Сложности ремесла классического поэтического перевода видны даже самому неискушенному читателю. Есть размер, есть рифма. И поди исхитрись, загони в эти тиски русские стихи, да так, чтобы они при этом остались живыми и не потеряли упругости. "В бореньях с трудностью силач необычайный" - Пушкин недаром цитирует с удовольствием этот стих Вяземского, посвященный Жуковскому-переводчику.
Именно поэтому в "Сетевой словесности" переводные стихи публикуются только с текстами оригиналов.
Сложности ремесла переводчика-прозаика не так очевидны. Казалось бы: знаешь язык - садись пиши слово за слово, фразу за фразой, не ленись только в словарь поглядывать, когда плохо слово помнишь или когда оно многозначное. Коли есть литературное чутье и такт, стиль и ритм сами придут: оригинал вывезет.
При этом совершенно забывается, что, как и в случае с "оригинальной" прозой, видимый читателю текст - это только малая часть огромного айсберга. Во всяком случае, должен быть видимой частью айсберга. Каждый прозаический перевод предшествуется и сопровождается большой страноведческой, биографической, литературоведческой работой: переводчик должен знать о "своем" авторе и его тексте в десять, в сто раз больше, чем знает сам автор. И в сто раз живее, чем это доступно записному литературоведу. Ученый муж препарирует мертвый текст, переводчик - перевоплощает живой.
Иногда - особенно в нынешние либеральные времена - эти накопленные по крупицам знания и чувства переводчику удается частично выплеснуть в комментариях и послесловиях. Но всё равно большей частью они остаются в положении "невидимых миру слез".
Избранный Андреем Мадисоном жанр перевода-эссе - редкий и счастливый случай, когда эта подводная часть явным образом выходит на поверхность.
И становится видно, насколько она впечатляюща. Правильная трансляция (во всех смыслах), казалось бы, прозрачного и даже, как выясняется под конец, прикладного текста Роберта Фриппа (писателя, к тому же, стилистически не усложненного), требует от переводчика широкого знания предметов, в которые, говоря словами известного романа, может забираться, не рискуя свернуть себе шею, лишь очень образованный человек. Причем не просто холодного "головного" знания (которое и погубило героя этого самого романа), а пережитого, накопленного духовного опыта.
Наличием этого опыта, не видного, но подразумеваемого в тексте, и отличается настоящий прозаический перевод от халтурного.
Елена Мудрова (1967-2024). Люди остаются на местах[Было ли это – дерево ветка к ветке, / Утро, в саду звенящее – птица к птице? / Тело уставшее... Ставшее слишком редким / Желание хоть куда-нибудь...]Эмилия Песочина. Под сиреневым фонарём[Какая всё же ломкая штука наша жизнь! А мы всё равно живём и даже бываем счастливы... Может, ангелы-хранители отправляют на землю облака, и они превращаются...]Алексей Смирнов. Два рассказа.[Все еще серьезнее! Второго пришествия не хотите? А оно непременно произойдет! И тогда уже не я, не кто-нибудь, а известно, кто спросит вас – лично Господь...]Любовь Берёзкина. Командировка на Землю[Игорь Муханов - поэт, прозаик, собиратель волжского, бурятского и алтайского фольклора.]Александра Сандомирская. По осеннему легкому льду[Дует ветер, колеблется пламя свечи, / и дрожит, на пределе, света слабая нить. / Чуть еще – и порвется. Так много причин, / чтобы не говорить.]Людмила и Александр Белаш. Поговорим о ней.[Дрянь дело, настоящее cold case, – молвил сержант, поправив форменную шляпу. – Труп сбежал, хуже не выдумаешь. Смерть без покойника – как свадьба без...]Аркадий Паранский. Кубинский ром[...Когда городские дома закончились, мы переехали по навесному мосту сильно обмелевшую реку и выехали на трассу, ведущую к месту моего назначения – маленькому...]Никита Николаенко. Дорога вдоль поля[Сколько таких грунтовых дорог на Руси! Хоть вдоль поля, хоть поперек. Полно! Выбирай любую и шагай по ней в свое удовольствие...]Яков Каунатор. Сегодня вновь растрачено души... (Ольга Берггольц)[О жизни, времени и поэзии Ольги Берггольц.]Дмитрий Аникин. Иона[Не пойду я к людям, чего скажу им? / Тот же всё бред – жвачка греха и кары, / да не та эпоха, давно забыли, / кто тут Всевышний...]
