Жизнь всё время прячется. В поколении дедов от зоны в литературу. В поколении отцов от психушки в кино. В поколении детей от ток-шоу в театр. В поколении внуков от Интернета в школу. Что же дальше? Жизнь в рассеянье на звёздах? И такие слова по связи вроде Интернета, только совершенней: ты веришь в то, что когда мы были вместе, мы были несчастливы? Я не верю.
Прячутся-то может и в вино, женщину, страсти, дом в деревню. Но я о жанре, что вино это всё равно литература, передача мыслей на расстоянии. Женщина это всё равно кино, передача мыслей на расстоянии. Страсти это всё равно театр, передача мыслей на расстоянии. Дом в деревне это всё равно школа, передача мыслей на расстоянии. Что за мысли? Спросите вы, Жанр.
Ну, как же, такие слова по связи вроде Интернета, только совершенней, в рассеянье на звёздах: ты веришь в то, что когда мы были вместе, мы были несчастливы, я не верю. Зона, психушка, ток-шоу, Интернет не могли быть несчастливы, потому что они были литература, кино, театр, школа. "Тысяча лет, уклад народа, как он выживал, вера". Писал Толстой 50 лет, а потом бросил и стал странничком Божьим, вышел из подъезда и исчез, и по стране ходит, как Хармс, как Христос Тютчева.
Мимо ездят патрульные милицейские машины и говорят, а это кто? Эта порнуха? Да нет, вот это. А это. Это Сталин в паранойе, что ничего нет на самом деле всё равно, со своей звездой состыковаться не может. Да нет, вот этот. А этот. Это пенсионер-2000 Толстой, ходит по помойкам, кормит собак и кошек, и плачет в маразме, что все дети всех.
Айдар Сахибзадинов. Жена[Мы прожили вместе 26 лет при разнице в возрасте 23 года. Было тяжело отвыкать. Я был убит горем. Ничего подобного не ожидал. Я верил ей, она была всегда...]Владимир Алейников. Пуговица[Воспоминания о Михаиле Шемякине. / ... тогда, много лет назад, в коммунальной шемякинской комнате, я смотрел на Мишу внимательно – и понимал...]Татьяна Горохова. "Один язык останется со мною..."["Я – человек, зачарованный языком" – так однажды сказал о себе поэт, прозаик и переводчик, ученый-лингвист, доктор философии, преподаватель, человек пишущий...]Андрей Высокосов. Любимая женщина механика Гаврилы Принципа[я был когда-то пионер-герой / но умер в прошлой жизни навсегда / портрет мой кое-где у нас порой / ещё висит я там как фарада...]Елена Севрюгина. На совсем другой стороне реки[где-то там на совсем другой стороне реки / в глубине холодной чужой планеты / ходят всеми забытые лодки и моряки / управляют ветрами бросают на...]Джон Бердетт. Поехавший на Восток.[Теперь даже мои враги говорят, что я более таец, чем сами тайцы, и, если в среднем возрасте я страдаю от отвращения к себе... – что ж, у меня все еще...]Вячеслав Харченко. Ни о чём и обо всём[В детстве папа наказывал, ставя в угол. Угол был страшный, угол был в кладовке, там не было окна, но был диван. В углу можно было поспать на диване, поэтому...]Владимир Спектор. Четыре рецензии[О пьесе Леонида Подольского "Четырехугольник" и книгах стихотворений Валентина Нервина, Светланы Паниной и Елены Чёрной.]Анастасия Фомичёва. Будем знакомы![Вечер, организованный арт-проектом "Бегемот Внутри" и посвященный творчеству поэта Ильи Бокштейна (1937-1999), прошел в Культурном центре академика Д...]Светлана Максимова. Между дыханьем ребёнка и Бога...[Не отзывайся... Смейся... Безответствуй... / Мне всё равно, как это отзовётся... / Ведь я люблю таким глубинным детством, / Какими были на Руси...]Анна Аликевич. Тайный сад[Порой я думаю ты где все так же как всегда / Здесь время медленно идет цветенье холода / То время кислого вина то горечи хлебов / И Ариадна и луна...]
