Словесность

[ Оглавление ]








КНИГИ В ИНТЕРНЕТЕ


     
П
О
И
С
К

Словесность


Словесность: Романы: Алексей Смирнов


Место в мозаике

повесть-сказка

1|2|3|4|5|6|7|8|9|10|11|12|13

ГЛАВА 10
ВОЙСКО ХАНУМАНА И ЖИВАЯ ГОЛОВА

Нежаркое солнце - тусклая, доживающая свой век звезда - скупо осветило поле грядущей брани. Далекий горизонт ломался очертаниями приплюснутых гор, тоже дряхлых и не внушающих почтения. Ненужные прожекторы продолжали бессмысленно гореть вдоль бесконечной полосы, которая, возможно, опоясывала планету кольцом. Серая лента, выползая из никуда, в никуда и скрывалась. Не возникало и тени желания узнать, где она берет начало и где обрывается. То, что простиралось до горизонта, при свете дня не заслуживало зваться равниной - скорее, пустыней стоило назвать эту убогую землю, мертвой пустыней - свалкой. Утро высветило залежи мусора, скопившегося за долгие годы использования планеты в качестве помойки. Здесь можно было видеть и битую посуду, и россыпи окурков, и отходы совершенно неясного происхождения: металл, древесина, стекло, пластик - все валялось вокруг, истерзанное и изуродованное, будучи либо доставлено специальными космическими кораблями-уборщиками, либо прямо заброшено сюда сквозь пространственные щели между мирами. Во вселенных, где знали об этих щелях, так и поступали. Значительная часть отходов была ядовитой; попадались и ртуть, и свинец, и радиоактивные вещества. Среди этого хлама не нашлось местечка ни для травы, ни для воды.

Динозавр приближался. Не спуская с него глаз, Патрик спросил:

- Может быть, обойдемся без драки? Я прикажу им, и они станут как шелковые, ведь я - их хозяин.

Хануман, разделяя уже знакомые Патрику опасения, покачал головой.

- Ты им давно не хозяин. Ты плохо знаешь своего дружка Бартамона Будь спокоен - едва он взялся за эту компанию, твои приказы стали для них пустым звуком. А драка неотвратима: есть правила, есть, в конце концов, этикет, которого должны придерживаться все мало-мальски разумные существа. Положись на меня и не встревай без надобности.

Патрик помрачнел.

- Не хочу стоять в стороне, - заявил он решительно. - Раз так нужно, я тоже буду сражаться.

Хануман почесал нос.

- Ну, если ты такой храбрый, - обезьяна скорчила забавную рожицу, - давай оседлаем Слона и отправимся на поиски Танка. Может быть, тебе и представится случай поучаствовать. Кот и Пес без труда обойдутся без нас.

- А Робот? - напомнил Патрик. Ему было стыдно сознаться, но Робот оставался его любимой игрушкой, и Патрик немного жалел бравого воина - когда-то вполне безобидного. - Что ты там говорил про Брана? Я не понял.

- Если мы быстро управимся, - хихикнул Хануман, - то сможем увидеть замечательное представление. Роботу невдомек, что мало отсечь Брану голову. Это проблему не решает. Бывает, что как раз наоборот: создает ее - разумеется, для поднявшего меч. Бартамону об этом известно, но он ничего не может изменить. По неписаным законам Вселенной, отрубить Брану голову - это все, что могут с ним сделать злые силы - себе же на погибель. Но они все равно продолжают так поступать, из века в век, из эпохи в эпоху.

- Почему? - спросил Патрик ошеломленно.

- Понятия не имею, - отрезал Хануман. - Весна сменяет зиму, а осень - лето: так, например, полагается в твоем мире, где год распят на кресте четырех времен года. Миф тоже живет по своим законам, он гибнет, видоизменяется и рождается заново, а его герои не способны повлиять на этот круговорот. Не будем пустословить, в праздной болтовне нет смысла. Нам пора ехать, пока Танк не наделал новых бед.

