А на кой Интернет без гуманитария?
Нижеследующее имеет отношение к 6-му номеру Zhurnala.ru, к группе статей, касающихся гуманитариев и возможности гуманитарного использования
ППП (в частности - на предмет образования). Отчасти сказалась и долгая
дискуссия о "сетературе" в "Словесности", как-то эти две темы весьма совместно
бякают крылышками.
Но оттолкнуться надо от слов г-на Горного о том, что образование - это всегда
система, дисциплина, последовательность, особый жизненный контекст и
распорядок. Поелику речь идет об образовании в Интернете, тот, соответственно,
также должен обладать вышеуказанными внутренними особенностями, точно так
же, как обладают ими монастырь, университет, школа.
По университету я не гуманитарий, скорее - околофилологическая взвесь
литератора-критика-переводчика-журналиста. То есть - прагматик. Опыт ППП у
меня больше читательский, это чтобы точку зрения указать.
Сами технические возможности ППП представляются мне настолько очевидными,
что с них достаточно именно того перечисления, которое разумно и лаконично
провел г-н Лейбов. Но очевидно, что все эти прелести никоим образом не
описывают ППП как таковую (вот как монастырь, университет, нечто отдельное).
Более того, возникает даже противоречие - все особенности вроде бы и названы,
а не сказано в действительности ничего - что ли требуется некоторое иное
ощущение, которое даст понять что именно такое ППП.
Полагаю, что это ощущение может возникнуть в результате ответа на вопросы:
- а) что такое автор в ППП?
- б) что такое язык в ППП?
- в) что такое высказывание в ППП?
Ни на один их них я ответить не могу, при этом ощущаю, что тут же возникает и
четвертый вопрос - что такое преемственность в ППП? Преемственность как
длительность жизни автора, языка и высказывания (обзоры и ссылки, конечно, не
в счет - нельзя же всем быть только наводчиками).
Рассуждения о том, что в данный момент сетевым русским текстам довлеет
техническая и программистская тематика, представляются избыточно
тривиальными. Ну много их там таких, что с того? Это не аргумент за
невозможность въехать в суть дела не видавшему винчестера гуманитарию.
Ничего тут нет страшного. Но...
Автор. Большинство авторов ППП (я говорю лишь о тех, кто работает в сети, а не
о тех, кого туда выставили в высушенном виде) сейчас весьма похожи что
ли на полуфабрикаты, на не вполне обросшие мясом скелеты, а размножение
псевдонимов и т.п. лишь усиливает это подозрение - что ли вот некий воздух
отсутствует, чтобы в отрасли человек мог существовать полноценно.
Вот, например, ситуация одинокого пишущего (обычного, по бумаге), не
обязательно даже графомана - ему же надо в чем-то участвовать, не ради
даже вдохновения или же признания, но - требуется для занятий литературой
некоторая дополнительная составляющая организма. Он должен находиться в
некоторой общей среде. Но среда в ППП есть, чего тогда не хватает? Видимо,
языка.
Язык. Разумеется, можно вполне поверхностно попенять на то, что сетевой язык в
своей массе является каким-то птичьим русским, что есть следствие регулярного
имейлирования на транслите, - но что с того? Он таков, какой есть. И это не
очень важно, потому что ситуация с языком вовсе не сетевая, а свойственна всей
нынешней русской журналистике. Например, проекты дома "Коммерсантъ"
начинают повизгивать на месте именно потому, что в основу проекта заложен
жанр и язык разговора на кухне - отлично разработанные во всех интонациях и
умолчаниях, но создающие достаточно узкие рамки для речи. В этом жанре
нельзя объяснить многие вещи - политику еще запросто, а вот, скажем,
поведение рынков ценных бумаг - вряд ли. Но если "Коммерсантъ-daily" еще
выкручивается, химича с заголовками, то "Столица" просто сваливается к
рассказам сотрудников редакции и - уже - друг о друге. И ситуация крайне
любопытна, потому что, выходит, сетевые тексты (обзоры как основа сетевой
журналистики) начинаются теперь именно с того, на чем завязнет
журналистика бумажная.
Ну а высказывание - вопрос что ли сущностный: когда именно образуется текст?
Когда некоторая последовательность слов образует-таки некоторую субстанцию -
обладающую некоторым собственным ядром, памятью, соотнесенностью с
другими и т.д.? Вопрос, конечно, в факте высказанности, но - и в соотнесении
тоже: внутри "Финансовых известий" такой факт не создаст литературоведческая
статья о шифрах Хармса, хотя она и будет круче всего остального. В
сравнении с бумажной прессой понятно, что и тот же Дом "Коммерсантъ"
потерял ощущение высказывания: является ли таковым статья о книге Виктора
Ерофеева "Русские цветы зла" без ее заголовка "Цветы козла" и если да, то
- тем же ли? Является ли высказыванием натужная автоистория жизни Дуни
Смирновой в журнале "Столица", номер 23?
Как, в самом деле, могут строиться отношения с ППП гуманитария, потому что
если он туда не придет, то ничего толкового не будет?
