Словесность

[ Оглавление ]








КНИГИ В ИНТЕРНЕТЕ


   
П
О
И
С
К

Словесность




ИСТОРИЯ  БЕЗ  ДОКАЗАТЕЛЬСТВ


Париж. 1910-й. Мы жили на Rue La Fayette - район узких улочек, перекрестков и треугольных домов.

Мы жили втроем. Ты был женщиной, высокой и пышной. Я была мальчиком балетного телосложения, с таких еще древние греки ваяли свои статуи. Альберт был бисексуалом, богатым и умным. Мы любили его. Он любил красивые вещи. Я был художником, писал очень странные картины. Треугольники, стремящиеся к равновесию квадрата или прямой. Лишь он понимал, мог видеть их суть. Даже готовил мне выставку.

Мы жили втроем. Мы жили в аду. Мы любили его. Мы ненавидели друг друга, ведь самые страшные войны ведут за любовь.

Ты забеременела. Он не хотел ребенка, но все равно вы решили пожениться. Выбор между картинами и детьми делают в пользу детей. Я шагнул из окна. А что мне еще оставалось? Сволочь ты! Я так и не закончил лучшую из своих картин. Я ненавидел женщин.

Там, в красной комнате, я ползал по полу и выл навзрыд. Размазывал по лицу слезы и сопли. Просил их вернуть его мне. Но они сказали, что он не вернется на землю.

Тебя не было даже за красными шторами, тебе, вероятно, снился зал ожидания в аэропорту или на железнодорожном вокзале.

Тебя мне вернули. Теперь ты - мужчина, а я - женщина. Тебя лишили женского дара, меня сделали достаточно красивой, чтобы принять женскую суть. Теперь мы - любовники, чтобы перестать быть врагами. И у меня тоже отняли! Дар рисовать.

Учителя живописи лишь разводят руками. Бездарна.

Но ты не бойся. Кое-что они сохранили: мы по-прежнему можем любить.

Я помню, чуть дальше по улице огромный каштан изломал мостовую корнями. Я была в Париже в 2003-м, но всякий раз карта, как заколдованная, отводила меня от Rue La Fayette. Моя история так и осталась без доказательств. Только одно: я боюсь высоты.



Я рассказываю тебе все это, потому что жду ребенка. Мы назовем его Альбертом.



Следующий рассказ...
"Записки на зеркалах" - Оглавление




© Маргарита Пальшина, 2010-2024.
© Сетевая Словесность, 2010-2024.





НОВИНКИ "СЕТЕВОЙ СЛОВЕСНОСТИ"
Айдар Сахибзадинов. Жена [Мы прожили вместе 26 лет при разнице в возрасте 23 года. Было тяжело отвыкать. Я был убит горем. Ничего подобного не ожидал. Я верил ей, она была всегда...] Владимир Алейников. Пуговица [Воспоминания о Михаиле Шемякине. / ... тогда, много лет назад, в коммунальной шемякинской комнате, я смотрел на Мишу внимательно – и понимал...] Татьяна Горохова. "Один язык останется со мною..." ["Я – человек, зачарованный языком" – так однажды сказал о себе поэт, прозаик и переводчик, ученый-лингвист, доктор философии, преподаватель, человек пишущий...] Андрей Высокосов. Любимая женщина механика Гаврилы Принципа [я был когда-то пионер-герой / но умер в прошлой жизни навсегда / портрет мой кое-где у нас порой / ещё висит я там как фарада...] Елена Севрюгина. На совсем другой стороне реки [где-то там на совсем другой стороне реки / в глубине холодной чужой планеты / ходят всеми забытые лодки и моряки / управляют ветрами бросают на...] Джон Бердетт. Поехавший на Восток. [Теперь даже мои враги говорят, что я более таец, чем сами тайцы, и, если в среднем возрасте я страдаю от отвращения к себе... – что ж, у меня все еще...] Вячеслав Харченко. Ни о чём и обо всём [В детстве папа наказывал, ставя в угол. Угол был страшный, угол был в кладовке, там не было окна, но был диван. В углу можно было поспать на диване, поэтому...] Владимир Спектор. Четыре рецензии [О пьесе Леонида Подольского "Четырехугольник" и книгах стихотворений Валентина Нервина, Светланы Паниной и Елены Чёрной.] Анастасия Фомичёва. Будем знакомы! [Вечер, организованный арт-проектом "Бегемот Внутри" и посвященный творчеству поэта Ильи Бокштейна (1937-1999), прошел в Культурном центре академика Д...] Светлана Максимова. Между дыханьем ребёнка и Бога... [Не отзывайся... Смейся... Безответствуй... / Мне всё равно, как это отзовётся... / Ведь я люблю таким глубинным детством, / Какими были на Руси...] Анна Аликевич. Тайный сад [Порой я думаю ты где все так же как всегда / Здесь время медленно идет цветенье холода / То время кислого вина то горечи хлебов / И Ариадна и луна...]
Словесность