Как северной совы перо,
сегодня вылиняло небо
и вряд ли станет голубей.
На тротуаре у метро,
под ноги накрошивши хлеба,
старушка кормит голубей.
А рядом ты, одет легко,
леча расстроенные нервы,
похмелье, проще говоря,
глотаешь тёплое пивко,
дожив до заморозков первых,
до середины ноября.
Спеша на службу, москвичи
сутулят плечи, ощущая
дыханье близкое зимы.
Взгляни, как чудно горячи
стаканчики плохого чая
у продавщицы шаурмы!
Как осторожно их берут
и ворот поднимают выше,
и пьют, и продолжают путь.
Лишь ты на ледяном ветру
стоишь столбом, и неподвижен
твой взор и абсолютно пуст.
Ты созерцаешь мир вокруг
и только щуришься при виде
мельканья первых белых ос,
возникших так внезапно, вдруг,
и замечаешь, как Овидий,
на всём следы метаморфоз.
Сейчас вот, выгнувшись назад,
та долговязая девица
поправит шапочку свою,
заглянет искоса в глаза
тебе и превратится в птицу,
порхнёт и двинется на юг.
лифта кабина стеклянная сквозь этажи
к небу уносится и вспоминается кстати
прошлое лучшие годы что ты прослужил
старшим помощником на боевом стратостате
вот закрываешь глаза и как будто вчера
было всё это мундиры манёвры медали
планы генштаба война и победа ура
дамы кричали и чепчики в воздух кидали
славное время теперь всё не так и не то
старый полковник в отставке с искусственной почкой
штатское в тесной прихожей снимает пальто
смотрит письма не пришло ли ему пневмопочтой
нет не пришло и сегодня не пишет никто
разве что дочь к рождеству отстучит телеграмму
старый полковник на пару со старым котом
щёлкает ручкой приёмника ловит программу
час музыкальных заявок для тех кому за
струнный квинтет исполняет военные марши
на серебристых усах повисает слеза
сентиментальней становишься что ли чем старше
далее выпуск вечерних идёт новостей
в южных провинциях скоро расчистят руины
в сжатые сроки указом верховных властей
на воду спущены три паровых субмарины
самой новейшей конструкции чашу весов
это склоняет всё более в сторону мира
блок городских новостей большинством голосов
в должности мэра оставили прежнего мэра
тут засыпает полковник и видит во сне
строй стратостатов над домом в порядке знакомом
сам он в одном из них движется в небе а не
здесь на земле умирает сейчас от саркомы
Не следует спор заводить о цене.
С богами особенно. Странствий конец -
для радости повод иль грусти?
Домой возвратившись, к началу начал,
хромая, сойдёшь на знакомый причал
в любимом тобой захолустье.
Мужей среди прочих и ты послужил
когда-то отчизне, которой мужи
достойными были сынами.
Огонь и вода, и троянская медь
давно за кормой и в прошедшем, а смерть
случается с кем-то, не с нами.
А ты, ты вернулся, герой и мудрец,
хитрец, несомненно, и царский дворец
гудит, потревоженный улей.
В ударные все ударяя, трубя
во все духовые, встречает тебя
твой остров, твой ultima thule.
И женщина, чем-то похожая на
другую, на ту, на которой женат
ты некогда был, безмятежно
в твои, изучая, вглядится черты
и скажет слегка неуверенно: "Ты..."
Банально? Банально, конечно.
Внесут, чтоб умыться с дороги, сосуд.
И нужные жертвы богам принесут.
И стол приготовят, и ложе.
Смешаются в чаше вино и вода.
А то, что вернуться нельзя никуда,
поймёшь ты не сразу, чуть позже.
ударит в полдень крепостная пушка
поскачут расторопные курьеры
императрица кофею откушав
наружу кинет взгляд из-за портьеры
стоят деревья в клочьях белой ваты
задрав до блеска выбритые скулы
дежурный офицер молодцевато
командует разводом караула
в воротах завершая процедуру
прописанным в уставе поворотом
а не послать ли александру-дуру
проведать кто таков которой роты
ведь недурён собою в самом деле
а матушка а впрочем позже позже
сейчас пора подумать о разделе
обширных территорий где-то в польше
да нового земельного закона
надиктовать последнюю страницу
да выслушать доклад что всё спокойно
внутри страны и на её границах
что небольшого заговора нити
прибрал к рукам отдел особый сыска
куплетов вздорных дерзкий сочинитель
поехал по снежку сегодня в ссылку
что к смотру и к войне готово войско
налог на соль в казну приносит тыщи
в зеркальной зале пол натёрли воском
и дворники метут гораздо чище
прослушать новый гимн на славу царствуй
и учредить за храбрость новый орден
да всё спокойно нынче в государстве
и пушка ударяет ровно в полдень
Изгиб дороги виден из окна
простой просёлочной, теряющейся в чаще.
В пейзаже осенью случаются всё чаще
почти поленовский покой и глубина.
