|
|
Умберто Эко
Об Умберто Эко знают даже те, для кого всё, связанное с Италией, слилось в одно непроходимое Данте-петрарка-спагетти-милан-интер-мамма-миа. 68-летний уроженец Пьемонта, профессор Болонского университета оказался единственным из ныне живущих итальянских сочинителей - и это с досадой признают сами итальянисты - преодолевшим узкие границы региональной литературы и ставшим писателями общемировым - в один ряд с Толстым, Кафкой или Кортасаром. Именно он первым из современных писателей-"интеллектуалов" перестал гнушаться занимательности как таковой и стал приправлять ее еле заметной иронией, породив сам жанр "интеллектуального бестселлера" и проторив дорогу Акуниным всего мира.
Немало, впрочем, и таких, кто заявляет, что знать не желают об Эко-писателе, а его романы называют бездушной игрой ума и компьютерными файлами, но охотно отдают должное Эко-ученейшему семиотику, автору многочисленных работ по знаковым системам и теории массовой коммуникации, почетному доктору множества университетов, неоднократно прилюдно и печатно заявлявшем о своей нежной дружбе с Юрием Лотманом.
Однако в "Словесности" Эко представлен в третьей своей ипостаси: как матерый колумнист, автор колонки в газете Corriere della Sera. Понятно, что эта ипостась для него не главная. Но все-таки нельзя сказть, что это левой ногой писаная халтура. Иначе для чего бы сам Эко регулярно выпускал собрания этих своих колонок отдельными толстыми книгами.
Эти колонки интересны тем, что в них, пожалуй, гораздо резче, чем в его романах и тем более в научных трудах проступает основа "феномена Эко" - стремление и умение говорить серьезные вещи под видом шутки, интеллигентного, но ни к чему не обязывающего трепа.
Некоторые называют это постмодернизмом.
Мac vs DOS
Перевод Михаила Визеля
(31 мая 2001)Вавилонская беседа
Перевод Михаила Визеля
(1998)
НОВИНКИ "СЕТЕВОЙ СЛОВЕСНОСТИ" Михаил Бару: Концерт для двух гобоев с оркестром [На завтрашнее утро, друзья, назначена психическая атака нашего отдельного, орденов Мандельштама и Бердяева, батальона московской интеллигенции...] Эмилия Песочина: Звёзды, яблоки, дожди [Вот и нанизан рассыпанный бисер / Слов на непрочную ниточку строчки. / Все мы рифмованных криков лоббисты. / Лига дошедших до ручки, до точки.....] Анна Арканина: Мы – лишь звуки [Стихи тихи – их время поглощает. / Восходит пустоглазая луна. / Войну в меня старательно вмещают, / но вся не умещается она...] Андрей Бычков: Достопочтимый директор [Четыре профессора выстрелили из четырех пистолетов четырьмя пулями. Одна из них попала мне в голову, и я побежал...] Андрей Мансуров: Щенок акулы [Крохотные зубки не казались опасны – не больше, чем плоскогубцы: пока не сунешь пальчик и не сожмёшь, больно не будет!..] Сергей Пахомов: Ощущение пустоты [Прошу у жизни малость, став проще и мудрей: / Чтоб клёна ветвь касалась никчёмности моей, / Чтоб листья шелестели резные надо мной / В забытом богом...] Читайте также: Владимир Алейников: Посреди междувременья | Изяслав Винтерман: Стихи из книг | Андрей Галамага: Портрет отца | Александр Грановский: Импланты: и Сэнсей | Надежда Жандр: Время ждёт, играя тетивой | Владимир Мялин: На шпалерах осени | Елена Севрюгина: В поисках своего кита: О книге Нины Баландиной "Поплавки стихов" | Ольга Кравцова: "Не стенать на прощанье и влюбляться навек": о поэзии Александра Радашкевича | Андрей Мансуров: Начистоту – о рассказах А.И. Куприна | Алексей Миронов: Сомнительный автограф | Леонид Негматов: Улица Леннона | Айдар Сахибзадинов: Третья осень в Урюме | Георгий Чернобровкин: Качание эпох | Динислам Алтынгузин: Когда закончится поэзия | Сергей Арутюнов: Вот в этих самых днях
