Словесность

[ Оглавление ]







КНИГИ В ИНТЕРНЕТЕ


   
П
О
И
С
К

Словесность



ГЕРБАРИЙ НЕИСПОЛНЕННЫХ ЖЕЛАНИЙ


 


      ТРЕВОЖНОЕ

      - Время повисло на стрелках часов,
      страхи ползут из притихших лесов.
      Двери и окна запри на засов,
      мой любый.
      Вдаль не смотри, отойди от окна,
      может осколком поранить луна.
      Чуешь, как мелко дрожат
      тишина
      и губы.
      Видишь, как низко висят у воды
      острые звёзды из тонкой слюды,
      знаешь, кровавые в небе следы
      остались.
      Не поднимай к ним, любимый, лица,
      стоны от неба слышны без конца.
      Это приметы войны и свинца,
      и стали.

      - Полно, от ветра дрожит тишина,
      прочно приклеена к небу луна,
      нас не достанет, не тронет война,
      я знаю.
      Дом устоит против злобы и лжи.
      Только от ветра стекло дребезжит.
      Чай вскипяти и детей уложи,
      родная.
      Август уходит, печальный добряк.
      Воздух не кровью - закатом набряк.
      Вышили звёзды платок сентября
      всего лишь.
      Сонной травой зарастает быльё,
      осень стучится, мы примем её.
      Что же ты зябкое сердце своё
      неволишь?
      С летом прощается ветер в лесу,
      листья, не пули, держа на весу,
      стонет, жалея их цвет и красу.
      Их много!
      Сложит к порогу ковром поутру,
      хочешь - красивый букет соберу,
      осень впущу. И со стёкол сотру
      тревогу.

      _^_




      НИЩЕНКА

      На площади, сутулая, хромая,
      из равнодушных пальцев принимая
      монетки - метки вех календаря,
      сквозь лица смотрит, не благодаря.
      Порой, под нудный гул автомобилей,
      плывёт в потёртый лаковый обман
      запретных тем, где так её любили.
      И жизнь свою листает, как роман.

      Трава и небо - те же, только те ли?
      Её всегда настойчиво хотели.
      Пожалуй, покупали. Но она
      гордилась, что достойная цена.
      Бежали дни (ей было их не жаль) и,
      сгущаясь в годы, падая в провал,
      бесцеремонно цену понижали:
      любой и покупал, и продавал.

      ...Светило тонет в озере заката,
      но гасят пламя дробные стаккато
      непрошенного крупного дождя,
      и тот, не различая, не судя
      людей смывает с площади, толпою.

      Толкая в бок, изрядно пьян и зол,
      зовёт в любовь былую, с перепою,
      знакомый ей по прошлому "козёл".

      Послав подальше выпившего фавна,
      не нужная ему, себе - подавно,
      поскольку для любви уже стара,
      уходит в нишу тёмного двора.
      А завтра вновь, со страстью наркомана
      сложив грехи в заплечную суму,
      прочтёт главу печального романа,
      не нужного, по сути, никому.

      _^_




      ЧУЖОЙ

      Гладко выбрит, ухожен и держится прямо,
      образец - от очков до штанов,
      никогда не испортит собой панораму
      господин Летунов.
      Оставляет следы, как любой из прохожих,
      но никто не идёт по следам.
      Аккуратен в работе, не глуп, не тревожен
      и не смотрит на дам.

      Мужики ни за что не поймут Летунова:
      тот ни водку не пьёт, ни коньяк.
      Иногда принимают его за больного -
      может, скрытый маньяк?
      Подымить в коллективе - отравится, что ли?
      Поучиться у них, казанов...
      Но не курит и вовсе не любит застолий
      странный тип Летунов.
      Избегает конфликтов и слов непотребных,
      не мужик, а какой-то дебил.

      ...Каждый вечер он смотрит в знакомое небо,
      словно что-то забыл.
      Всё привычно и даже комфортно притом, но
      будто кто-то негромко зовёт.
      Летунов напряжённо пытается вспомнить,
      надо вспомнить... И вот

      вспоминает, что он не чудак и не болен,
      просто может летать по ночам,
      запылённые крылья берёт с антресоли,
      прикрепляет к плечам.
      Открывает окно... и, за тучами тая,
      твёрдо верит: в густой темноте
      он сейчас не один, люди тоже летают,
      но другие, не те.

