Беда пришла в ее дом на девятый день после трагической кончины мистера Хука, когда душе его по некоторым представлениям полагалось проститься с миром земным и отправиться в довольно неприятное странствие к райским или не очень райским кущам. Домашняя утварь взбесилась. Если и существуют классические взгляды на полтергейст, то все происходившее вполне их подтверждало. Предметы летали. Двери и дверцы хлопали. Стены и потолок содрогались. На закуску возникли те самые непристойные начертания, и был еще сон. В этом сне миссис Хук явился покойный супруг, который пообещал, что этим дело не ограничится. Мол, состоявшийся погром - только начало, и миссис Хук ожидают неописуемые страдания, каких она не сможет вообразить своими куриными мозгами.
На следующий день перегорели пробки и треснули зеркала. Затем взорвались маринады и соленья. Лопнула канализация. Загорелась проводка. В опочивальне образовалась дыра: провалился пол. В кухне самостоятельно повернулся газовый кран.
Миссис Хук наглоталась таблеток и худо-бедно забылась, однако проснулась без одеяла и подушки, на скомканной и влажной простыне. Кроме того, у нее создалось впечатление, что некто или нечто вступало с нею в интимную связь.
После этого она обратилась в полицию.
- Которая оказалась бессильна, - докончил за нее инспектор.
- Ну, не совсем, - добродушно улыбнулся мистер Кобольд. - Вам было по силам пригласить меня, и вы пригласили.
- Полагаю, напрасно! - горестно выкрикнула миссис Хук. - Зачем, зачем я согласилась?
- Сударыня, берусь утверждать, что вы поступили весьма разумно, поскольку мне, можно сказать, уже все понятно.
- Неужели? - всхлипнула она. - И что вы скажете?
- Я выскажусь в астрологическом ключе. Нет никаких сомнений в том, что здесь потрудился ваш неприкаянный супруг. Это почерк Весов. Да что там почерк - я буквально вижу Весы, я ощущаю их повсеместное разгневанное присутствие. Это чрезвычайно коварный знак, способный на любую подлость и пакость. Конечно, если его основательно разозлить.
- Вы шарлатан, - надменно ответила миссис Хук. - Мой муж был Овен.
- Разумеется, - прищурился Кобольд. - Был. А кем он стал?
- То есть? Что вы хотите сказать?
Магистр поднял перевернутое кресло и грузно сел. Он взял свою шляпу и принялся вертеть ее и рассматривать, как будто видел в первый раз.
- Одно из многих моих открытий, - заговорил он мягко, - заключается в том, что знак, под которым человек умирает, важен не меньше, чем тот, под которым он рождается. Знак рождения определяет земную участь. Знак кончины - загробную. И эта участь, судя по поведению новоиспеченных Весов, весьма не по вкусу бедному мистеру Хуку. А виной тому, по его разумению - вы.
- Вы еще больший мошенник, чем мне показалось поначалу, - хрюкнула миссис Хук. - Весы, говорите? Он умер в ночь на двадцать четвертое октября! Происходи все по-вашему, он был бы уже Скорпион, а никакие не Весы! Стыдитесь!
Мистер Кобольд равнодушно пожал плечами.
- Как вам будет угодно. Я не вижу никакого Скорпиона. Я воспринимаю Весы. Мне явственно видится фигура вашего дорогого супруга. Он безутешен и распростерт на темно-серых лопастях этой звездной мельницы. "О! - восклицает он. - О, серый мой силуэт - все, что осталось от упитанного мистера!" Я слышу, как проворачиваются беспощадные жернова. Скоро он в них угодит, но прежде, бесспорно, причинит вам бесчисленные горести, в сравнении с которыми померкнет все случившееся.
- А мистер Кобольд еще ни разу не ошибся, - заметил инспектор. - Однажды преступник растворил труп в серной кислоте. Мистер Кобольд обнаружил присутствие жертвы в остаточных парах и даже вступил с ней в беседу, которая позволила изобличить негодяя.
- Я вам не верю, - сказала миссис Хук.
- И все-таки я вынужден спросить. Вы абсолютно уверены, что мистер Хук упал с лестницы в ночь на двадцать четвертое октября? Не стряслось ли сие несчастье чуть раньше, числа двадцать третьего? Например, вечером?
- Уходите, - сдавленно проговорила хозяйка.
Магистр встал.