Цвета и линии в нём проступают те,
в которых чудится саврасовское что-то,
о чём не молвится без ре-минорной ноты
и прочих элегических затей.
В тамбовской иль саратовской глуши
леса безжизненные, где с дубов иль клёнов
слетает лист сухой и неодушевлённый,
но жизни полные и, всё-таки, души,
стоят притихшие, в безмолвии вопрос
скрывая: правильно ль всё вышло? краски те ли?
Грачи давно уже, конечно, улетели.
Но вот вам роща целая берёз.
И можно этой осени альбом
листать придирчиво, оценивать сурово.
Проплыло облако, почти как у Серова,
на небе суриковском серо-голубом.
К стеклу холодному прижавшись тёплым лбом,
следи внимательно, как точно и искусно
жизнь имитирует по-своему искусство
и подражает, в случае любом.
Прекрасным слогом, образно и сжато,
писатель повествует без прикрас
о том, как, скажем, некая Жоржетта
пленить сумела Жана... Этим нас,
он знает, не возьмёшь. Стремясь сюжету
придать интриги, вводит в свой рассказ
соперника-брюнета... Но и это,
он помнит, было где-то. И не раз.
Писателю помочь, пожалуй, нечем.
Ведь люди не меняются. Опять
они смеются, врут, проводят ночи
друг с другом, плачут, пишут письма, спят,
смеются, плачут... Так или иначе
маркиза снова выйдет ровно в пять.
На юг сегодня двинули грачи.
Стоит октябрь в его последней фазе.
И хорошо бы оду настрочить,
хоть соловью или античной вазе.
Классически унылая пора,
меланхоличный этот rainy season,
невольно направляет бег пера
к подобным архаичным экзерсисам.
Когда холодный ветер студит кровь,
овладевает странный зуд поэтом
(читатель, верно, рифмы ждёт "любовь",
но текст определённо не об этом).
Поэт идёт в ближайший гастроном,
держа в уме тепло разлить по венам
(попутно размышляя об ином,
о том, что жизнь всегда казалась сном),
и вскоре возвращается с вином,
"бастардо" или марочным портвейном.
(А жизнь, заметим в скобках, удалась
и не нужна какая-то иная,
так думаешь, но отчего-то злясь
и листья пожелтевшие пиная
там, где аптека, рынок и пивная).
Потом поэт включает ноутбук,
давно ремонта требующий, кстати
(читатель не дождётся рифмы "бук",
вообще напрасно раскатал губу
сих строк гипотетический читатель,
поэта, впрочем, видевший в гробу),
потом сидит, уставясь в монитор,
мучительно придумывает фразу,
с чего бы тут начать? не то... не то...
а может быть, про соловья и вазу?
И вот уже по клавишам стучит,
вставляя скобки к месту и не к месту:
"На юг сегодня двинули грачи.
Стоит октябрь..." и далее по тексту.
Андрей Бычков. Я же здесь[Все это было как-то неправильно и ужасно. И так никогда не было раньше. А теперь было. Как вдруг проступает утро и с этим ничего нельзя поделать. Потому...]Ольга Суханова. Софьина башня[Софьина башня мелькнула и тут же скрылась из вида, и она подумала, что народная примета работает: башня исполнила её желание, загаданное искренне, и не...]Изяслав Винтерман. Стихи из книги "Счастливый конец реки"[Сутки через трое коротких суток / переходим в пар и почти не помним: / сколько чувств, невысказанных по сути, – / сколько слов – от светлых до самых...]Надежда Жандр. Театр бессонниц[На том стоим, тем дышим, тем играем, / что в просторечье музыкой зовётся, / чьи струны – седина, смычок пугливый / лобзает душу, но ломает пальцы...]Никита Пирогов. Песни солнца[Расти, расти, любовь / Расти, расти, мир / Расти, расти, вырастай большой / Пусть уходит боль твоя, мать-земля...]Ольга Андреева. Свято место[Господи, благослови нас здесь благочестиво трудиться, чтобы между нами была любовь, вера, терпение, сострадание друг к другу, единодушие и единомыслие...]Игорь Муханов. Тениада[Существует лирическая философия, отличная от обычной философии тем, что песней, а не предупреждающим выстрелом из ружья заставляет замолчать всё отжившее...]Елена Севрюгина. Когда приходит речь[Поэзия Алексея Прохорова видится мне как процесс развивающийся, становящийся, ещё не до конца сформированный в плане формы и стиля. И едва ли это можно...]Елена Генерозова. Литургия в стихах - от игрушечного к метафизике[Авторский вечер филолога, академического преподавателя и поэта Елены Ванеян в рамках арт-проекта "Бегемот Внутри" 18 января 2024 года в московской библиотеке...]Наталия Кравченко. Жизни простая пьеса...[У жизни новая глава. / Простим погрешности. / Ко мне слетаются слова / на крошки нежности...]Лана Юрина. С изнанки сна[Подхватит ветер на излёте дня, / готовый унести в чужие страны. / Но если ты поможешь, я останусь – / держи меня...]