Про себя Патрик задался вопросом: каких еще бед можно натворить в краю сплошного тлена и хаоса? А вслух спросил:

- Но Бран? Ты так и не объяснил.

- Скоро сам увидишь, - сказал Хануман, запрыгивая Слону на спину и протягивая Патрику руку. - Я не терял времени - его голова там, где ей положено быть, и все пойдет своим чередом.

Патрик вскарабкался на Слона и крепко вцепился в уши-лопухи. Слон посмотрел в сторону Динозавра, насупился, вытянул хобот и протрубил старинный боевой гимн. Хануман успокаивающе похлопал вояку по загривку.

- Обожди маленько, - молвил он укоризненно. - К чему тебе такой дурак? То ли дело - хитроумная машина, плюющаяся огнем и давящая всех без разбора!

Слон подумал, счел доводы убедительными и махнул хоботом, соглашаясь. Хануман смерил взглядом Кота и Пса. Пес уже припал к земле и, свирепо рыча, кидал мусор задними лапами. Кот распушил хвост и заорал голодным голосом. Хануман поправил повязку, проверил, на месте ли серьга.

- Мы здесь больше не нужны, - объявил он Патрику. - Можем ехать со спокойным сердцем. - И он отвесил Слону легкий шлепок. Тот чуть пригнул голову и с неожиданной прытью помчался прочь, держа курс на далекие горы.

Динозавр, подобравшийся совсем близко, рванулся к беглецам, но Пес одним прыжком перегородил ему дорогу и замер. Динозавр изумленно остановился. Противник был велик ростом - очень, очень крупный для любой собаки, но никак не для древнего ящера. В доисторические времена сородичи Динозавра рвали и жрали таких наглецов десятками, о чем сам монстр не мог помнить, но тем не менее доподлинно знал. За спиной раздался звук выходящего пара: Динозавр оглянулся и обнаружил второго выскочку. Нападавший застыл в уморительной боевой позиции, какой ящер никогда не встречал. "Мяу! Мяу! Мяу! "- угрожающе сказал Кот, умевший, как мы помнить, трижды повторить это слово. Динозавр недобро улыбнулся. До саблезубого тигра противнику было далеко. "Затопчу ножищами, - подумал он радостно, - и проглочу, если что останется". Враг был настолько ничтожен, что Динозавр ненадолго отвлекся и устремил свой хищный взор вдаль, оценивая расстояние до Слона с Патриком и Хануманом. "Никуда не денутся", - сказал себе Динозавр успокоенно, и то была его последняя связная мысль. Все последующие мысли разорвались в клочья, перепутались и стали помехой.

Он только успел отметить, что перед ним стоит уже не Пес, а Кот - когда они успели поменяться местами? С запоздалым ужасом он посмотрел вниз, на беззащитную брешь между двумя широко расставленными ногами, и блеклый свет блеклого дня угас: Кот взлетел и, вопя свое"мяу", вонзил когти в студенистые немигающие глаза. Динозавр распахнул пасть, заревел и отчаянно замотал головой, но Кот не сдавался, и распушенный хвост описывал следом полукруги. Ящер вскинул передние лапы, собираясь оторвать обидчика, и в ту же секунду из распоротого брюха хлынул поток холодной змеиной крови. Пес, чьи собратья в совершенстве владели искусством травли крупного зверя, скользнул под приподнятый хвост и рванул зубами сухую шершавую кожу. Кот уперся задними лапами в морду Динозавра, оттолкнулся и вновь очутился на твердой земле, уже с добычей: двумя погасшими резиновыми глазными яблоками. Ослепленный Динозавр поднял к серому небу полные крови глазницы и горестно застонал, зовя кого-нибудь на помощь. Он сделал шаг, за ним - второй, споткнулся о какую-то стальную загогулину и рухнул ничком. Пес неспешно обогнул его тушу и уселся рядом с Котом. Тот деловито умывался лапой, не считая нужным продолжать поединок. Пес распустил язык, часто и довольно дыша. Земля вокруг ящера окрашивалась красным. Динозавр попытался встать, но сил у него уже не осталось, и он повалился снова. Он не мог поверить, что все закончилось так быстро - в сущности, не успев начаться. Вспомнились маленькие, жалкие мышки, которых до смерти боятся огромные слоны, ибо те проедают тонкую кожицу между пальцами на ногах-колоннах, но учитывать опыт других было поздно. Оставалось сокрушаться о собственной недальновидности, однако Динозавр не смог возвыситься до сокрушений и вскоре затих, превратившись в еще один предмет, выброшенный на свалку, - правда, очень большой предмет.

