Словесность

[ Оглавление ]





КНИГИ В ИНТЕРНЕТЕ


     
П
О
И
С
К

Словесность



ПОСЛЕДСТВИЯ ПРИЧИН


 


      ЮДОЛЬ

      Лежать воде, дрожать прожекторам,
      шататься нитям дождевых потоков,
      искать собаку по пустым дворам,
      найти, позвать и обругать жестоко,
      смириться с мокрой курткой и зонтом,
      брести назад и молча, и привычно,
      послушать отзвук дальней электрички,
      оставив комментарий на потом.
      Открыть подъезда скрипнувшую дверь,
      протиснуться, вздохнуть, собравшись с духом,
      дождаться зверя (отряхнётся зверь),
      погладить зверя по смешному уху,
      достать ключи, кофейник отогреть
      в розанчике голубоватом газа,
      насыпав кофе и залив на треть,
      поставить джаз, ведь родом мы из джаза,
      в сухом располагаться не спеша,
      смотреть в окно на мокнущие крыши
      и чувствовать, что ожила душа...

      Такие были указанья свыше.

      _^_




      БУДНИЧНОЕ

      Трое мучают машину –
      чтобы завелась.
      Руль облезлый, стёрты шины,
      на капоте грязь...
      День вокруг такой хороший,
      солнце да мороз.

      ...Так когда-то били лошадь,
      чтоб тащила воз.

      _^_




      СОБАКА ПАВЛОВА

      Павлов, – воет собака Павлова, –
      там, за окном, все листья опаловы,
      осень, дожди, полумрак, и ветер сечёт.
      Куда ты ушёл?!. мы неплохо ладили,
      ты писал про нас в большие тетради,
      под лампой, что так печёт.

      Павлов, я же была такой лапочкой –
      я включала тебе эти лампочки,
      что мигали над головою.
      Когда синюю, когда красную –
      хочешь разных – ну, будут разные,
      лишь бы ты был, Павлов, доволен.

      Павлов, я ела всё, что дадено,
      я пила из правильной миски.
      Ты был близко – я думала: близкий,
      ждать тебя начинала за день я.
      Что нарушило наши принципы?
      Ты входил с молодыми принцами –
      я не видела их в упор.
      А они шептались: "Наш препод..!" –
      На тебя смотрела я преданно.
      Да и мысленно – до сих пор.

      Павлов, я здесь не вижу завтра.
      Воздух помнит остатки запаха
      твоего и твоих дневников.
      Так скулить невозможно хочется...
      Павлов, где наше в нас закончилось?

      Беспробудное одиночество.
      Беспросветное одиночество.
      Тонкий шприц под твоей рукой.

      _^_




      КЛУМБА

      Нет, эта клумба по пути в спортзал –
      не говорит... Но расцветает память...
      Трамвай проносит время и азарт
      меж рельсами, проулками, звонками.

      В окне мелькает жизнь, и в ней, шутя,
      уместятся все корабли Колумба,
      я, и окно, и маленький пустяк –
      как для неё срывал цветы на клумбе.

      _^_




      ЧЕШУЙКИ

      Раз с удилищем возле юдолища,
      о сокровищах жизни грустя,
      посидеть приходило чудовище...
      Это сказки начало, дитя.

      Сказки сказывать – дело нехитрое,
      сказки век – до смыкания век.
      Ночь крадётся над чёрной ракитою,
      чтобы свистнуть на горке в четверг.

      Жил народец вокруг – только тот ещё,
      крал побольше, чем сеял-косил.
      Как увидят во мраке чудовище –
      ну бежать, голосить, доносить!

      Нет бы, чтобы сказать: "Диво дивное,
      у тебя ли волшебная нить?
      Может, сможешь ты нашу рутину, мол,
      на хорошую жизнь изменить?"

      Разве б мы их слова не послушали,
      не вошли в положение?.. Но
      голосящего в чаще лишь кушают –
      так тут исстари заведено!

      Понимания хочется общего,
      но придёшь поддержать разговор –
      удирают в ближайшую рощу и
      там, трясясь, лишь тягают затвор...

      Вот и ходим мы разными тропами –
      в хороводе одном не поём,
      и капусту не вырастим брокколи
      на окученной грядке вдвоём.

      Жизнь идёт, словно в горнице ходики.
      Глянул – лютики, выглянул – снег...

      Дайте, мама погладит животик вам,
      чтоб чешуйки блестели во сне.

      _^_




      ПОКА...

