 |
|
Фотография Ильи ГершбергаРодился я за год до войны в Киеве. А первые воспоминания - маленький лесной поселок Кез в Удмуртии. Помню, когда умер Сталин, я в свои 12 лет пытался переживать вместе с окружающими, а на отцовском лице пряталось подозрительное веселье. Господи, да мало ли что я помню из того, о чем уже многие не имеют понятия. Скажем, о лаптях, плетеных из лыка. С каким восторгом я наматывал портянки, потом подвязывал эти лапоточки и смачно шлепал в них по осенней вязкой грязи. И липучесть сосновой смолы, и ароматы бензина в гараже, где стояли полученные по "ленд-лизу" студебеккеры, и запах конского навоза в леспромхозовской конюшне, и лисички, растущие прямо под домом - все это осталось где-то на самом дне.
И поездки в школу на санях-розвальнях, и первое знакомство с "интернационалистом", пытавшимся утопить меня под мостом, когда я поздно возвращался из школы, и драки на танцплощадках с кастетами и лезвиями. Те из школьных товарищей, кому повезло меньше, уже далече.
Возвращение в Киев, где и родился, но откуда был увезен грудным. Завод, НИИ с самиздатом под столом. Армия и моя собственная война с "узнавшими" меня. Но и благодарность армии за то, что привела меня в Симферополь и подарила дружбу со светлым человеком и блестящим сатириком и детским поэтом Владимиром Натановичем Орловым.
Семинары переводчиков в Литинституте, куда меня по-партизански затаскивал добрейший Лев Озеров. Краткая, но памятная полоса встреч с несгибаемой Юнной Мориц и ее дорогого стоящие советы.
А потом поездки, уже после университета, на Сахалин и в Среднюю Азию. Пять лет дружбы с Туркменией. "Ах, восточные переводы, как болит от вас голова!.."
Первые книжки, выходившие, как сапоги портовых грузчиков, со страшным скрипом. Спасибо журналу "Юность" и работавшим там Сереже Дрофенко, а потом Натану Злотникову, Олегу Чухонцеву и Коле Новикову - трижды я успел появиться с подборками стихов в тогда еще супер-дупер популярном журнале.
В Киеве вышло две книги лирики "На свету молодом" (Молодь, 1986) и "Миг бытия" (Радянский письменник, 1989).
Более двадцати лет руководил отделом литературы республиканской детской газеты в Киеве. Вначале она называлась "Юный ленинец" и выходила тиражом в полтора миллиона экземпляров. Потом ее назвали "Перемена", когда начались перемены, и тираж ее стал таким, что его едва могло хватить на учеников двух-трех школ.
Под занавес советской власти, малодушно не дождавшись, пока она испустит дух, с женой Розой и двумя сыновьями - Юрой и Вовой, с остановкой в полутемном посткоммунистическом Бухаресте, перелетел в страну Израиль. И тут "у попа была собака". Опять, как в ранней молодости, поначалу завод. И вереница курсов. Для журналистов, для турлидеров, еще для чего-то, в результате чего никем не стал, но на иврите начал говорить и писать свободно.
А о стихах вспоминал все реже. Из этих редких воспоминаний родилась книга "За Стеною Плача", выходом которой в Нью-Йорке и прекрасными рисунками в ней я обязан художнику редкого таланта и моему самому близкому другу Михаилу Глейзеру. Затем в Санкт-Петербурге вышла новая книга "Галилейский круг".
Журналистика осталась - куда от нее денешься.
Совсем недавно, в июле 2004 года в Санкт-Петербурге вышла моя детская книга "Про мышонка Шона, про амстердамского кота Тома и про разное другое".
Живу в небольшом, но современном городе Кармиэле. Прошел здесь все этапы большого пути. Отработал пять лет на заводе. Редактировал русскую половину двуязыкой газеты концерна "Га-Арец". Член Союза писателей Израиля, член Международного ПЕН-клуба.
НОВИНКИ "СЕТЕВОЙ СЛОВЕСНОСТИ" Елена Мудрова (1967-2024). Люди остаются на местах [Было ли это – дерево ветка к ветке, / Утро, в саду звенящее – птица к птице? / Тело уставшее... Ставшее слишком редким / Желание хоть куда-нибудь...] Эмилия Песочина. Под сиреневым фонарём [Какая всё же ломкая штука наша жизнь! А мы всё равно живём и даже бываем счастливы... Может, ангелы-хранители отправляют на землю облака, и они превращаются...] Алексей Смирнов. Два рассказа. [Все еще серьезнее! Второго пришествия не хотите? А оно непременно произойдет! И тогда уже не я, не кто-нибудь, а известно, кто спросит вас – лично Господь...] Любовь Берёзкина. Командировка на Землю [Игорь Муханов - поэт, прозаик, собиратель волжского, бурятского и алтайского фольклора.] Александра Сандомирская. По осеннему легкому льду [Дует ветер, колеблется пламя свечи, / и дрожит, на пределе, света слабая нить. / Чуть еще – и порвется. Так много причин, / чтобы не говорить.] Людмила и Александр Белаш. Поговорим о ней. [Дрянь дело, настоящее cold case, – молвил сержант, поправив форменную шляпу. – Труп сбежал, хуже не выдумаешь. Смерть без покойника – как свадьба без...] Аркадий Паранский. Кубинский ром [...Когда городские дома закончились, мы переехали по навесному мосту сильно обмелевшую реку и выехали на трассу, ведущую к месту моего назначения – маленькому...] Никита Николаенко. Дорога вдоль поля [Сколько таких грунтовых дорог на Руси! Хоть вдоль поля, хоть поперек. Полно! Выбирай любую и шагай по ней в свое удовольствие...] Яков Каунатор. Сегодня вновь растрачено души... (Ольга Берггольц) [О жизни, времени и поэзии Ольги Берггольц.] Дмитрий Аникин. Иона [Не пойду я к людям, чего скажу им? / Тот же всё бред – жвачка греха и кары, / да не та эпоха, давно забыли, / кто тут Всевышний...] Читайте также: Владимир Алейников. Пуговица | Анна Аликевич. Тайный сад | Джон Бердетт. Поехавший на Восток. | Андрей Высокосов. Любимая женщина механика Гаврилы Принципа | Татьяна Горохова. "Один язык останется со мною..." | Айдар Сахибзадинов. Жена | Елена Севрюгина. На совсем другой стороне реки | Владимир Спектор. Четыре рецензии | Вячеслав Харченко. Ни о чём и обо всём | Анастасия Фомичёва. Будем знакомы! | Светлана Максимова. Между дыханьем ребёнка и Бога... | Ольга Андреева. Свято место | Андрей Бычков. Я же здесь | Изяслав Винтерман. Стихи из книги "Счастливый конец реки" | Елена Генерозова. Литургия в стихах - от игрушечного к метафизике
