Словесность

[ Оглавление ]








КНИГИ В ИНТЕРНЕТЕ


Наши проекты

Колонка Читателя

   
П
О
И
С
К

Словесность




СЭНСЕЙ*

(*Сэнсей – вежливое обращение к учителю, врачу,
писателю, начальнику или другому значительному лицу
)

Где-то, начиная с третьего курса, вдруг, не сговариваясь, начали носить галстуки, которые в обрамлении белого медицинского халата смотрелись строго и убедительно. А хромированный фонендоскоп был знаком высшего отличия от простых смертных, которые тайно верили в целительные свойства его холодной присоски.

О шапочке вообще разговор особый.

Есть гипотеза, что шапочка – это резонатор для прямой связи с космосом (как у египетских фараонов), и от того, что представляет собой этот резонатор, может сильно зависеть, как пойдет дальнейшее лечение больного.

А вот с галстуками была напряженка.

Тогда со всем была напряженка, но так было надо, чтобы пробудить мозг, который от хорошей жизни спит. А с напряженкой он начинает работать, как атомный котел.

Это сейчас все просто. Взял деньги, пошел в магазин и купил, сам еще не зная – что. Ибо нам не дано предугадать, что трудолюбивые китайцы успели произвести, пока ты тупо сидел или лежал в фейсбуке в ожидании своего лайка.

А тогда был уже почти коммунизм. Стремительно отмирали деньги, на которые все равно ничего нельзя было купить. А то, что можно было купить – никому не было нужно.

Но так было надо, чтобы человек отвыкал от денег, которые в будущей жизни больше не понадобятся.

В будущей жизни много чего не понадобится...

Например, мертвый язык латынь, на котором нас заставляли заучивать тысячи названий загадочного устройства под названием "человек". В этом "устройстве" только костей более двухсот. А на каждой кости еще десятки названий различных дырочек, ямочек и бугорков, от которых просто крыша едет у юных недоразвитых умов.

К примеру, у одной только височной кости – 47 названий вспомогательных элементов. За костями идут мышцы и связки, которые проскакивались на одном дыхании, чтобы уже более подробно углубиться в органы, которые "устройство" питают и производят каку.

Но это была лишь передышка перед нервной системой, изучение которой просто вынимало мозг.

В какие-то моменты казалось, что все это непостижимо в принципе. Что человек к изучению себя еще не готов. Что это некая насмешка природы – пытаться понять, как работает то, что невозможно выучить.

Но наступало утро и в голове все прояснялось. Возможно, во время сна к нам приходил на помощь космический разум, который смеялся... и замыкал связи. Причем, на латинском языке, который и был тайным языком космоса, но мы об этом тогда не знали.

Самым простым органом космоса оказался член или penis по латыни, и все мечтали, чтобы он попался в билете на экзамене, если очень повезет. А еще у нас на курсе был студент с такой же фамилией – Пенис – Лешка Пенис, который потом стал урологом, чтобы использовать фамилию, как тайный бренд.



...Об этом мы и размышляли с моим другом Марком в поисках харчевни, где студенту поесть.

Особой популярностью пользовалась рабочая столовая мебельной фабрики, где за каких-то 30-40 копеек можно было получить вполне сносный обед из трех блюд (хлеб бесплатно), а лучший в мире компот стоил 3 копейки.

Поэтому сразу после лекций в столовке выстраивалась очередь человек в сто. К концу такой очереди выделялось столько желудочного сока, что он уже начинал "есть" собственный желудок. А что такое этот "сок" – соляная кислота, которой опасно даже сплевывать.

Наш препод по кличке "Семьсорок" рассказывал, как один будущий доктор сплюнул такой кислотой с железнодорожного моста, а там, внизу, случайно – не случайно проходил поезд с ракетной установкой.

...Короче, приперли эту ракету на Кубу, Карибский кризис, наш "генсекс" копытом по трибуне стучит. Никто ничего не понимает. А это оказывается приказ – ту самую ракету запускать.

Но ракета тогда так и не взлетела. А студент стал доктором и уехал в Америку, которую он своим плевком спас. Только об этом никто не знает. Даже сам доктор, который где-то, как червь в яблоке, работает в Нью психиатром, чтобы лечить наших мигрантов от пришельцев с НЛО по имени Паркинсон, Альцгеймер и Склероз.