Разумеется, и автор, и язык и все прочее в ППП возникают. Очевидно, что тип
автора не может образоваться вне сетевого общества, вне регулярно дышащих
доменов. Очевидно, в случае ППП высказыванием теперь является постоянно
обновляемый домен как таковой (да хоть Н.Ж.М.Д. взять). То есть, в данный
момент авторами ППП и являются сами домены. Во всяком случае, попытки
самовыразиться на личных страницах выглядят никакими (ср. Н.Ж.М.Д. со
страницей А.Лебедева). При этом, надо полагать, каждый из участвующих в
живом домене имеет некоторое желание расколдоваться и это желание
настолько естественно, что и обсуждать его не имеет смысла. А для этого
только и надо, что найти язык как таковой.
Последовательность слов "язык, автор, высказывание, преемственность"
автоматически выталкивают за собой "общество". И вот тут возникает достаточно
странный, не слишком даже и побочный феномен, который в российских
условиях только в ППП и может найти себе место - возникновение того, что на
Западе называется общественными/неправительственными организациями -
то есть как бы домены, имеющие отношение к текущей жизни (общественной,
культурной, политической), но не использующие шаблоны государственных
структур. Подобное отношение в бумажной прессе сейчас свойственно лишь
желтой прессе и "Лимонке". Те органы, которые считают себя относительно
серьезными, эту серьезность получают именно за счет использования
официальных шаблонов.
Но вот Лимонов взял на себя функцию олицетворять домен - будучи
настроенным радикально по отношению к существующему шаблону. Не говоря
уже о том, что тут получается только что не зеркалка, все силы домена
(достаточно помпезного) уходят на то, чтобы поддерживать Лимонова как
персонаж. А все это происходит по простой причине - желание стать
отдельным не производится естественно, но задано изначально, да еще на
некоторой - пусть даже псевдо - идеологической накрутке.
Иными словами, получается любопытная вещь - автор как индивидуал не в
состоянии стать автором, пока его домен не сделается некоторым блоком
общего смысла. Тогда, собственно, и начнет происходить вычеловечивание
отдельных единиц, - что касается не только реальных людей, но и духов
серверов, виртуальных организмов и т.п. Ну а альтернатива выглядит весьма
неприятной - учитывая вход Интернета в массы и соотвтетствующую волну
пошлости, которая может забить среду. Но кто ж этого, собственно,
не понимает? Речь-то, в конце-концов, о предмете речи.
Андрей Левкин
Дискуссия
НОВИНКИ "СЕТЕВОЙ СЛОВЕСНОСТИ" |
|
|
Айдар Сахибзадинов. Жена [Мы прожили вместе 26 лет при разнице в возрасте 23 года. Было тяжело отвыкать. Я был убит горем. Ничего подобного не ожидал. Я верил ей, она была всегда...] Владимир Алейников. Пуговица [Воспоминания о Михаиле Шемякине. / ... тогда, много лет назад, в коммунальной шемякинской комнате, я смотрел на Мишу внимательно – и понимал...] Татьяна Горохова. "Один язык останется со мною..." ["Я – человек, зачарованный языком" – так однажды сказал о себе поэт, прозаик и переводчик, ученый-лингвист, доктор философии, преподаватель, человек пишущий...] Андрей Высокосов. Любимая женщина механика Гаврилы Принципа [я был когда-то пионер-герой / но умер в прошлой жизни навсегда / портрет мой кое-где у нас порой / ещё висит я там как фарада...] Елена Севрюгина. На совсем другой стороне реки [где-то там на совсем другой стороне реки / в глубине холодной чужой планеты / ходят всеми забытые лодки и моряки / управляют ветрами бросают на...] Джон Бердетт. Поехавший на Восток. [Теперь даже мои враги говорят, что я более таец, чем сами тайцы, и, если в среднем возрасте я страдаю от отвращения к себе... – что ж, у меня все еще...] Вячеслав Харченко. Ни о чём и обо всём [В детстве папа наказывал, ставя в угол. Угол был страшный, угол был в кладовке, там не было окна, но был диван. В углу можно было поспать на диване, поэтому...] Владимир Спектор. Четыре рецензии [О пьесе Леонида Подольского "Четырехугольник" и книгах стихотворений Валентина Нервина, Светланы Паниной и Елены Чёрной.] Анастасия Фомичёва. Будем знакомы! [Вечер, организованный арт-проектом "Бегемот Внутри" и посвященный творчеству поэта Ильи Бокштейна (1937-1999), прошел в Культурном центре академика Д...] Светлана Максимова. Между дыханьем ребёнка и Бога... [Не отзывайся... Смейся... Безответствуй... / Мне всё равно, как это отзовётся... / Ведь я люблю таким глубинным детством, / Какими были на Руси...] Анна Аликевич. Тайный сад [Порой я думаю ты где все так же как всегда / Здесь время медленно идет цветенье холода / То время кислого вина то горечи хлебов / И Ариадна и луна...] |
X |
Титульная страница Публикации: | Специальные проекты:Авторские проекты: |