      Пока молчится в тряпочку коту,
      а, может, не коту, а альтер эго,
      снега вовсю под окнами растут,
      ветра меж них танцуют словно негры.

      Молчат, но контролируют часы
      порывистость тебя со мной в постели.
      Придут стихи, раздвинув ширмы темы,
      и зажужжат с беспечностью осы.

      И этот вечер – короток иль нет,
      расценивай потом, а ныне – слушай,
      как в унисон поют снега и души,
      и даже кот мяукнуться посмел.

      _^_




      ПРЕДИСЛОВИЕ К УТРУ

      Уходит ночь, с восьмёркою червей
      обнявшись так, как будто всё пропало.
      Среди полей, аллей и бакалей
      восход себя находит в жёлто-алом,
      пока что малом, но готовым в рост,
      пронзающий окно клинком рапиры,
      и коржик, что луна не долепила,
      в гнездо уносит детям птичка клёст.

      А мы всё те же, на день отложив
      желания дойти до сути правил,
      в которых жизнь возводит этажи,
      в которых ветер перья вновь расправил,
      направился искать в стогу иглу,
      разворошив вчерашнее и скомкав
      листом бумажным тишину у комнат,
      где пара строк устроила нору.

      Приляг, привстав – восход уже разлит,
      ты не успел собрать остатки тени,
      сжимает город дни и этажи,
      и тротуары нехотя расстелет,
      расправит полусонные тела,
      раскроет чувств флакон с узорным блеском,
      и на окне, зардевшись, занавеска
      решит, что эта ночь была мила.

      _^_




      ДО ЧЕГО ЖЕ

      Вот до чего я дожила, Григорий,
      блюдя себя в садах седых предгорий,
      где дики и неброски мужики...
      Чуть свет – они шатаются снаружи,
      где взор мой, их внезапно обнаружив,
      бежит топиться посередь реки.

      Моя душа томилась и молчала,
      моя нога ботинкою качала,
      моя рука тянулась за пером.
      И буревестник – местным балагуром –
      всем обещал крушение и бурю,
      и дождик поливал металлолом.

      Вот до чего я дожила, Григорий,
      печаль моей души браталась с горем,
      и было пусто, гулко и темно,
      когда за рощей, несколько правее,
      я слушала бродягу соловея,
      и соловела, что немудрено.

      Вот до чего, Григорий, нас выносит
      с тобой и в эту хлябь, и в эту осень
      на маленьком расшатанном плоту.
      Два мудреца в тазу у жизни-няньки,
      что видели действительность с изнанки,
      чей поцелуй ещё горчит во рту...

      _^_




      ХОЛОДОК

      Прост архитектор вечеров.
      Ночей прилежны санитары.
      Там, где нехватка нужных слов –
      есть три аккорда у гитары.

      Кокетство песенки легко.
      Вчерашним льдам – сегодня таять.
      Котёнок сердца молоком
      объелся звёздным, и страдает.

      Себя вчерашнего открой,
      как шкаф с костюмами на выход.
      И мыслежар, и мыслерой –
      отвоевались. В целом – тихо.

      И тишина кладёт ключи,
      и ищет тапочки в прихожей...
      И холодок бежит по коже,
      ища последствий у причин.

      _^_




      ВНУТРЬ

      Мега-полночь. Мини-кризис. Я не тот, кем мог бы быть.
      Без улыбки Моны Лизы страшно зеркало судьбы.
      Быт иссушивает время до полотен у Дали.
      Ничего не рассмотрелось в вечереющей дали.

      Входит список обязательств, вышибая дверь с ноги.
      Улетают мысли в завтра, колокольчик рвут с дуги.
      А сегодня смотрит в щели, где сумбурно и темно,
      где подбрасыванье щепок в костерок запрещено.

      Догорают чувства в топке, паровозу – всё равно.
      Повстречался с толстым тонкий, выпил горькое вино.
      От вина к вине по встречной покатились, не шутя –
      чувства, мысли, город, вечер – на предельных скоростях.

      В тупиках застыли крысы – ждут команду "С кора-бля!.."
      Боцман, боцман – я не слышу боевого "тру-ля-ля!",
      я не вижу продолженья на маршруте старых карт –
      лишь жара, планктон и жженье вёсел, стиснутых в руках.

      Мега-плюс от мини-стресса в том, чтоб оглядеться в рост.
      От прогресса до регресса – мир лукав, нахален, прост.
      Он сплетает воедино все твои "ни бэ, ни мэ",
      И печальная картина – на стене ли, на уме?

