ШЛЯПА Тема: карты + игра КАРТЫ,  СТВОЛ  И  РОМАН  СТОЛЕТИЯ

Писателя воссоздали в музее-квартире. Понадобился лаптоп в соединении с инкубатором, куда положили добытую из мощей сесамовидную косточку. Конвертация прошла успешно. Писатель съехал по языку выпускника, словно с горки, встал, запахнул халат и обвел присутствующих довольным взглядом.

- Добро пожаловать, - сказали ему. - У нас к вам много вопросов.

- У меня к вам тоже, - писатель озирался по сторонам и постепенно темнел лицом. - При мне, между прочим, здесь все выглядело немного иначе. Например, эта чашка. Я использовал ее в качестве пепельницы, а у вас она стоит под стеклом.

- Мы вынуждены напомнить, что это в некотором роде музей.

- И тем не менее. Я, как-никак, у себя дома. Вы позволите мне закурить?

Не дожидаясь разрешения, писатель отодрал крышку и вынул чашку. Взвыла сигнализация. Хозяин квартиры похлопал себя по карманам.

- Спички! И трубка. - Его взгляд упал на экспонат номер два. - А! вот они.

Хранитель экспозиции содрогнулся, и сигнализацию отключили. Писатель устроился в кресле, утрамбовал табак.

- Здесь всегда царил творческий беспорядок, - сообщил он. - Ничего - не пройдет и часа, как я верну этому помещению жилой вид. А пока уберите все эти таблички. И указатели. Я прекрасно помню, где у меня что.

- Точно все помните?

- Конечно. Вот тапочки, вот халат. Вот диплом. Совмещенный санузел. Вон там, направо. Я помню решительно все. Кроме... - Писатель уставился на колоду карт, хранившуюся под стеклом на самом видном месте. - Кроме этой колоды. Она не моя. Я никогда не играл в карты.

Оператор выглядел озадаченным.

- Разве? Видите ли, эти карты сыграли - простите за каламбур - решающую роль в вашей судьбе.

Писатель, попыхивая трубкой, пренебрежительно махнул рукой:

- Бросьте. Ничего подобного.

- Вы просто запамятовали. Вы застрелились в хмельной и шумной компании. Сказали, что застрелитесь, если проиграете. И проиграли в дурака. Пистолета вы тоже не помните?

- Пистолет мой, а карты - нет.

- Но вы же славились страстью к игре! Вы слыли азартным человеком и вообще выдумщиком.

- Чушь, - писатель улыбнулся собственному портрету. - Это домыслы придурковатых потомков. Азартный - не спорю, грешен, но в карты не играю. Мне нравятся скачки.

Потомки зашевелились и зашептались. Хранитель экспозиции подался к оператору:

- Вы все испортили. Почему он не помнит?

Оператор держался нахально:

- Небольшой сбой. Подумаешь, какие пустяки. Спросите у него еще что-нибудь.

Хранитель выразительно посмотрел на комиссию. Выступил один:

- Скажите, что вы хотели сказать вашим незавершенным романом "Бастионы рассудка"? Вы сожгли эпилог и намекнули, что это неспроста. И унесли ответ в могилу. Человечество считает ваше произведение шедевром и бьется над ним уже много лет.

Писатель махнул рукой:

- А, это... Да я пошутил.

- Простите?

- Херня это все, - писатель поднялся из кресла. - Вы ничего не поняли, это розыгрыш. Принесите мне выпить. Здесь нет ни капли, мои запасы не доживали до вечера.

Хранитель экспозиции налился яростью, повернулся к оператору, шепнул:

- А вот это уже недопустимо. Что теперь с ним делать?

Теперь оператор был смущен.

- Я думаю, в расход. Пистолет у нас есть. Уважаемый! - окликнул он писателя. - Не желаете в картишки? Спорим, что вы не застрелитесь, если проиграете.

В глазах писателя зажегся азарт.

- Не застрелюсь? Давайте сюда ваши карты. Объясните мне правила...

Далее: Тема: спящие. Пробелы

ШЛЯПА: Предисловие и оглавление

© Алексей Смирнов, 2010-2023.
© Сетевая Словесность, 2010-2023.

Книга отзывов

НОВИНКИ "СЕТЕВОЙ СЛОВЕСНОСТИ"

Ирина Фельдман: Посланница Божественной Любви [Я еще не умею любить, но уже смотрю любви в лицо. Только это не романтическая любовь. Я люблю людей, которые читают мои истории. Людей, которые встречаются...] Анна Аликевич: Религия добра (о сборнике стихотворений Марии Фроловской и Натальи Захарцевой "Антоновка с Авалона") [Радование жизни, способность ощущать счастье цветения и свет надежды прежде всего – отличают творчество героинь материала. Должна ли настоящая поэзия...] Павел Сидельников: Из книги стихотворений "Долгое дыхание" [Восходит солнце. Тем и хороша, / быть может, ночь – наутро оставляет / минуту на прощанье. О, душа! / Сойти б с ума, да ум не позволяет...] Олег Горшков: Пришествие печали [Печаль в твоём вине, твоих стихах, / и в музыке, и в запахах, и в детях. / Избыта боль, куда-то канул страх, / и лишь печаль господствует на свете...] Елена Сомова: Пять рассказов [Не спеши отдавать Божью милость, самой тебе дарованную в виде любви, даже когда просчиталась. Не отдавайся ошибке и не отчаивайся...] Любовь Берёзкина: "Круглый стол" на тему "Тенденции и проблемы современной поэзии", Часть I [Наша задача: попытаться показать литературный процесс изнутри. Для этого совершенно разным, не знакомым между собой представителям литературной среды...] Людмила Свирская: Покой не наступает на Земле [Покой не наступает на Земле, / В весну не открывается фрамуга – / В глухом, непроходимом феврале / Сидим, молчим и смотрим друг на друга...] Пётр Старцев: Билет на море [Наши роботы нас никогда не простят, / Наши роботы нас не осудят. / Наши роботы нам надонатили стяг, / Под которым нас выведут в люди...] Читайте также: Андрей Баранов: Невостребованные | Екатерина Вольховская: Форма взаимодействия | Наталья Захарцева: Корми моих драконов | Владислав Китик: Дыханье, входящее в речь | Наталья Козаченко: Сашка, молчи! | Андрей Мансуров: Храбрость | Константин Морев: Екатерина Басманова: "Миллионы не моего отца" | Эмилия Песочина: "Здесь колдовские чары" | Сергей Комлев: Неба синего из Дону испить | Владимир Луг: Ностальгия по земному раю | Мария Мельникова: Как приручить тотемного зверя | Алексей Смирнов: Три рассказа | Наталья Сухорукова: На пороге: и Заикание | Виктор Хатеновский: Здесь даже камни пахнут морем | Владимир Алейников: Книга стихотворений "Плаванье" (1968 г.)