Григорий Петрович Чубай (укр. Григорій Петрович Чубай, 23 января 1949, Березины - 16 мая 1982, Львов) - украинский поэт и переводчик, один из наиболее ярких представителей львовского андерграунда 1970-х годов. Пытался поступить в Киевский государственный университет, но не был принят после публичного выступления у памятника Шевченко в столице. Работал в Радивилове. Переехал во Львов, где сблизился с правозащитниками братьями Михаилом и Богданом Горынь, Вячеславом Черноволом, композитором и певцом Виктором Морозовым. Попал под наблюдение КГБ, подвергался обыскам и арестам. В 1970 создал один из первых журналов украинского самиздата Скрыня. Трудился грузчиком, строительным рабочим, в том числе - в Сибири. В 1979 поступил в Литературный институт в Москве, занимался в семинаре Анатолия Жигулина, который высоко ценил его стихи. Умер, не закончив третьего курса. Похоронен на Сиховском кладбище, в 1995 прах перезахоронен на Лычаковском кладбище, в 2007 на могиле установлен памятник.
отголосок зеркала
не знает ничего о зеркале
не знает ничего о себе
но он знает о лете
и о нем рассказывает
у него есть две тропинки
белая и черная
он всегда ходит белой
и рассказывает
что на груше выросли груши
и упали в траву
а на вербе
груш не выросло а вырос аист
и за горизонт упал
придет от матери дивный летний сон
с мотыгой в руках и всю белую тропинку
перемотыжит
и вот тогда отголосок
станет сидеть одиноко у зеркала
ведь черной тропинкой
ходить страшно
Я никогда не о чем не спрашивал
ни тишину, ни гром, что жили рядом со мной.
Я жил молча,
я молча размышлял, сколько же кислорода
дает каждодневно дерево, что под моим окном,
каким же может выйти стол или кушетка
из того самого дерева через несколько лет.
Я молча жил,
я молча размышлял,
а вчера на рассвете
пришел ко мне
облик моего голоса,
от него стелилось тенью
эхо до порога.
И спросил он у тишины,
что заснуло в ней.
И спросил он у грома,
что пробудилось в нем.
А потом к окну подошел
и к дереву обратился:
доброе утро, зеленая пташка,
не устала ли ты целое лето
над домом летать?
Сядь на подоконник,
я тебе пшена принесу,
зеленая пташка.
летят скворцы на электрический свет
и напевают песни про золотые клетки
а по вербе прыгают пушистые котики
прыгают в зеленые дверцы
а дверцы как листва
закрылась листва и не раскрывается
откуда-то из самых корней вербы зовет
меня сквозь кору глубокий голос не имеющий дна
просит раскрыть листву
говорит что-то бездонный голос
про закопанные в городе ключи
уже другие скворцы летят
на электрический свет
другие скворцы
а песня все та же
и темнеют листья
темнеют но не раскрываются
чего ж теперь ты снова прилетаешь
на самолетах белых белых снов на
опечаленные аэродромы моих глаз
зачем ты снова повествуешь мне историю
про дым что возвращается к
своему костру будто хочет снова
стать пламенем
а я тебя давно уже забыл
я просыпаюсь в полночь чтобы
свечку затеплить траву забвения
взываю ночью к свечке той и молвлю
трава-травушка
будь зеленой
пусть будет все
как есть
звезду мертвую зову из ночи
темной и молвлю
звезда не надо
не загорайся
пусть будет все
как есть
а самолет уже неумолимо близко
и улыбаясь ты идешь по трапу
чтоб свечку потушить
это случится именно так
это случится именно так и не иначе
они тысячу раз повторят свои собственные
имена и прислушаются не отозвалось ли в них
чего-нибудь чужого
они прочитают в газете что до осени
еще очень далеко и как можно увереннее сделают
шаг чтобы даже самым подозрительным он
не показался шатким
и встретятся они на дороге лесной
не зная лес это или нет ведь неведомо откуда
пробудилось в нем влечение в теплые края и лес
сам того не ведая начал мастерить
для полета золотое крыло
а они станут отгораживать от него небо
своими руками и газетами в которых написано
что до осени еще очень далеко
и рассыплется золотое крыло на множество
золотых перьев и проскользнет сквозь пальцы
и сквозь газеты
а те кто останутся возле трухлявых
пней будут бояться посмотреть
друг другу в лицо
Сергей Сутулов-Катеринич: Весталка, трубадур и дельтаплан[...по причинам, которые лень называть, недосуг вспоминать, ни к чему рифмовать, четверть века назад невзлюбил я прекрасное женское имя - имя, несущее...]Наталья Козаченко: Пуговица[Вечеряли рано: солнце не село и сияли купола позолотой, сновали по улицам приезжие купечики победнее. Вчерась был четверг и обыденные Ильинские торжки...]Любовь Артюгина: Человек в одеяле[Под вечер, когда утихает жара, / И пламя не рвётся из солнечной пасти, / Спадает с домов и людей кожура, / И в город приходит прохладное счастье...]Светлана Андроник: Ветреное[виток земли вокруг своей оси / бери и правду горькую неси / не замечай в упор что снег растаял / юдоль земная стало быть простая...]Михаил Ковсан: Словом единым. Поэзия в прозе, или Проза в стихах[Свистнув, полетит стрела, душу юную унося, сквозь угольное ушко пролетая, и, ухнув, полотно разорвется, неумолимый предел пробивая, и всё вокруг цветасто...]Ростислав Клубков: Дерево чужбины[Представь себе, что через город течет река, по ее берегам растут деревья, люди встречаются под деревьями и разговаривают о деревьях. Они могут разговаривать...]Елена Севрюгина: "Реалити-шоу" как новый жанр в художественной литературе[Можно сказать, что читатель имеет дело с новым жанром: "роман-реалити-шоу", или "роман-игра"...]Максим Жуков: Равенству - нет![Ты - в своей основе - добрый... Ну и зря! / В этом мире крови пролиты моря! / Надо лишь немного: просто, может быть, / Попросить у Бога смелости...]
