|
"ОРЛЯ" ГИ ДЕ МОПАССАНА И "ЧЁРНЫЙ МОНАХ" А.П. ЧЕХОВА
Параллели и антипараллели
Проблема безумия редко затрагивается в исследованиях, посвященных
"Орля" Мопассана и "Черному монаху" Чехова. О первой новелле
принято говорить как о фантастической, о второй как о "самом загадочном
произведении Чехова" или как о философской повести.
Очевидно, что их роднит сходство тем - Мопассан раскрывает суть процессов,
происходящих в сознании человека, одержимого раздвоением личности, Чехов же
занимается изучением возникновения и развития мании величия. Фактически оба
автора имеют дело с проявлениями одного и того же заболевания - шизофрении,
различающейся лишь проявлением, то есть симптоматикой.
Безусловно, из такого рода сходства вовсе не должно следовать сходство в
стилистическом, композиционном и сюжетном плане. Даже наоборот, оно скорее
повлечет различие по многим позициям. Речь может идти только о типологическом
сравнении.
Из массы интереснейших особенностей двух произведений отобраны только те,
которые могут иметь непосредственное отношение к проблеме безумия.
Эта тема была знакома Чехову как врачу, Мопассан же, видимо, только пытался
осознать происходящее с ним самим.
Параллели в болезни
О жизни героев в бытовом плане мы узнаем достаточно немного, причем
повествователь в "Орля" описан с внешней стороны гораздо менее
подробно, чем Коврин в "Черном монахе".
О герое Мопассана мы узнаем, что он живет на берегу Сены, недалеко от Руана,
имеет дом и сад, общается с некоторым количеством дальних
родственников.
Коврин, рано потерявший родителей, стал магистром философии, но точное
описание его занятий в повести отсутствует. Таня и Егор Семеныч Песоцкие
являются его ближайшими и единственными друзьями, а впоследствии и родными.
Очевидно, что скупость в такого рода деталях необходима, чтобы обратить
основное внимание на внутренний мир героев.
Сам факт ведения дневника многое говорит о герое Мопассана. Часто такие люди
в той или иной степени испытывают одиночество и желание заниматься самоанализом.
В условиях добровольной изоляции дневник оказывается единственным собеседником,
который стимулирует умственную деятельность, направленную на изучение себя
самого и своего мировоззрения. Жанр дневника, кроме того, влечет определенные
стилистические особенности, например, большое количество риторических и простых
вопросов, многоточия и пространные размышления.
Однако, дневник в "Орля" не вполне соответствует строгому
определению этого жанра. Если легенда, поразившая героя во время путешествия на
гору Сен-Мишель, может найти место в обычном дневнике, то рассказ о происшествии
с кузиной или целиком приведенная заметка из "Обозрения научного мира"
едва ли вписываются в общепринятое представление о нем. В обычном дневнике
скорее найдешь косвенную речь, чем прямую. Таким образом, этот жанр, несколько
расширенный Мопассаном, позволяет пронаблюдать развитие болезни изнутри, то есть
увидеть чувства и ощущения безумного человека.
Коврин заболевает как будто мгновенно, без особых видимых причин. Склонный к
философствованию, он вдруг приходит к мысли о собственной исключительности,
избранности и т.д. Едва ли к этому его побудила легенда, которую он
подсознательно помнил, а в разговоре с Таней вызвал из памяти и рассказал.
Беседы с галлюцинацией являются, с одной стороны, следствием болезни, а с другой
- стимулом к ее дальнейшему, катастрофическому развитию. Относительно недолгое
облегчение становится всего лишь подавлением сущности Коврина, которое также
влияет еще более пагубно на его психику. Воспоминания о "прекрасных"
днях болезни отравляют ему жизнь, а он, соответственно, отравляет жизнь Тане и
Егору Семенычу.
Герои "Орля" и "Черного монаха" воспринимают свое безумие
по-разному, хотя оба, безусловно, признают себя сумасшедшими.
Коврин говорит: "Но ведь мне хорошо, и я никому не делаю зла; значит, в
моих галлюцинациях нет ничего дурного". Мания величия не тяготила его,
напротив, почти излечившись, он ощущает себя посредственностью, таким, как все,
а это крайне тяжело для него.
Герой Мопассана пытается найти объяснение своему недугу: он припоминает
известные ему случаи сумасшествия, пускается в сложные размышления о природе
мысли и галлюцинаций и, наконец, приходит к выводу, что "способность
отдавать себе отчет в нереальности некоторых галлюцинаций" у него временно
была усыплена. Болезнь автора дневника быстро прогрессирует и доводит героя до
исступления и отчаяния.
