ЧТО ЖЕ ЗНАЧИЛО ЭТО СТРАННОЕ
"MEMORY POSTUM"
О поэтическом сборнике Милы Борн
Мила Борн, Memory Postum, поэтическая фантазия – М.: Стеклограф, 2024
Мила Борн окончила Литературный институт им. Горького и ВГИК. Пишет прозу, стихи, сценарии, пьесы, эссе. В настоящее время живёт в Германии.
Перед нами поэтические тексты прозаика и драматурга. Это чувствуется в каждой строке. Непрерывное повествование, нарратив, впрочем, чрезвычайно поэтичный. С элементами монтажа отдельных частей-кадриков-эпизодов. Очень зрелая поэтика, твёрдое перо. Годы написания стихотворений автор не указывает. По ощущению – перед нами стихи разных лет, скорее традиционные по форме. Но это не делает их менее современными.
Лирическая героиня словно ведёт диалог с самой собой. Эдакое выходит целостное высказывание, в нём несколько уровней, доньев, сюжетов, складывающихся в итоге в единый.
О чём эта книга? Читаем в тексте "От автора": "Природа равнодушна к человеческой памяти. Это удел людей – передавать друг другу, как эстафету, переживание жизни, оставлять это переживание друг в друге, как след, оправдывая тем самым своё существование. Потому что других смыслов у существования нет. Вокруг темно и пустынно. И вот почему я пишу. Мне необходимо оставить след памяти и передать эстафету, потому что во мне живут и следы других – всех тех, кто вольно или невольно оставил эту память. Я несу в себе их постскриптумы. Я продолжение всех этих людей. Их постпамять. Их memory postum. И порой я перестаю понимать, кого во мне больше – себя самой или тех, кто оставил во мне следы своих жизней".
Книга поделена на разделы – эклоги. У этого термина-жанра несколько значений, в зависимости от места и времени создания.
В самом общем смысле – короткое стихотворение в классическом стиле (на пасторальную тему).
Английское "eclog" произошло от латинского "ecloga", которое, в свою очередь, произошло от греческого "eklogē" (ἐκλογή) – "отбор, литературный продукт".
Посмотрим, что именно отобрал для читателя автор. Эклог в книге "Memory Postum" пять: "О памяти" (самый маленький по объёму), "О притяжении", "Об утрате", "О снах" и "О смерти". И деление, и названия представляются довольно уловными. Скорее, мы вместе с автором "нанизываем" элементы главной темы на некую прочную нитку, или перебираем их как чётки.
Начнём с заглавного стихотворения. "Memory Postum", лат. – посмертная память, записки. Огромная удача – выбрать для книги именно это название.
Это рассказ о дне смерти Шинейд О’Коннор, ирландской "певицы протеста" (так она сама себя называла). Случилось это 26 июля 2023 года.
В стихотворении мы видим картину происшедшего глазами коронёра. Дело этого специалиста в Британии – непосредственно определить причину внезапных, необычных смертей.
Установленное коронёром в деле О’Коннор не разглашалось. Принимая во внимание все обстоятельства: психические заболевания, одиночество, многочисленные неудачные попытки самоубийства... Не так это и важно.
Важнее, наверное, другое.
Известно, что среди бесчисленных ударов и несчастий, случившихся с этой удивительной женщиной, – самоубийство 17-летнего сына О’ Коннор в январе 2022 года.
И вот – коронёр осматривает квартиру, и его внимание привлекает:
фотография младшего сына
с мелкой надписью прямо на рамке "memory postum"
Дальше следуют размышления раздосадованного полицейского – приходится ему "копаться в белье этом звёздном". Мол, всё ему и так понятно. Вот только эта надпись мелким шрифтом на рамке. Та самая надпись. Не идёт у него из головы.
Если вспомнить и проникнуться значением Шинейд, её вкладом, её попытками тогда, в 90-е, добиться от людей признания того, что сейчас, наконец, получилось признать. Только её уже нет. Она словно опередила своё время. Шла и шла, не оглядываясь ни на кого. Разве что на детство своё невыносимое оглядываясь. И именно потому упорно двигаться продолжала...
Следующее важное стихотворение "когда хмельные гости разойдутся". Речь здесь об эмиграции. О жизни где-то, где, как ни старайся, ты всё равно словно на одной ноге, не по-настоящему. Где ты – "никто" ( в доме, в городе, в стране...)
И, стоит ослабнуть контролю взрослого и разыграться воображению, воспоминаниям, фантазиям-мечтам, – и вот ты уже там, где кому-то не увидится ничего хорошего, а для тебя это дом и двор детства, самые важные воспоминания. Место силы.
И не становится ли маленькой смертью в эмоциональном плане решение уйти, уехать?..
И, чем дальше ты уезжаешь, тем меньше шансов когда-либо вернуться в реальности. И тем чаще ты будешь возвращаться сюда в воспоминаниях и воображении, снова и снова...
Заморское пальто (красивое кашемировое) становится мостиком, связующим звеном, реальной вещью в нереальности.