Пес и Кот одобрительно переглянулись. Кот перестал умываться и ждал, всей своей позой выражая вопрос. Пес встал, отряхнулся, повернул голову в направлении Слона, уже едва различимого, и нетерпеливо тявкнул. Кот, полностью с ним согласный, тоже поднялся, потянулся и огласил окрестности сытым троекратным мяуканьем. Говорить"мяу"только один раз он не умел. Затем горделивой поступью они устремились вслед за своим многопудовым товарищем. Но догнать Слона оказалось задачей не из легких: завалы мусора, ничуть ему не мешавшие, для них обернулись серьезным препятствием. Как бы ловко они не прыгали, сколь бы не был виртуозен Кот, подушечки его лап то и дело напарывались на разные железки и стекла. Пес прыгал хуже, и ему приходилось не слаще, вот почему, невзирая на крайнюю спешку, они вскоре потеряли Слона из виду.

. . . Патрик так крепко держался за слоновьи уши, что время от времени свешивался и проверял, нет ли надрывов. Слон передвигался очень быстро, топча отбросы, и седоков кидало из стороны в сторону. Хануман без устали вертел головой, выискивая врага. Местность оставалась безлюдной. Впрочем, он не был уверен, что слово"безлюдный"применимо к отсутствию Танка.

Внезапно воздух сзади наполнился пронзительными птичьими криками и глухим, разъяренным ревом мотора. Слон развернулся еще на бегу; стая отвратительных птиц - первых живых тварей, попавшихся на пути, - снялась с места кормежки и принялась кружить, не желая отлетать далеко. Птицы напоминали грифов: те же голые длинные шеи, те же изогнутые клювы и круги вокруг глаз, но крылья и туловища были покрыты не перьями, а каким-то влажным синюшным мехом, и трудно понять, что удерживало в полете этих ощипанных уродцев. По-видимому, местные стервятники хоронились где-то в глубинах мусорных куч - так или иначе, но сразу наездники их не заметили. В то же время было совершенно ясно, что их спугнуло: Танк, полузасыпанный гнилью, выползал из громадной ямы, в которой устроил засаду. С пушки свисали лохмотья и рваные ленты, из гнусно улыбавшегося рта торчала грязная пакля, и Танк совершал ленивые жевательные движения - просто так, ибо не мог же он испытывать голод.

- Быстро вниз! - крикнул Хануман, хватая оторопевшего Патрика за плечо. Танк, видя, что цель утраивается, заспешил и выстрелил, еще не успев толком выбраться из окопа. Сверкнул огонь, потянуло порохом. Пушка, задранная чересчур высоко, выплюнула снаряд, который со свистом ушел в пасмурное небо. Дрожа от нетерпения, Танк, не обращая внимания на промах, выпалил еще, и второй снаряд последовал за первым. Хануман, уже стоя по колено в грязи, сдернул завороженного Патрика за ногу. Тот свалился в россыпи какой-то блестящей рухляди, ушиб плечо и расцарапал до крови щеку. Танк вылез целиком и от полноты чувств несколько раз крутанул головой-башней. Пушка, свистя, рассекала воздух, птицы, ругая и проклиная пришельца на своем языке, отлетали на безопасное расстояние.