Любопытно, что в произведениях наличествует и фактологическое сходство: оба
героя принимают (по крайней мере, должны по предписанию врача принимать)
бромистый калий. Это успокаивающее средство при длительном применении часто
влечет общую вялость и ослабление памяти. Так и произошло с Ковриным (вспомним,
что Чехов дипломированный врач), причем физическое состояние пришло в
соответствие с умственным - былой живости ума уже нет, появились
раздражительность и ненависть. И герою Мопассана бромистый калий не помог
избавится от наваждения.
Параллель двойников
Задавая черному монаху вопросы, Коврин на самом деле задает их себе, и
оказывается, что сам он на эти вопросы давно нашел ответ ("Странно, ты
повторяешь то, что часто мне самому приходит в голову, - сказал Коврин. - Ты как
будто подсмотрел и подслушал мои сокровенные мысли").
Между призраком и человеком, его создавшим, устанавливается полное
взаимопонимание, первый оправдывает и укрепляет безумие последнего ("Друг
мой, здоровы и нормальны только заурядные, стадные люди").
Появления черного монаха Коврин ждет с радостью, поскольку именно в эти
моменты его философская и жизненная позиция находит подтверждение и участие
("Раз или два в неделю, в парке или в доме, он встречался с черным монахом
и подолгу беседовал с ним, но это не пугало, а, напротив, восхищало его, так как
он был уже крепко убежден, что подобные идеи посещают только избранных,
выдающихся людей, посвятивших себя идее").
Едва ли есть основания утверждать, что Коврин не имел морального права
считать себя талантливым человеком и что безумие родилось из-за несоответствия
реального положения вещей и самооценки героя.
Скорее всего, вспомнившаяся легенда предоставила ему образ черного монаха, и,
в соответствии с мыслями о своей исключительности, именно он должен был увидеть
галлюцинацию.
Поскольку обычно человек верит в то, во что хочет верить, Коврин
незамедлительно закрепляет двойника в своем сознании как единственного
достойного собеседника. Черный монах становится для Коврина символом той великой
будущей жизни, которую ему свыше суждено вести. Двойник помогает ему обрести
смысл существования, пусть и на время.
Герой Мопассана также обретает в Орля свое второе я.
Несмотря на то, что невидимому феномену находится некое подобие объяснения
(заметка о событиях в Бразилии), он существует только в сознании героя.
Описанный пример раздвоения личности не позволяет провести четкую границу
между внутренним и "внешним" миром героя. То, что лежит на
поверхности, что может быть увидено и исследовано доктором, вступает в борьбу с
тем, чего никому не видно, что может познать только сам человек. А сила,
заключенная в авторе дневника, связанная с его внутренним миром воспринимается
как нечто в высшей степени пагубное.
Он говорит: "Я погиб. Кто-то овладел моей душой и управляет ею! Кто-то
повелевает всеми моими поступками, всеми движениями, всеми моими мыслями. Сам по
себе я уже ничто, я только зритель, порабощенный и запуганный всем, что меня
заставляют делать".
Герой Мопассана пытается бороться с Орля так, будто последний является
чем-то, пришедшим извне.
Постепенно мысль о спасении становится вторым наваждением, он пытается
перехитрить невидимку ("О, да, я буду ему повиноваться, следовать его
внушениям, выполнять его приказания, стану кротким, покорным, трусливым! Он
сильнее. Но мой час придет...") При этом, как только дом превратился в
большой костер, у него сразу появляются сомнения относительно успеха операции:
"Мертвый? Да так ли? А его тело? Ведь его светопроницаемое тело не
уничтожить средствами, убивающими наши тела!".
Избавление действительно возможно только в одном случае - в случае
самоубийства, то есть при выполнении единственного условия полного разрушения
связки двойник - собственное эго.
Если двойник Коврина находит со своим создателем общий язык, то Орля для
героя Мопассана становится безжалостным соперником. Черный монах наполняет жизнь
Коврина смыслом и счастьем, а в параллельной повести двойник героя несет
разрушение и катастрофу.
Совпадения места и времени действия
У Мопассана Орля сначала проявляет себя только в закрытом помещении, в
комнате героя. Однако, постепенно наваждение преследует персонаж и вне спальни:
в саду, на берегу реки, в Руане.
Удаляясь от своей комнаты, которую уже завоевал невидимка, герой чувствует,
что какая-то сила все равно влечет его обратно, туда, где Орля обладает
наибольшим влиянием.
Составив коварный план поимки невидимки, герой устанавливает в спальне
железные ставни на окна и такую же дверь. От этого ощущение замкнутости и
сумрачности усиливается еще больше.