"Жизнь и смерть – это одно и то же. Кто боится смерти или ненавидит её, боится или ненавидит жизнь", – говорит устами своего персонажа в романе "Лесной царь" Мишель Турнье. Эта цитата вспомнилась после прочтения стихотворения "А если бы время не утекало...", когда оно закончилось словами:
Где можно ещё не живущих на свете
Спасти от смерти
Спасение от смерти точно равно спасению и от жизни...
И лучше ли смерти бессмертье? Что есть оно вообще? Вопрос, родившийся по прочтении стиха "Как хочется домой...".
Читаем "В сон мой предутренний бабушка снова пришла..." и продолжаем думать о бессмертье, закрывая первый раздел-эклогу. А ещё читаем про то, как во сне к нам могут приходить ушедшие из жизни. И как в таком сне может монтироваться вполне себе кино, связующее миры – реальный и иной, прошлое и современность, городскую квартиру и сад-луга с душистыми травами на даче загородом.
Дачу давно уже продали. Но душе, памяти, внутреннему ребёнку своему об этом рассказывать бесполезно.
"О притяжении", вторая эклога. Какая она? Речь здесь всё больше о потерях. Невосполнимых. Допивать дешёвый коньяк, досжигать корабли как следует, до конца. Выпускать из плена, раскрыв "все клетки из слов". И даже есть возможность вернуться в прожитое, "погоняя по рельсам вспять", – и что же там? Даже границу лета и осени, кажется, можно преодолеть, повернуть вспять. Вернуться. Да только – зачем?..
Что имеем – не то, и герою стиха дороже и важнее та, от которой всего-то и осталось, что "затёртая старая фоточка". Но в душе, в памяти, очевидно, всё иначе...
На вопрос "Почему" (название стихотворения), кажется, есть ответ. Мы нечасто задумываемся об этом. А тем не менее – обманывающие друг с другом двух других друг друга дурачат, обманывают и предают тоже. А сложные муки их – топливо для страстей. Всерьёз никто разбираться до поры до времени не намерен.
Чтобы рассказать о любви и смерти, Мила Борн вспоминает для сравнения известную пару в истории – Гитлера и Еву Браун. Обречённость побеждённых. Как высок градус: "Погибать после гибели – просто". А речь "всего лишь" о конце отношений...
А потом случится средневековый рыцарский роман на новый лад. Тайное снадобье имело место, было выпито, а в остальном... Принцесса Корнуэлла Изольда воспоёт своего королевича "Тристана", вернее, расскажет современную, вполне земную и бытовую историю любви=совместной жизни. В какой-то момент печальный случай становится точкой невозврата... Белокурые очевидно сменятся белорукими, согласно замыслу... Это уже если погружаться в исходный роман.
Шинейд О’Коннор не покорялась судьбе примерно никогда. Тристан, как известно, судьбе покорился...
Стихотворение, начинающееся словами "Прижмись ко мне. Давай махнём...", вновь напомнило о романе М. Турнье. Герой признаётся: "Меня всегда поражало человеческое легкомыслие: уж так люди тревожатся, что с ними станет после смерти, при том, что им глубоко наплевать на события, произошедшие с ними до рождения".
И правда, возможно, дожизненное существование не менее важно, чем после жизни, и даже заключает в себе его разгадку.
Там, в прошлом, где мы сами ещё дети, и наши дети ещё, само собой, не рождены. Мы вряд ли думали о них. Но ведь где-то они уже были.
Довольно головокружительные мысли.
Эклога третья, "Об утрате".
"Одному поэту" – первая мысль была, что это Виктору Цою посвящение, Вторая – более правильная: Иосифу Бродскому. Значит, те самые сорок лет (моисеевых по пустыне), которые "нужно ходить", наступят в 2036 году.
Впрочем, любой ушедший поэт, который успел нечто истинно важное миру сказать, может стать героем этого стихотворения.
Не любой поэт, конечно, признан последним русским классиком. И не каждого "коронуют на мёртвого". Иосифа Бродского только.
Стихотворение "Они-то знают" заговаривает о детской игре в прятки. Любая попытка ребёнка одолевая страх встретиться с темнотой, где неизвестность, что пугает бесконечно, – это суть один из опытов постижения впечатления смерти, небытия. Полной неизвестности.
В эклоге "О снах" подарком читателю становится бродское стихотворение "В Берлине осень...". И вдруг по нему, такому бродскому, проплыл мандельштамов корабль "в раздутых парусах".
Есть здесь и пастернаковский "Февраль".
Эклога пятая "О смерти". Финал книги. Из стихотворения "Перекликаемся и, встречные..." выбираем:
и нам останется с тобой
переговариваться книгами
или случайною строкой
Через время и через расстояние, в надмирном, в занебесном Корнуэлле, в бессмертии – верим, что сможем дотронуться душой до тех, с которыми здесь не получилось или получилось не так. Но это слишком важно, чтобы кончиться без возврата.
Об этом же – текст "Когда для нас опять наступит детство". Дайте же нам веру, надежду на шанс переиграть, прожить наново, пере-...! Мила Борн эту надежду даёт. Может ли автор сделать для своего читателя больше?!.
Часто на страницах книги Милы Борн появляется трамвай. По ощущению, питерский.