      Будни красною помадой твой порочат воротник...
      Как остаться саламандрой, коль внутри огонь возник?
      Мега-полночь сузит глазки, мини-кризис губы жмёт.
      Пчёлы бешеной раскраски суррогатный гонят мёд.

      Но, с улыбкою до уха от капризнейшей губы,
      мы на пару с Винни-Пухом на пороге у избы.
      Стоит лишь набрать пароли, позвонить и крикнуть "Ну?!" –
      и всегда надутый Кролик нас радушно пустит внутрь.

      _^_




      НЕМНОГО ИРОНИИ В ОЧЕВИДНОСТИ

      Буратино твёрд в порыве.
      Ироничность уловили?
      ... Звёзды светят над обрывом.
      ... Звёзды утопают в иле.

      Угол зрения – основа.
      Мир подписывает акты.
      Без меня тебе хреново.
      Это – фарсом или фактом?

      Посмотреть на вещи прямо
      трудно там, где рельсы кривы.
      Мы сидели на поляне
      с Буратино. Ели сливы.

      Разухабистость сюжета
      беззастенчива в деталях.
      Подрастает наше лето.
      Горечь сливой заедает.

      _^_




      ТАРАКАНЬЯ ЛУНА

      А сегодня луна уместилась в стакан,
      и отпил из него молодой эфиоп.
      По колхозному полю бежит таракан,
      и мурлычет взахлёб, и мурлычет взахлёб.
      Он не бог, не герой, не судья никому,
      он романтик, хотя и брутален на вид.
      Он хотел от души, но сумел по уму,
      и катарсис к полудню ему предстоит.
      А принцесса, поклонница злаков и скал,
      чьё бедро призывало драконов к боям –
      сколько дней он её безнадёжно искал,
      крыс, питонов и мхи обойти не боясь.

      Город медной посудой бренчит вдалеке,
      площадями покрыв молодую росу,
      и брюзжит, и лежит с папироской в руке,
      и мосты его стройно звенят на весу.
      В кабаках его похоть заведует тьмой,
      где нет места душе и адептам души.
      Собираются дни, как вода за кормой,
      хочешь, ложкой черпай, хочешь – рыбу глуши.
      И дождя искромётен к обедне канкан,
      и слепые коты ловят запах травы.
      По гречишному полю бежит таракан,
      и мурлычет о том, что не знаете вы.

      _^_




      ОТВЕТОВ...

      Среда. Почти среда. Уже среда.
      Ночь ворошит упавшие секунды.
      Носатый зарывает пять эскудо.
      В его глазах – стяжательства слюда.

      Ночь отмурлычит, как чеширский кот,
      которому Алиса чешет гланды.
      Осмысленность строки растёт в тетради,
      но не цветёт уже четвёртый год.

      Наутро всё не так, как было до,
      а после – наступает фронтом полдень.
      Мальвина, приходи ко мне на полдник –
      нарежем груш во славу либидо!

      Мы любим обжигающий покой,
      в котором две таблетки прозябанья.
      Осмысленность строки махнёт рукой,
      курнув чинарик с новыми грибами.

      Мальвина с деревянным холодна.
      Собака лает, ветер пахнет прозой.
      На Поле Дураков восход так розов
      при взгляде вдаль из тёмного окна.

      Эскудо не торопятся расти.
      Свеча моргнёт и расплывётся воском.
      Осмысленность не задаёт вопросов.
      Да и ответов тоже не найти.

      _^_




      ШАГИ

      Шёл чёрный кот в недорогом пальто,
      и думал о кошачьем и простом,
      и я шагал – с зонтом и сигаретой.
      На перекрёстке, транспорт пропустив,
      мы встретились, перечеркнув пути –
      кота и – смею думать, что поэта.

      Кот уходил, и я продолжил путь.
      В недоуменье хмурил брови вечер.
      Приметы, уцепившись в нашу встречу,
      решали, в чём тут присказка и суть.
      Смотрел бульвар нам в спины, а затем
      пошёл делить с полуночью постель.

      Я вспоминаю этого кота,
      что встретился со мною неспроста,
      хотя и я, кармически непрост,
      почти что наступил ему на хвост.
      В чём суть вещей, сложившихся как есть?
      Поди найди...Тут на сто вёрст окрест

      опять проходят дни, дожди, коты,
      и между ними – бродим я
      и ты.
      Ищу тебя, да как-то всё не то...
      Приносит вечер лишь кота в пальто.