- Хвостом его! - прошипел Патрик Хануману, держась за щеку. - Где же твой волшебный хвост?

- Не имею права! - огрызнулся Хануман. Патрик покосился на него, не в силах уяснить хитросплетения Межмирового Кодекса Чести.

Слон, набирая скорость, начал бегать вокруг Танка; тот, тараща глаза-тарелки и хохоча, не отставал и продолжал вращать башню, но времени хорошенько прицелиться у него не было, и Танк отчаянно мазал. Грохот, усиливаясь эхом, сотрясал помойку. Патрик забыл о ссадине и вместо нее зажимал теперь уши, а заодно и зажмурил глаза. Чуть позже он почувствовал, как Хануман пытается отодрать его правую ладонь и что-то кричит. Патрик прислушался.

- Отвлечь! Надо его отвлечь! - визжала обезьяна. - Он не подпускает Слона близко. На таком расстоянии Слон бессилен и подвергается серьезной опасности. В конце концов в него попадут!

Слон, тяжело дыша, несся по кругу; пушка Танка неотступно следовала за мишенью, то и дело разражаясь громом и пламенем. Патрик встряхнул гудящую голову. Как остановить это чудовище? Он неприязненно покосился на Ханумана: тоже, шишка! - боится унизиться! как бы не так. Небось, просто трусит. . . Танк то заливался смехом, то сбивался на угрожающий рык. В мозгу лицеиста вспыхнула картина: человек стоит, пригнувшись и держа за горлышко бутылку, заткнутую горящей тряпкой. Он швыряет сосуд в урчащее страшилище - тоже танк, только какой-то необычный; машина вспыхивает огнем. Откуда это взялось? Патрик не знал. Точно он знал одно: никакой бутылки с горючей жидкостью под рукой нет. Или есть? Он огляделся. В нескольких шагах от него валялся полураздавленный предмет, похожий очертаниями на бутылку. Глупо ждать, что он взорвется, но этого и не нужно, требуется лишь отвлечь внимание Танка. С неизвестной штуковиной в руке Патрик сможет если не испугать, то хотя бы смутить хулигана - мало ли что у парня на уме. И тогда - тогда, скорее всего, Танк выстрелит. Патрик понял, что если еще немного подумает на эту тему, то вообще ничего не станет делать. Он подполз к предмету, подобрал его, и все дальнейшее напомнило ему те жуткие минуты, что он провел в танцевальном зале, ведомый волей Аластора Люта. Только сейчас его вела иная воля, взявшая на себя управление руками и ногами, отключившая мысли и обездвижившая язык. Патрик уподобился видеокамере, которая все замечает и ничего не понимает. Выпрямившись во весь рост, он двинулся к бесновавшемуся Танку, небрежно покачивая зажатой в кулак посудиной. Танк без устали палил и палил; один из снарядов попал в стервятника, и Патрика опалило жаром взрыва. Оторванная птичья голова шлепнулась к ногам, разинув клюв и выпучив слепые глаза. Патрик замедлил шаг и замахнулся. Танк, заметив нечто необычное, тоже начал останавливаться, и Патрик метнул"бутылку" прямо в глупую физиономию. Предмет был довольно увесистый, он влетел Танку точно в пасть, изнутри донесся грохот, и левый глаз-тарелка закрылся стальной пластиной. Очевидно, что-то сломалось, и Танк окривел. Рот машины захлопнулся, уцелевший глаз зажегся злобой. Танк считал себя неуязвимым, и то обстоятельство, что слабосильный двуногий смог в чем-то ему навредить, привел его в неистовство. Он чуть повел пушкой, прицеливаясь поточнее, и в ту же секунду хобот Слона захлестнулся на ней смертельной петлей. Одним движением Слон согнул победоносный ствол, еще двумя-тремя - завязал его узлом. Танк снова взревел, еще не веря в свое поражение. Он дернулся вперед, намереваясь раздавить все живое гусеницами, но Патрик уже вскарабкался ему на макушку и орудовал в кабине, свесившись по пояс в люк. Звякнуло железо, хлопнул затвор, Патрик кубарем скатился с машины, а Танк все ехал, и на его физиономии постепенно проступало крайнее удивление. Он ощущал засевший в пушке снаряд, но не мог усвоить мысль, что механизм запущен и снаряд не удастся выбросить назад. Патрик плюхнулся на живот и сомкнул на затылке ладони. Танк издал звук, напоминающий отрыжку, и, выстрелом послав снаряд в покалеченный железный хобот, разлетелся со взрывом на тысячу кусков. Взорвалась, если быть точным, только башня-голова; гусеницы с колесами остались целы. Проехав еще немного, они остановились, с полсекунды постояли и с лязгом упали направо и налево, словно какой-то невидимка развел руками в недоумении.