Как отдельный персонаж воспринимается нередко упоминаемый предмет одежды пальто.
Снова и снова звучит ностальгия, тоска по оставленному, но не отпущенному. И впрямую звучит, и между строк читается. И не знаешь, что лучше, – время от времени возвращаться ненадолго, или думать, "что уже не вернусь никогда".
Многие стихотворения подводят к идее, возможности бессмертия.
Взять и отправить в рай сразу мы никого не можем. Как бы ни хотели, как бы ни любили всё человечество и отдельных людей.
Где-то в книге автор обмолвился о декорациях рая.
Иногда что-то случается, и рай становится очень внятным ощущением.
В стихах этой книги очень много всего соседствует под одной обложкой. Что запомнилось: французское средневековье со Священным Граалем; германо-скандинавские Вальгалла и Фрея; русский "донный город Китеж"; древнегреческий Гордиев узел, греческие же Эрато и Феб; ветхозаветные Моисей и Гога с Магогой; овин и волхвы – это уже Новая весть...
И закончим тем, что однозначно врезалось сильнее всего остального.
История, связанная с Шинейд О'Коннор, которая стала своеобразным символом современности. Она вся была протест, необходимо нужный – против несправедливости, насилия над детьми и их полной беззащитности. И вся она была боль. Не очень сумевшая справиться с собственной судьбой, всей жизнью своей отстаивала те свободы, которые прогрессивное мировое сообщество недавно теперь уже натвердо обрело (смеем надеяться).
Она отдала этому всю свою жизнь. Красивая, талантливая, яркая.
И после смерти – post mortem – она победила.
Мы ровно как коронёр из стиха, какое-то время продолжаем думать о надписи на фото покойного сына певицы: "Memory Postum".
Те, кто остаётся, будут помнить ушедших. Правда, память наша отнюдь не точна, обманчива, но и изобретательна.
В эпилоге автор поясняет: "Память достроила в сознании то, что я так и не сохранила. (...) Всё это было на самом деле не так, не с ними, не со мной. А, может, и не случалось вообще".
Но мы понимаем, что у нас есть только это, именно эти воспоминания. И мы сохраним их. Эту причудливую игру, этот искусственный свет.
Нахождение в плену памяти не так-то и плохо, если вдуматься. В голове прошлое оживает и трансформируется.
Где-то когда-то способны встретиться все, кто этого хочет. И живые, и ушедшие. Пережившие потерю и ставшие чьей-то потерей. Любящие и любимые. Взаимно и навсегда.
В раю, не в декорации...
© Юлия Великанова, 2025.
© Сетевая Словесность, публикация, 2025.
Орфография и пунктуация авторские.
| НОВИНКИ "СЕТЕВОЙ СЛОВЕСНОСТИ" |
|
 |
| Светлана Богданова. Попробуй не засмеяться [Я знаю, что сейчас мое путешествие прервется, и мне надо все запомнить и все записать. Поезд старательно подыгрывает мне, выводя под занавес на свою сцену...] Мила Борн. Другая Агата, или искусство стать невидимым [Загадочная история исчезновения Агаты Кристи. Что произошло и, главное, почему? Это стало не просто газетной сенсацией, но и глубоким психологическим...] Акоп Арутюн. Стихотворения [Я останусь с сухими глазами, – / свежим, / как возлюбленный солнца...] С. К. К. (Сергей Кудрин). Танцпол для парапсихологов [Прочесать лебедем / Вышний Стонхедж. / / Попросить Мерлина / Оживить булыжники.] Елена Бородина. Белый шум [Всё тот же хрупкий лист неповторим / в своём полете ветреном, бесстрашном / из неба в бесконечность – Бог бы с ним. / Вот – новый день, / а что...] Аркадий Паранский. У Печоры у реки... [Это было чудо какое-то – поле белых астр. Но самое поразительное: среди белого, напоминающего пушистое покрывало, пространства алели ярко-красные, почти...] Вахтанг Чантурия. Восемь бит [Восьмая часть меня живет в мире восьмибитной игры о праздно шатающемся по пыльным улицам большого города пьянице...] Юлия Великанова. Что же значило это странное "memory postum" (О поэтическом сборнике Милы Борн) [Перед нами поэтические тексты прозаика и драматурга. Это чувствуется в каждой строке. Непрерывное повествование, нарратив, впрочем, чрезвычайно поэтичный...] Борис Кутенков: "Поэты останутся в истории не по эстетическим соображениям" [Телеграм-беседа с поэтом и критиком Борисом Кутенковым в рамках проекта Андрея Войнова Voinovpoetry: "20 вопросов Борису Кутенкову".] Лора Катаева. Ласточки наших слов [Всё – молчание, тайна, но истины не видать. / Нам бы выстоять, искренний мой, залетай сюда, / Это небо глотай до упаду – и ешь, и пей, / Просто...] Лана Юрина. На грани [Пока не время – пой, летай, кружись, / хватай в охапку солнечные блики! / Ещё чуть-чуть – и я тебя окликну, / и обниму, и расскажу про жизнь...] |
| X |
Титульная страница
Публикации: | Специальные проекты:Авторские проекты: |