      _^_




      СИНИЙ ШАР

      Небо цвета крови, но вкуса борща.
      Приходил закат, ойкнул да ушёл.
      Девочка забыла про синий шар.
      Шар забыл, что с девочкой – хорошо.

      А на остановке – битком народ.
      То ли что на трассе, иль так – бардак?
      Мальчик с ходу мячику поддаёт.
      Мячик устремляется в никуда.

      "Две версты от космоса до земли.
      А не веришь – что же, взлети, проверь!" –
      говорил, плетясь в городской пыли,
      повидавший всякое муравей.

      Лунную монету нашла роса.
      Прикупила новенький бриллиант.
      Наши незвучащие голоса
      сохранит неизданный фолиант.

      Небо вкуса крови, а цветом – мрак.
      У рассвета – крепкий нездешний быт.
      Шар надумал лопнуть – не знает, как.
      А спросить у девочки он забыл.

      _^_




      МЫСЛИ О ГЛАВНОМ

      Живи в сегодня. Завтра – это миф.
      Не лезь туда, где ничего не смыслишь.
      Благодари дарящий воду мир,
      придя к нему с потёртым коромыслом.
      Не забывай, что грабли есть в траве:
      пейзанский луг забывчивость не ценит.
      Не бойся тьмы, но вылетать на свет
      предпочитай на крыльях и качелях.
      Оценку дня оставь ростовщикам.
      Не оставляй ключи в чужих квартирах...

      И, если время, в сущности – река –
      плыви туда, где меньше крокодилов.

      _^_



© Дмитрий Ревский, 2023-2025.
© Сетевая Словесность, публикация, 2023-2025.




Заказать дизайн проект кафе стоимость balcon.studio

balcon.studio


НОВИНКИ "СЕТЕВОЙ СЛОВЕСНОСТИ"
Так возвышает родина, поверь... [Стихи лакских поэтов Руслана Башаева, Миясат Шурпаевой, Патимат Рамазановой, Мирзы Давыдова и Патимат Штанчаевой в переводах на русский язык.] Виктория Орлова. "Увидеть Париж" и другие рассказы [Ох, как же дружно жили они! Небогато, даже на море никогда не были, всех сокровищ – библиотека, хрущёвка двухкомнатная да дача-сарайчик на шести сотках...] Александр Карпенко. "И, взявшись за руки, шли двое..." (О романе Бориса Гриненко "Признание в любви") [Эта книга стала для автора смыслом жизни. Написать и издать её – подвиг. Это книга-долг – живого перед ушедшей...] Наталья Захарцева. Улица Троллейбусных Скворцов [Ведь всё, что воздаётся, всё – добро. Мы лучшие конструкторы миров. Вы просто не пытайтесь их разрушить...] Владислав Китик. Я весны моей всё ещё пленный [Пробуждённую ночь я приму, / Помогая атлантам, на плечи. / У неё я на память возьму / Трудный дар человеческой речи...] Ольга Гурилёва. Всё то, что случилось с нами [Так тут и было веками, / Как в самом начале всего: / Только любовь и бог – / Всё то, что случилось с нами.] Михаил Ковсан. Гроб некому вынести, или Улыбка Гагарина [Улыбка Гагарина стала не такой широкой и белозубой, как раньше. Поговаривали, что его и вовсе одноцветно закрасят, только деньги найдут. Но пока деньги...] Ольга Самарина. Внучка Ава [Ава, крошечная, но настоящая Ава, уже умудрилась захватить нас в свой плен. Навсегда. Она не путалась в ролях и оказалась самым адекватным человеком в...] Николай Хрипков. Любовь с первого слова [Ну, мир! И что мир? Что же, интересно, о нем наразмышлять можно? Мир – он и есть мир. А Бог? А что Бог? Бог – он и есть Бог. А человек? Две руки, две...] Юлия Великанова. Будь его Солнцем, или Мы просто об этом не думаем (О романе Андрея Кошелева "Валери") [Наше бытие во многом рассчитано на глаза и зрение, на зрительное восприятие. Процентов 70 информации мы получаем и воспринимаем глазами. Зачем задумываться...] Дом вынимает пламя (О книге Веры Полозковой* "Lost and found") [Новая книга Веры Полозковой – собрание стихов, короткой прозы и фотографий – сильный эстетический опыт противостояния смерти...] Владимир Ив. Максимов. Ничего не требуя взамен... [Любой календарь – не без вычета, / Но тёплая осень – особенна: / Она, словно гречка, рассыпчата, / И солнечным маслицем сдобрена...]
Словесность