. . . Кто-то лизнул сперва руку, потом щеку Патрика, тот открыл глаза и приподнял голову. Пес, сияя от счастья, сидел рядышком, его лапы были сбиты в кровь, но Псу, казалось, не было до того дела. Его переполнял восторг от соседства с настоящим героем. Кот, менее щедрый на эмоции, внимательно смотрел на Патрика немигающими глазами-светофорами, словно собирался предложить его вниманию хитроумную загадку. Патрик сел. Чувствительность возвращалась, понимание недавней опасности сделалось настолько ясным, что он дал себе зарок не думать о случившемся на протяжении нескольких часов. Тут подошел Хануман и начал, сидя на корточках, ожесточенно чесаться. Поймав сочувственный взгляд Пса, обезьяна сердито пояснила:

- Это не блохи, дуралей. Это крапивница, следствие нервного расстройства. После сильного волнения очень многие начинают чесаться. Ты разве не знал?

Пес не знал. Хануман надменно отвернулся от него и обратился к Патрику:

- Так ты утверждаешь, что остался с нами лишь из страха перед Бартамоном?

Патрик вздрогнул и поспешно кивнул.

- Ой ли? - прищурился Хануман. Выдержав паузу, он махнул рукой. - Это, в конце концов, интересно теоретически. Я должен поздравить тебя с победой и выразить восхищение. - С этими словами Хануман вскочил и церемонно поклонился. - С очень важной победой, - добавил он, распрямляясь. - И вовсе не над Танком.

Патрик ничего не ответил, и только его щеки - впервые с тех пор, как начались приключения , - залились краской. Хануман, не желая больше смущать героя, хлопнул в ладоши:

- Эй, друзья мои, остался всего один - тот, что стоит десятка его неудачливых однополчан. Но я не думаю, что с ним возникнут какие-либо сложности, так как все за то, что сейчас разыграется одна из старинных партий с легко угадываемым финалом. В этой партии Добро неизменно берет верх, а все различие заключается в том, кто из двоих в настоящий момент вмещает это Добро. Я предлагаю не мешкать и насладиться зрелищем, благо декорации уже готовы.

Возражать никто не стал. Патрик с Хануманом вновь разместились на гостеприимной Слоновьей спине, а Пес и Кот бежали по бокам, изображая почетный эскорт.

- А нам далеко ехать? - спросил Патрик. Он начинал испытывать непонятную тревогу, его не покидало чувство, будто что-то упущено, что-то забыто. Мысли о Сандре не давали ему покоя. Если он и впрямь недооценивал Бартамона, то беспокойство не случайно.

- Мы уже приехали, - ответил Хануман. - Смотри! - он указал пальцем чуть правее. Патрик пригляделся и увидел вдали какой-то круглый предмет, одиноко торчавший из мусорной кучи. - А теперь взгляни на небо, - палец Ханумана переместился и указывал вверх, где двигалась, мерцая, красная точка. - Главные участники собрались, - объявил он довольно. - Подъедем ближе и спросим у Брана, как он себя чувствует.