      Оттолкнувшись от неба и лунного света,
      разрушая основы основ,
      ищет стаю свою и родную планету
      всем чужой Летунов.

      _^_




      А БЫЛА ОНА БЕЛАЯ И ПУШИСТАЯ...

      В юности была она белая и пушистая,
      точнее, розовая и мягкая, как пастила.
      Все, кто ею владели, имели намерения чистые
      и восторгались: как же она мила!

      Время шло, и она становилась жёсткой,
      стёрся и стал сероватым нежно-розовый цвет.
      Теперь её часто гладили против шёрстки
      или вообще забывали, будто её и нет.

      Всё рвалось в душе, но никто не штопал.
      Почернела, высохла, стала совсем стара.
      С ней уже обращались грубо: просто возили по полу,
      обычно по выходным, с утра.

      Но она презирала бессмысленное нытьё,
      плакала иногда в туалете над унитазом,
      в другое время никто её слёз не видел ни разу.
      Держалась довольно стойко,
      пока не услышала: "Да выбрось ты это рваньё,
      эту заразу
      на помойку".

      И вот, навсегда заброшенная, среди всякого мусора
      вспоминает злые слова когда-то любимых владельцев,
      никому не нужная и бродячей собакой покусанная
      старая половая тряпка, бывшее розовое полотенце.

      _^_




      БЕРТА И МИША

      Берта и Миша не очень ещё и старые:
      какой это возраст - всего-то по семьдесят четыре.
      Трапезничают на кухне вместе дружной парою,
      а потом разбредаются по квартире.

      В квартире красивый ковёр и миленькие обои,
      светло и чисто, нигде никакой пыли.

      Так случилось, что с разницей в год инсульт подкосил обоих,
      теперь получше, но двигаться трудно и много чего забыли.

      Утром их посещает сиделка Алла,
      убирает, ходит на рынок, потом затевает печиво.
      Берта смотрит по телеку сериалы,
      Миша - футбол.
      Вторая сиделка, Катя, приходит вечером.

      Дни похожи, как близнецы, но каждый - жизнь, попробуй вырви-ка,
      поэтому надо, хочешь-не хочешь, вставать с кровати.
      Берте и Мише нравятся нежные сырники,
      особенно, если их приготовит Катя.

      Большой фотоснимок на стенке у Берты в спаленке,
      там на природе Миша с цветами, а Берта босая.
      На фото они молодые, и дети маленькие,
      а нынче выросли, живут отдельно, но родителей не бросают.

      Соня, дочка, в Штатах, раз в месяц примерно звонит по скайпу,
      Саша, сын, иногда заходит, занят по горло и выше.
      Дети хорошие, очень любят маму и папу,
      то есть маму Берту и папу Мишу.

      Саша пишет докторскую диссертацию,
      у него семья и большая зарплата.
      Но рвётся в Женеву, и родители не просят его остаться,
      иначе им будет казаться, что виноваты.

      Так и живут, незаметные, в доме многоэтажном,
      Берта засыпает у телевизора, а Миша весёлый, смеётся, шутит.
      Конечно, одним в стране им будет немного страшно,
      но это никак не меняет сути.

      _^_




      ЯНВАРЬ В ИЗРАИЛЕ

      Уже январь спускается по сходням,
      он полон сил в зачине новогоднем,
      в затеях и делах неутомим.
      Народ накрыл столы и строит планы,
      а снег лежит, не тая, на Голанах
      и белит золотой Иерусалим.

      У нас на Юге снега не бывает,
      который день погода штормовая:
      и холодно, и ливень сплошняком.
      Колотит ветер мокрые дома и
      ревёт, и ветки толстые ломает,
      а может и деревья целиком.

      Толкает в спину, гонит, как врага, и
      союзник зонт спастись не помогает,
      лишь гнётся,
      но, теряя свой престиж,
      решает сняться в роли парашюта.
      И ты летишь, не ведая маршрута,
      не тонешь, как машины, а летишь.