- Как пожелаете. Пойдемте, инспектор. Я сделал все, что мог. Миссис Хук, мое почтение. Не могу пожелать вам всего хорошего. Ничего хорошего с вами уже не произойдет. Мистер Хук пожалует к вам сегодня же ночью и устроит кромешный ад. Но это вы так сочтете. Настоящий ад будет еще впереди.
Оба направились к двери. Инспектор двигался нарочито неспешно.
- Подождите! - воскликнула миссис Хук.
Она обмякла. Ее жирное лицо перекосилось, и проступило нечто сокрытое, хищное и безжалостное. Ладонь прихлопнула по колену.
- Черт с вами. Я признаюсь. Ваша правда, это еще Весы. Да, это я столкнула мистера Хука с лестницы, и это было незадолго до полуночи двадцать третьего. Заклинаю вас, избавьте меня от него. Вы уверены, что он не проникнет в тюремную камеру?
- О, не волнуйтесь, сударыня, - улыбнулся инспектор. - Перед нашими запорами бессилен сам Господь Бог.
Он распахнул дверь и махнул рукой. Вошли два полицейских.
Когда миссис Хук увели, инспектор потрепал мистера Кобольда по плечу.
- Что и требовалось доказать, магистр. До чего упрямая баба! Уперлась, и хоть расшибись. А мы не могли установить время смерти мистера Хука с точностью до часа.
- Всегда пожалуйста, - поклонился мистер Кобольд. - Мне только в удовольствие услужить.
- Кстати, - оглянулся инспектор. Он указал на разгром: - Как быть с этим? Что это за чертовщина?
- Бог ее знает, - пожал плечами магистр. - Какая-та ерунда. Не будем заморачивать головы. Мы поспеем в оперу ко второму акту, если вы, господин инспектор, соизволите поторопиться.
сентябрь 2020
© Алексей Смирнов, 2020-2023.
© Сетевая Словесность, публикация, 2021-2023.
Орфография и пунктуация авторские.
НОВИНКИ "СЕТЕВОЙ СЛОВЕСНОСТИ" Ирина Фельдман: Посланница Божественной Любви [Я еще не умею любить, но уже смотрю любви в лицо. Только это не романтическая любовь. Я люблю людей, которые читают мои истории. Людей, которые встречаются...] Анна Аликевич: Религия добра (о сборнике стихотворений Марии Фроловской и Натальи Захарцевой "Антоновка с Авалона") [Радование жизни, способность ощущать счастье цветения и свет надежды прежде всего – отличают творчество героинь материала. Должна ли настоящая поэзия...] Павел Сидельников: Из книги стихотворений "Долгое дыхание" [Восходит солнце. Тем и хороша, / быть может, ночь – наутро оставляет / минуту на прощанье. О, душа! / Сойти б с ума, да ум не позволяет...] Олег Горшков: Пришествие печали [Печаль в твоём вине, твоих стихах, / и в музыке, и в запахах, и в детях. / Избыта боль, куда-то канул страх, / и лишь печаль господствует на свете...] Елена Сомова: Пять рассказов [Не спеши отдавать Божью милость, самой тебе дарованную в виде любви, даже когда просчиталась. Не отдавайся ошибке и не отчаивайся...] Любовь Берёзкина: "Круглый стол" на тему "Тенденции и проблемы современной поэзии", Часть I [Наша задача: попытаться показать литературный процесс изнутри. Для этого совершенно разным, не знакомым между собой представителям литературной среды...] Людмила Свирская: Покой не наступает на Земле [Покой не наступает на Земле, / В весну не открывается фрамуга – / В глухом, непроходимом феврале / Сидим, молчим и смотрим друг на друга...] Пётр Старцев: Билет на море [Наши роботы нас никогда не простят, / Наши роботы нас не осудят. / Наши роботы нам надонатили стяг, / Под которым нас выведут в люди...] Читайте также: Андрей Баранов: Невостребованные | Екатерина Вольховская: Форма взаимодействия | Наталья Захарцева: Корми моих драконов | Владислав Китик: Дыханье, входящее в речь | Наталья Козаченко: Сашка, молчи! | Андрей Мансуров: Храбрость | Константин Морев: Екатерина Басманова: "Миллионы не моего отца" | Эмилия Песочина: "Здесь колдовские чары" | Сергей Комлев: Неба синего из Дону испить | Владимир Луг: Ностальгия по земному раю | Мария Мельникова: Как приручить тотемного зверя | Алексей Смирнов: Три рассказа | Наталья Сухорукова: На пороге: и Заикание | Виктор Хатеновский: Здесь даже камни пахнут морем | Владимир Алейников: Книга стихотворений "Плаванье" (1968 г.)
|