... Вот почему мы начали искать новую столовую. Желательно тоже рабочую, чтобы компот за 3 копейки.

Первую столовую искать долго не пришлось. Это была столовая в горисполкоме. В ней, как и полагается, кормили вкусно и дешево. Но только один день. На другой день нас вычислили.

Подвели Марка очки (с толстенными стеклами), в которых он уже тогда выглядел немного психиатром. А на ловца, как говорится, и зверь бежит. Тут же выскочил какой-то псих и сорвал нашу операцию "проникновение".

Он спросил у Марка пароль, и Марк, не задумываясь, его назвал.

– Этот пароль был у нас вчера, – так же, не задумываясь, ответил ему псих.

Марк еле сдержался, чтобы не спросить его: "Шпрехен зи дойч?" Но не стал распылять энергию, которая нам еще могла пригодиться. Эта энергия и привела нас в универмаг.

В таком огромном трехэтажном здании непременно должна быть столовая. Вон, сколько продавщиц на одном только первом этаже. И все неплохо выглядят. Некоторые даже пытались улыбаться Марку, который тоже на всякий случай улыбался в ответ, словно их связывала общая тайна.

Хотя, первый этаж не в счет. "Шипр", трусы, носки – стандартный набор покорителей будущего, в котором многие вещи просто не понадобятся.

На втором этаже – было уже теплее. Здесь и девушки улыбались Марку по-другому. Словно всем своим видом хотели сказать, а Марк, как всегда, был готов ответить.

И сейчас главное – не спешить. Марк даже приостановился в отделе калош, чтобы протереть очки и вдохнуть пьянящий запах резины (как поступают некоторые беременные – нам на лекциях читали, которые от запаха калош просто торчат... или от запаха хозяйственного мыла, а вот на французскую косметику им блевать... в смысле, плевать), и даже оглянулся – нет ли поблизости беременных. И почему-то резко перешел на латынь:

– Lamina horizontalis ossis palatine (горизонтальная пластинка небной кости на черепе), – сказал, водружая очки на свой патрицианский нос.

– Fossa glandulae lacrimalis ossis frontalis (ямка слезной железы лобной кости), – еще ничего не понимая, я тут же включился в диалог.

– Eminentia iliopubica? (подвздошно-лобковое возвышение) – спросил Марк, примеряя на руку первый попавшийся калош. На что у меня уже был практически готов ответ: Incisura ischiadica major (большая седалищная вырезка).

Но женский голос за спиной успел ответить еще раньше:

– Acetabulum ossis coxae (вертлужная впадина тазовой кости).

Это было уже интересно. Так как после второй фразы на языке космоса – латыни обычно любая "фемина" готова уйти с тобой за горизонт, где могло быть еще интереснее. А тут такой "acetabulum".

Короче, это была она – будущая жена Марка. Только он об этом еще не знал. Ибо, кто думает на третьем курсе о жене, пока не сдана топографическая анатомия, после которой можно смело жениться. Или изучать китайский язык, пока мозг еще не успел остыть. Или начать писать стихи, как будущий профессор N, который изобрел искусственный шейный позвонок. А его знаменитый романс "Пирожком оскверненные руки, я всю ночь о тебя вытирал" сразу ушел в народ, и обратно уже не вернулся.



...И тогда Марк, не задумываясь, сделал "рыбу":

– Шпрехен зи дойч?

Он всегда делал "рыбу", если ситуация грозила выйти из-под контроля. И уже по тому, как человек будет выкарабкиваться из "рыбы", с ним все было ясно.

В сущности, ответы не имели никакого значения, так как Марк мог в любой момент сказать... А, мог и не сказать, и даже не ответить. Что сразу выводило ситуацию за пределы слов, которые иногда только все портят.

Главная задача – вырвать человека из потока реальности, а точнее – сузить эту реальность до размеров замочной скважины, в которую можно вставить ключ. И уже от него, Марка, будет теперь зависеть, что с этим "ключом" делать дальше. То есть, второй уровень (первый – слова).

Сколько на самом деле этих "уровней", Марк тогда еще не знал и был страшно удивлен, когда в состоянии "рыбы" одна подруга призналась, что на самом деле она Костя, но все это не имеет значения, а имеет значение кто кого имеет.