      _^_




      ГЕРБАРИЙ НЕИСПОЛНЕННЫХ ЖЕЛАНИЙ

      Пылится в заколоченном чулане,
      а может быть, на старом чердаке
      гербарий неисполненных желаний
      и грезит о заботливой руке.

      Забытые, отправленные в небыль,
      листы, где нет ни времени, ни дат,
      а только бледный цвет, засохший стебель,
      сожжённый лес и вырубленный сад.

      Гербарию загаданное снится,
      он дремлет и не ведает пока,
      что время копит новые страницы,
      свисая паутиной с потолка.

      _^_



© Любовь Левитина, 2019-2024.
© Сетевая Словесность, публикация, 2019-2024.





НОВИНКИ "СЕТЕВОЙ СЛОВЕСНОСТИ"
Эльдар Ахадов. Баку – Зурбаган. Часть II [Эта книга не-прощания с тобой, мой Баку, мой сказочный Зурбаган, мой город Ветров, город осеннего Бога с голубыми глазами небес.] Яков Каунатор. В своём отечестве пророк печальный... [О жизни, времени и поэзии Никoлая Рубцова. Эссе из цикла "Пророков нет в отечестве своём..." / "Всю жизнь поэт искал свою Пристань, Обрёл он...] Рассказы участников VI Международной литературной премии "ДИАС" [Рассказы участниц казанской литературной премии "ДИАС" 2024 Любови Бакановой, Александры Дворецкой и Лилии Крамер.] Полина Орынянская. Холодная Лета, горячие берега [Следи за птицей и закрой глаза. / Ты чувствуешь, как несговорчив ветер, / как в лёгких закипает бирюза / небесных вод и канувших столетий?..] Александр Оберемок. Между строк [куда теперь? о смерти всуе не говори, мой друг-пиит, / зима, крестьянин торжествует, а мачта гнётся и скрипит, / но надо жить, не надо песен ворью...] Полина Михайлова. Света – Ора [Этот новый мир ничего не весил, и в нём не было усталости, кроме душевной...] Марина Марьяшина. Обживая временные петли (О книге Бориса Кутенкова "память so true") [В попытке высказать себя, дойти до сути ощущений, выговорить невыговариваемое, зная, что изреченное – ложь – заключается главное противоречие всей книги...] Александр Хан. Когда я слушал чтение (о стихах Юлии Закаблуковской) [Когда я слушал чтение Юлии Закаблуковской, я слушал нежное нашептывание, усугубляемое шрифтом, маленькими буквами, пунктуацией, скобками, тире...] Юлия Сафронова. Локализация взаимодействий [Встреча с поэтом и филологом Ириной Кадочниковой в рамках арт-проекта "Бегемот Внутри". Тенденции развития современной поэзии Удмуртии.] Татьяна Мамаева. Игра без правил [Где нет царя, там смута и раздор, – / стрельцы зело серьёзны, даже слишком, – / Наш царь пропал, его похитил вор / немецкий мушкетер Лефорт Франтишка...]
Читайте также: Эльдар Ахадов. Баку – Зурбаган. Часть I | Галина Бурденко. Неудобный Воннегут | Владимир Буев. Две рецензии | Ольга Зюкина. Умение бояться и удивляться (о сборнике рассказов Алексея Небыкова "Чёрный хлеб дорóг") | Александр Карпенко. Крестословица | Андрей Коровин. Из книги "Пролитое солнце" (Из стихов 2004-2008) – (2010) Часть II | Елена Севрюгина. "Я – за многообразие форм, в том числе и способов продвижения произведений большой литературы" | Виктория Смагина. На паутинке вечер замер | Елена Сомова. Это просто музыка в переводе на детский смех | Анастасия Фомичёва. Непереводимость переводится непереводимостью | Владимир Алейников. Моление в начале ноября | Ренат Гильфанов. Повод (для иронии) | Татьяна Горохова. Живое впечатление от Живого искусства (Духовное в живописи Александра Копейко) | Наталья Захарцева. Сны сторожа Алексеева | Надежда Жандр. "Чусовая" и другие рассказы
Словесность