Отказано в парности.
Признательна. Клочьями.
Звезда за-полярности:
Канава, обочина.
Коротенькой чёлочке
Летать, пока вырастет,
А с Вашей учёностью
Возможно ль - в немилости?
В ответ на резонные
(Порхая, не бедствуют!) -
Глазами бессонными
В ладони небесные.
Не вынести равенства
Меж вдохом и выдохом.
Великое таинство.
Отсутствие выхода.
Дорогой улочка кривела,
И сердце учащало ход.
На всём вокруг искрился белый
Пришедший год.
Хрустел, сминался под ногою
И вскоре нарастал опять,
Слетал с высот, дразнил покоем,
Ложился спать.
Навстречу поднимались зданья,
Слезились в окнах огоньки,
И с нетерпеньем ожиданье
Выпархивало из руки.
Летело, скоротав отрезок
Пути на три шага, поверь,
И в форточку врывалось резво,
Забыв про дверь.
В Париж! В Париж!
В Париж! В Париж!
Пока паришь.
Пока Париж ещё по рыжим
Скучает. Пристально приближен
Площадками пологих крыш
К закрылкам. Приземляюсь в семь.
Я есмь. И, несомненно - съем
Кусочек будущего дня
Из рук, парижащих меня.
Прошлое - это дно.
Поворотить обратно
Редко кому дано.
Будущее - невнятно.
Локтем сырой туман
Ткни наобум, ты - остров:
Справа ли океан,
Слева ли - всё не просто.
Вытянувшись в струну,
Ткни, покрываясь сыпью
Мороси, вышину,
Воздух глотнув по-рыбьи.
Ты протяжён от сих
Мест до покуда видишь.
Господи, упаси,
Если заатлантидишь!..
Если бы я жила от тебя далеко,
Ездила в стылом троллейбусе до бесконечной,
Странным, понятным не каждому, нечеловечьим,
Птичьим, возможно, с собой говоря языком,
Руки во тьму простирая, лепила черты
Очень похожие на... не имеет значенья,
Строгий кондуктор, ко мне обращаясь "на ты",
Требовал платы двойной за багаж вдохновенья,
И отраженье моё на морозном стекле
Всем, кто смотрел сквозь него, улыбалось трёхмерно:
Чудно, по-детски доверчиво, каждою кле-
Точкой незримой, распахнутой настежь Вселенной...
Часы спешат, а память отстаёт.
Через два дома - поворот направо.
Щебёнки шёпот соскрипу наврёт:
Вбежишь стремглав, но
Отождествлён не с теми, кто войдёт,
А с тем, кто второпях его покинул,
Дом нехотя тебя перелистнёт
До половины.
Вторую часть сильней в груди зажав,
Ты выскочишь из пыльного подъезда:
Небесный свод беспомощен и ржав,
Ты здесь проездом.
Нацелившись на омертвелый шпиль,
Вцарапываешь "не" перед "увижу",
И в горле разрастается пузырь,
Даримый свыше.
Кислотен дождь, аморфен лейтмотив
Стекающей слезы в глоток перчатки,
И на втором пути локомотив
Безукоризнен в глубине сетчатки.
Горбом или голосом, всё-таки к небу.
Ладони разъяв
Жду дождика, выгляжу глупо, нелепо.
Извне - все, а я - в
Которождый раз прорастая в пустое,
Цепляюсь за свод.
Горбом или голосом? Чувство шестое
Опять подведёт.
Зрачки - две дыры, а душа - терракотова:
Греби в пятерню.
Устала, оскалилась: кость заработала.
Сгрызу - позвоню.
Зрачки - две пещеры, душа - пятигривенный:
Сменяешь на пять
Гремящих, ущербных, погнутых, подпиленных,
Не ставших сиять.
Я взвинчена попусту, свеяна по ветру,
Я есмь или семь.
С рожденья чумная, безумная смолоду,
А стану, как все.
На хрупкие крылышки мыслей,
На поросль небес бестолковую,
На райские кущи бедовой твоей головы
Однажды, как водится в жизни,
Обронят слезу облачковую,
Отпустят далече, к местам не всегда призовым.
Негромок призыв большинства.
Душа - откровенное олово.
Вступают басы, громоздя беспросветный пробел.
Спешишь: не хватает холста.
Ладони блефуют: до скорого.
А тот, кто ручался хранить, растворился в толпе.
Подкатят, как ослик - арбу
По камушкам наскоро сколотым,
Невзрачный промозглый денёк: залезай, что стоишь!
Устало кивнёт Петербург.
Махнёт занавескою Вологда.
Украдкой зевнёт Кострома. Не заметит Париж.
1 июня 2004.
Елена Мудрова (1967-2024). Люди остаются на местах[Было ли это – дерево ветка к ветке, / Утро, в саду звенящее – птица к птице? / Тело уставшее... Ставшее слишком редким / Желание хоть куда-нибудь...]Эмилия Песочина. Под сиреневым фонарём[Какая всё же ломкая штука наша жизнь! А мы всё равно живём и даже бываем счастливы... Может, ангелы-хранители отправляют на землю облака, и они превращаются...]Алексей Смирнов. Два рассказа.[Все еще серьезнее! Второго пришествия не хотите? А оно непременно произойдет! И тогда уже не я, не кто-нибудь, а известно, кто спросит вас – лично Господь...]Любовь Берёзкина. Командировка на Землю[Игорь Муханов - поэт, прозаик, собиратель волжского, бурятского и алтайского фольклора.]Александра Сандомирская. По осеннему легкому льду[Дует ветер, колеблется пламя свечи, / и дрожит, на пределе, света слабая нить. / Чуть еще – и порвется. Так много причин, / чтобы не говорить.]Людмила и Александр Белаш. Поговорим о ней.[Дрянь дело, настоящее cold case, – молвил сержант, поправив форменную шляпу. – Труп сбежал, хуже не выдумаешь. Смерть без покойника – как свадьба без...]Аркадий Паранский. Кубинский ром[...Когда городские дома закончились, мы переехали по навесному мосту сильно обмелевшую реку и выехали на трассу, ведущую к месту моего назначения – маленькому...]Никита Николаенко. Дорога вдоль поля[Сколько таких грунтовых дорог на Руси! Хоть вдоль поля, хоть поперек. Полно! Выбирай любую и шагай по ней в свое удовольствие...]Яков Каунатор. Сегодня вновь растрачено души... (Ольга Берггольц)[О жизни, времени и поэзии Ольги Берггольц.]Дмитрий Аникин. Иона[Не пойду я к людям, чего скажу им? / Тот же всё бред – жвачка греха и кары, / да не та эпоха, давно забыли, / кто тут Всевышний...]