Эту психотехнику "рыбы" он потом запатентовал в Нью-Йорке. И сегодня по ней готовят президентов (на случай связи с другими разумами) и психоаналов (которые могут на большом расстоянии заглядывать в чужой мозг).



...Но будущая жена Марка и не думала отвечать.

Она уходила. Она уходила за пределы "рыбы", а точнее – "уводила" (как интерпретировал потом Марк) на другой уровень (что, в принципе, делают все женщины), чтобы мужчина почувствовал себя травой, по которой она будет ступать своими освобожденными для любви digitis.

Этот уровень Марк потом назвал "Fish in the fish", то есть, когда не понятно кто кого поймал.

А тогда нам было все понятно, и мы ее почти догнали у двери с грозным плакатом: "Что ты сделал для воздушного флота?".

На плакате был мужик в авиаторских очках с перекошенным от небесного ветра лицом.

Ничего, – честно признался я, если не считать, что в детстве летал на "кукурузнике", который и в самом деле нуждался в ремонте. Он на пределе дребезжал всеми своими гайками, две из которых я изо всех сил держал, чтобы он не рассыпался.

За честное признание мужик пропустил нас внутрь.

Странная это была, конечно, комната. Словно кто-то нарочно набил ее всякой всячиной, которая в будущей жизни больше не понадобится.

Какие-то макинтоши, капроновая фата с розой, атласное женское белье, полосатые пижамы, черные двубортные костюмы в комплекте с такой же черной широкополой шляпой, значки россыпью, пионерские пилотки и галстуки, сапоги, валенки, прибор для выжигания по дереву, детский радио конструктор "Мальчиш", красные обложки для партбилетов, виниловые пластинки, роликовые коньки, фотоаппараты "Киев-30" и "Зоркий-5", просроченная фотобумага, чугунная сковорода, знакомый портрет Хэмингуэя (в свитере), под которым свисала одинокая боксерская перчатка на левую руку и совершенно новый пионерский горн...

Несколько человек сомнамбулически ковырялись во всем этом развале и, по всей видимости, уже давно.

Будущая жена Марка сразу положила глаз на безразмерную хламиду с большими декоративными пуговицами, которые она упорно пыталась застегнуть.

Марк, поиграв желваком, напялил на череп широкополую черную шляпу, из-под которой был виден только его патрицианский нос и тут же задумал, во что бы то ни стало, дунуть в пионерский горн.

Я тоже порылся в коробке с пластинками, примерил на левую руку боксерскую перчатку и стал перед Хемингуэем в стойку, словно вызывая его из фотографии на бой с вечностью.

Тут какой-то сомнамбул подошел к продавщице рассчитаться за калоши, и у меня мелькнула мысль, что что-то успело произойти, пока мы с Марком делали "рыбу", а потом гонялись за этой "рыбой", которая сейчас, как ни в чем не бывало, меряет свою хламиду.

Короче, эти калоши стоили одну копейку!

Нет, я не ослышался и не ошибся – именно одну копейку, которую сомнамбул на полном серьезе заплатил продавщице, а она пробила ему на эту копейку чек.

Потом подошел второй сомнамбул, который за маленький винил заплатил тоже одну копейку, а за большой с Фрэнком Синатрой и Джанни Моранди – целых 5 копеек. А на заначенных 20 копеек купил роликовые коньки, которые были еще в смазке, но ролики крутились хорошо.

У меня в голове ролики тоже крутились хорошо. Но в обратную сторону. Пока окончательно не замерли на простой, как эти калоши за одну копейку, мысли – все это сон. От голода, наверное. Будущий психиатр Марк читал, что может быть сон наяву, в котором человек начинает жить и не хочет просыпаться.

Многие так и живут во сне годами, но это тайна, о которой знают только психиатры. И главная цель любого государства во время такого сна вставить человеку в руки лопату и заставить копать или закапывать то, что успели до него накопать другие сомнамбулы.

И я с прищуром посмотрел на слегка сомнамбулическую продавщицу, глаза которой были бездумны и пусты. Потом перевел взгляд на Марка, который продолжал дуть в пионерский горн и даже от напряжения снял шляпу. В своих запотевших очках он ничего не видел, а только слышал.

От горна губы Марка покраснели и набухли, как от поцелуев, и стали совсем непослушными для слов.

Но его будущей жене были не нужны слова. Она меряла фату с розой и сейчас искала зеркало, чтобы увидеть себя во всей красе, и с блуждающей улыбкой озиралась по сторонам.