В Париже, куда герой отправляется примерно через месяц после начала странных
явлений, болезнь совершенно отступает, зато он близко знакомится с проявлением
месмеризма. Происшествие с его кузиной, несомненно, отложило отпечаток на его
психику, хотя об Орля он и не вспоминал.
Описываемые события происходят в период с 8 мая по 9 сентября, то есть
большую часть летом.
Сначала Орля появляется ночью или в сумерках. Особенно тяжелы для героя его
посещения во сне.
Сочетание запертой комнаты, ночного мрака и постепенно спадающей летней жары
создает благодатную почву для галлюцинаций.
В финальной сцене пожара комната-клетка, в которой герой добровольно заключил
себя наедине со своим двойником, разрушается пламенем на фоне темной осенней
ночи.
Коврин тоже существует в нескольких пространственных измерениях: сад и парк,
дом Песоцких, городской дом и комната в гостинице в Севастополе. Везде ему в тот
или иной момент являлся черный монах.
Первая встреча произошла в поле, за пределами сада.
Первая беседа состоялась уже в парке.
Затем упоминается визит черного монаха в столовую Песоцких.
Второй описанный разговор героя и галлюцинации произошел в спальне в
городском доме.
В последний же раз Коврин увидел черного монаха в номере гостиницы.
Явно прослеживается сужение пространства, в котором случаются встречи Коврина
и его двойника, - от наиболее открытого (особенно если принять во внимание
упоминание Ковриным в легенде, что монах блуждает по всей вселенной) до наиболее
закрытого. Таким образом профессионально подчеркивает доктор Чехов постепенное
ограничение героя в свободе мыслить и действовать.
Действие повести Чехова занимает примерно год, причем первая и последняя
галлюцинации возникают также летом. Как и Орля, черный монах появляется либо в
сумерках, либо ночью.
Соотношение реального и фантастического
Поскольку у Мопассана повествование построено условно субъективно
(использован дневник), а Чехов, напротив, применяет свою "объективную"
манеру, довольно трудно отделить проявление болезненных фантазий от
сверхъестественного.
Действительно, все события, происходящие с героем "Орля",
передаются через призму его восприятия, поэтому представленные как реальность
эпизоды с опустошенным графином, с сорванной розой, перелистыванием страниц и
отсутствующим зеркальным отражением на самом деле могут оказаться всего лишь
плодом больного воображения.
Точно так же легенда о черном монахе и видения Коврина, воспринятые как
проявления болезни, могли бы иметь некоторые реальные и природные основания. Но
если Мопассан сознательно отказывается от оценки происходящего, то у Чехова это
происходит как будто само собой.
И Чехов, и Мопассан прослеживают историю своих героев до конца. Казалось бы,
финал "Орля" остается открытым - задумав самоубийство, герой
непременно поделился бы со своим дневником. Но принимая во внимание, что исход
сражения двух "я" в одной оболочке непременно должен завершиться
победой одного, последние строки новеллы следует воспринимать как свидетельство
уже совершившегося самоубийства.
Коврин же умирает с "блаженной улыбкой" на лице.
Получается, что главным различием в анатомии безумия по Чехову и Мопассану
является то состояние, в котором герой расстается со своим двойником, то есть
встречает смерть. В одном случае это счастливое воссоединение, а в другом
несчастное избавление. С одной стороны, это можно объяснить различием
сиптоматики болезни, которой страдают герои. Но, с другой стороны, дело не
только в этом. Почти все новеллы Мопассана трудно назвать оптимистичными, когда
как у Чехова заключительное положение почти всегда небезнадежно.
Однако и в том, и в другом произведении остается открытым вопрос о границе
двух миров: ирреального, созданного воображением персонажа, и реального,
окружающего героя.
Может быть, ответ на этот вопрос заключается в представленном черным монахом
доказательстве своей реальности, которое по форме является классическим
силлогизмом: "Я существую в твоем воображении, а воображение твое есть
часть природы, значит, я существую и в природе"?
Б и б л и о г р а ф и я
- 1. Альман А.Д. Антон Чехов и Гюи де Мопассан. Критический очерк. Саратов,
1908.
- 2. Артамонов В.П. О стиле новелл Мопассана. // Функционирование жанровых
систем. Якутск, 1989.
- 3. Бахтин М.М. Формы времени и хронотопа в романе. // Бахтин М.М. Вопросы
литературы и эстетики. М., 1975.
- 4. Валиева Г.М. "Жанровая рефлексия" в "Черном монахе"
А.П. Чехова. // Проблемы художественной типизации и читательского восприятия
литературы. Стерлитамак, 1990.