Патрик уже догадался, что круглый предмет - не что иное, как голова Брана, только чудесным образом выросшая раз в сто, если не больше. Когда они приблизились, оказалось, что голова жива, здорова и, похоже, нимало не печалится о своей участи. Правда, при виде Патрика по широкому лицу Брана пробежала тень. Хануман не медля соскочил со Слона, вложил морду в исполинское ухо и зашептал. Бран вздохнул, воздух дрогнул от жара.

- Это меняет дело! - прогудел Бран. Патрик с трепетом взирал на говорящую голову, не в силах поверить, что перед ним - недавний шарманщик с праздника.

- В любом из моих состояний есть своя прелесть, - продолжал басить Бран. - Ее трудно выразить словами. Конечно, здорово, будучи при ногах, бродить по свету, но эти быстролетные мгновения, эти скоротечные минуты передышки по-своему бесценны. Я ощущаю покой и силу, мне все в охоту и в радость. Я чем-то уподобляюсь премудрым дубам-патриархам, которые черпают мощь из самых недр земли. Какая жалость, что некому разделить мое блаженство и мне суждено остаться недопонятым.

Пес не выдержал и возбужденно гавкнул. Бран дружелюбно взглянул на него:

- Что-то необычное, не правда ли? Любезный друг, не рекомендую вам подходить слишком близко - сейчас здесь будет куча-мала.

Пес с некоторым облегчением попятился. Кот сидел неподвижно и был весьма напряжен, готовясь к любому повороту событий. Слон рассеянно размахивал хоботом и озирался по сторонам, ища, с кем бы еще сразиться.

Хануман тронул Патрика за локоть.

- Пойдем, - прошептал он. - Мы здесь лишние. Бран в ударе, и нашим присутствием мы можем его только ослабить.

Они отошли шагов на пятьдесят и спрятались за проржавевшей конструкцией, служившей раньше неизвестно чем. Больших трудов стоило уговорить Слона лечь на бок. Слон никак не мог понять, чего от него хотят. Наконец все удобно устроились - и как раз вовремя: Галактический Робот спускался с небес, сохраняя неизменное бесстрастное выражение на лице. Он приземлился прямо напротив Брана и изготовил лучемет к бою.

- Что же ты молчишь? - осведомилась голова с искренним разочарованием. - Где приветствия? Иные воины в иные времена показывали намного более высокий уровень развития. Кое-кто даже изъяснялся стихами.

Робот нажал на кнопку предохранителя и положил указательный палец на спуск.

- Ну, скажи что-нибудь! - взмолилась голова. - Хотя бы это. . . как там. . . кто тебя усеял мертвыми костями, поле?

В очках Робота защелкали огненные цифры, начиная обратный отсчет: девять, восемь, семь, шесть, пять. . .

- Нет, так нет, - вздохнула голова и, когда выскочил ноль, дунула изо всех сил. Робота смело, будто пылинку. Задравшийся лучемет пронзил смертоносной иглой рваное свинцовое облако. Робот закувыркался на манер перекати-поля, к нему приставал мелкий сор и прилипали мелкие намагниченные железки. Горячий ураган поднял в воздух тучи пыли. Бран чихнул и тоже окутался пыльной взвесью. Робот, тряся головой, встал на четвереньки. На лице его читалось абсолютное непонимание - первое и последнее чувство за всю жизнь. Голова Брана мечтательно смежила веки и, с силой не меньшей, чем до того, втянула воздух в себя. Робот беспомощно оторвался от земли. Он отшвырнул ненужный, тяжелый лучемет и привел в действие ракетные сопла, пытаясь улететь от опасного великана. Однако все его ухищрения не возымели успеха. Ветер втягивался в разинутый рот Брана, словно в гигантскую воронку, и Робот, отчаянно суча руками и ногами, влетел туда же. "Око за око", - невнятно проревел Бран и сомкнул челюсти. Обезглавленное туловище, на сей раз принадлежавшее Роботу, с грохотом ударилось об землю.