И тогда Марк сделал это. Он извлек из горна звук... который был еще не совсем правильный, но это был звук жизни, которая все это время продолжалась, несмотря ни на что.

И какой-то мужик с бородой (по всем признакам геолог) бодро купил валенки (20 копеек), а мальчиш с зеленой соплей – прибор для выжигания по дереву (30 копеек все счастье).

Я тоже хотел купить боксерскую перчатку, которая наполняла руку силой и смелостью на 50 копеек.

Но почему-то купил галстук (5копеек).

Видимо, что-то было в этом галстуке. С нашими галстуками, конечно, не сравнить. Все они были, как галстуки из похоронного бюро. Или – из военторга, что в принципе одно и то же. А этот из каких-то совсем других пространств, где все другое. И другие сны.

Марк в итоге купил горн. А на сдачу с рубля, не задумываясь, взял два галстука. Один – себе, как будущему психиатру. Другой – брату, который сегодня знаменитый кинорежиссер, лауреат всех мыслимых и не мыслимых наград и, по слухам, уже приблизился к Оскару вплотную.

Дома мы в спокойной обстановке изучили галстук. Он был из особой ткани, которая рассыпала цвет на бесчисленные грани и кубики его оттенков – от темно бордового до красного. Или – наоборот. Все зависело от ракурса и силы освещенности.

На обратной стороне была надпись на непонятном языке. Но полиглот Марк, не задумываясь, сказал, что это венгерский.

– С чего ты взял?

– В Европе всегда так – если не можешь определить язык, то это, скорее всего, окажется венгерский.

Через несколько дней такой же галстук был зафиксирован у одного кадра с нашего потока. Потом этот кадр стал профессором в Москве и изобрел шейный позвонок.

Следующий галстук обнаружился у сокурсника из Ялты, который уже тогда очень интересовался сексом. В итоге, он стал главным сексопатологом Москвы и основал популярный журнал "Спид-инфо", из которого можно было узнать о сексе все.

Мы и потом встречали наши галстуки в самых, казалось бы, неожиданных местах – в театре, в пельменной на вокзале, в легендарном магазине "Букинист", на набережной Ялты и даже в электричке "Симферополь-Евпатория".

Так, например, был замечен галстук у одного товарища, который учился в музыкальном училище, а после развала империи отрастил косичку и начал возить группы girls под видом танцовщиц в Японию, где японцы называли его сэнсей.

В какой-то момент даже появилось ощущение, что все мы связаны, словно члены какого-то тайного ордена ("сэнсеев"), который рано или поздно должен приступить к действию.

А может уже и приступил, но мы это сразу не заметили.

Хотя... И я отчетливо вспомнил, как сэнсей Марк слегка нервно поправлял галстук перед топографической анатомией, на которой ему в билете попался penis (заветная мечта любого студента), потом на выпускных... На первой своей свадьбе сэнсей Марк тоже был в этом галстуке.



Много лет спустя мы сидели с Марком в его прекрасной квартире, в Квинсе. А до этого заехали в русский магазин и зачем-то купили селедку, палку "московской" колбасы и банку бычков в томате.

Мы не знали с чего начать говорить, да и как вместить в поспешные слова две целых жизни. Я зачем-то спросил, где его горн, а Марк вместо горна показал затрепанный до предела учебник физиологии, где над каждым словом его рукой был надписан английский перевод.

Еще по дороге в машине Марк успел рассказать, что убил восемь лет, чтобы стать врачом в Америке. В хирургию, правда, прорваться не удалось, а только в психиатры. Но так было надо, чтобы выйти на новый уровень, которому он дал название "Flying fish".

После Johni Walker Green Label стало совсем хорошо, и я все-таки задал давно мучавший меня вопрос:

– А помнишь...

– Шпрехен зи дойч? – не задумываясь, включился Марк. Он все помнил, словно и не было этих сонных лет:

– Я его продал. Были нужны деньги. Да и никакой он не венгерский. И вообще... – нетвердой рукой он подцепил из банки кровавый кусок бычка в томате и посмотрел на меня сквозь толщу очков из глубин прошлого: – Что ты сделал для воздушного флота?




© Александр Грановский, 2023-2024.
© Сетевая Словесность, публикация, 2023-2024.
Орфография и пунктуация авторские.




Словесность