- 5. Варшавская К.О. Стилистика воплощения "феномена страха" у
Мопассана и Чехова. // Функционирование жанровых систем. Якутск, 1989.
- 6. Ерофеев В.В. Стилевое выражение этической позиции (стили Чехова и
Мопассана) // Типология стилевого развития XIX века. М., 1977.
- 7. Катаев В.Б. Проза Чехова: проблемы интерпретации. М., 1979.
- 8. Кулешов В.И. Реализм Чехова в соотношении с натурализмом и символизмом в
русской литературе конца XIX и начала XX века. // Чеховские чтения в Ялте. М.,
1973.
- 9. Куликова Е.И. Об идейном смысле и полемической направленности повести
Чехова "Черный монах". // Метод и мастерство. Вологда, 1970.
- 10. Рев М. О единстве художественного мира Чехова. // От Пушкина до Белого.
Спб., 1992.
- 11. Рев М. Специфика новеллистического
искусства А.П. Чехова ("Черный монах"). // Проблемы поэтики русского
романтизма XIX века. Л., 1984.
- 12. Сахарова Е. "Черный монах" Чехова и "Ошибка"
Горького. // А.П. Чехов. Сборник статей и материалов. Ростов-на-Дону, 1959.
- 13. Семанова М.Л. О поэтике "Черного монаха" А.П. Чехова. //
Художественный метод А.П. Чехова. Ростов-на-Дону, 1982.
- 14. Сухих И.Н. Проблемы поэтики А.П. Чехова. Л., 1987.
- 15. Френкель М.И. "Загадки" "Черного монаха". // Ученые
записки Костромского государственного педагогического института. Выпуск 14.
Кострома, 1969.
- 16. Циколь И.Л. О стиле психологических новелл Мопассана. // Ученые записки
МГПИ им. Ленина, N280, 1967.
- 17. Чудаков А.П. Поэтика Чехова. М., 1971.
- 18. Williams R.L. The horror of life. Chicago, 1980.
- 19. Winner A. Characters in the twilight. Charlottesville, 1981.
- 20. Winner Th. Chekhov and his prose. New York, 1966.
© Василий Логинов, 1999-2024.
© Сетевая Словесность, 1999-2024.
НОВИНКИ "СЕТЕВОЙ СЛОВЕСНОСТИ" |
|
|
Эльдар Ахадов. Баку – Зурбаган. Часть II [Эта книга не-прощания с тобой, мой Баку, мой сказочный Зурбаган, мой город Ветров, город осеннего Бога с голубыми глазами небес.] Яков Каунатор. В своём отечестве пророк печальный... [О жизни, времени и поэзии Никoлая Рубцова. Эссе из цикла "Пророков нет в отечестве своём..." / "Всю жизнь поэт искал свою Пристань, Обрёл он...] Рассказы участников VI Международной литературной премии "ДИАС" [Рассказы участниц казанской литературной премии "ДИАС" 2024 Любови Бакановой, Александры Дворецкой и Лилии Крамер.] Полина Орынянская. Холодная Лета, горячие берега [Следи за птицей и закрой глаза. / Ты чувствуешь, как несговорчив ветер, / как в лёгких закипает бирюза / небесных вод и канувших столетий?..] Александр Оберемок. Между строк [куда теперь? о смерти всуе не говори, мой друг-пиит, / зима, крестьянин торжествует, а мачта гнётся и скрипит, / но надо жить, не надо песен ворью...] Полина Михайлова. Света – Ора [Этот новый мир ничего не весил, и в нём не было усталости, кроме душевной...] Марина Марьяшина. Обживая временные петли (О книге Бориса Кутенкова "память so true") [В попытке высказать себя, дойти до сути ощущений, выговорить невыговариваемое, зная, что изреченное – ложь – заключается главное противоречие всей книги...] Александр Хан. Когда я слушал чтение (о стихах Юлии Закаблуковской) [Когда я слушал чтение Юлии Закаблуковской, я слушал нежное нашептывание, усугубляемое шрифтом, маленькими буквами, пунктуацией, скобками, тире...] Юлия Сафронова. Локализация взаимодействий [Встреча с поэтом и филологом Ириной Кадочниковой в рамках арт-проекта "Бегемот Внутри". Тенденции развития современной поэзии Удмуртии.] Татьяна Мамаева. Игра без правил [Где нет царя, там смута и раздор, – / стрельцы зело серьёзны, даже слишком, – / Наш царь пропал, его похитил вор / немецкий мушкетер Лефорт Франтишка...] |
X | Титульная страница Публикации: | Специальные проекты:Авторские проекты: |
|