- Вот и все, - сказал Хануман Патрику. - Исход всегда один и тот же. Случалось, правда, что добрые силы бывали сосредоточены в рыцаре, а голова оказывалась вместилищем Зла - тогда рыцарь одерживал верх и наносил смертельную рану либо мечом, либо копьем. Но и голова в таких вариантах бывала не Брана, а кого-нибудь из враждебного лагеря, Бран же играл роль рыцаря. Он не встал бы на сторону Зла, даже если бы вдруг сошел с ума и захотел.

Тем временем Бран с видимой брезгливостью выплюнул железную голову и оценивающе посмотрел на механические останки.

- Хануман! - позвал он бодрым голосом. - Как ты считаешь, пойдут ли мне эти доспехи? Другого-то тела поблизости нет, а на ноги рано или поздно все равно вставать.

- Сдается мне, стальной корпус будет тебе к лицу, - согласился Хануман. - Ты поумнел - мне эта мысль не пришла в голову.

- Так приступай! - настойчиво попросила голова Брана. - Мы и так потратили лишнее время на этих злодеев.

Хануман повернулся к Брану задом и легонечко стегнул хвостом по лбу. Голова стала съеживаться и вскоре достигла обычных размеров. Хануман осторожно взял ее за уши, приложил к безжизненным плечам Робота и похлопал, как обычно, в ладоши, выбивая магическую чечетку. Бран открыл глаза, неуверенно повертел шеей и приподнялся на локте.

- Ух ты, вот это да! - воскликнул он. - Такого прилива сил, такого доброго здоровья мне еще не доводилось испытать. А скольких механических монстров я уложил и оставил ржаветь без толку на поле боя - нет бы догадаться! - Бран легко вскочил на ноги и притопнул. - Нет, я решительно в восторге от этого вторсырья! И мне, - он застенчиво улыбнулся, - мне не терпится показаться в таком обличии нашей Сандре.

- Сандра сейчас далеко, - подал голос молчавший до сих пор Патрик. - Может быть, она уже во владениях Черного Мастера.

Бран вытаращил глаза.

- То есть - как? -прошептал он в панике. - Что ты такое говоришь?

Хануман вмешался:

- Я объясню.

Очень сжато он изложил Брану события минувшей ночи, которых тот не мог наблюдать. Бран молчал и только бледнел сильнее и сильнее.

- Что ты так смотришь? - удивился наконец Хануман. - Девочка постоит за себя, я уверен. Разве ты не понимаешь, что в этом замысел Сильнейшего? Лично я не чувствую себя виноватым. -Видя нескрываемое осуждение в глазах товарища, обезьяна не выдержала: - Я не счел себя вправе вмешиваться! Лучше сказал бы спасибо - как будто очень мне было легко в кромешной тьме тащить на это место твою башку и выращивать ее, словно тыкву!

- Как называется этот мир? - спросил Бран, не реагируя на упреки обезьяны.

- Ты и сам знаешь не хуже меня, - озадаченно пробормотал Хануман. - А в чем дело?

Бран без сил опустился на землю и закрыл лицо стальными ладонями. Все остальные окружили его; морда Ханумана в который уже раз превратилась в застывшую маску - признак высшей степени напряжения. Бран отнял руки и безнадежным тоном, еле слышно произнес:

- Озеро. Пепельное Озеро. Как ты мог забыть?

Из пасти Ханумана вырвался крик ужаса. Он всплеснул руками, и на сей раз его хлопок не повлек за собой чудес.

- Мы пропали, - сказал Хануман обреченно. - И все пропало: Пепельного Озера Сандре не вынести. Я не подумал о нем, и теперь нам конец.

назад вперед




Словесность