|
Девять лет
Часть первая
|
Я.Ч.
Солнце, тяжелое солнце падает теплой кометой.
Мед, золотистый закатный, ложится слоями на стены.
Друг мой, не бойся, вернется беспечное милое лето,
Током весны расширяя сомкнутые темные вены.
Сменою светлых ночей продолжительным днем ободряя,
Властное это светило спокойствием нашим займется.
Вверх по блестящим и белым ступеням свой взор
устремляя,
Мы тебя встретим, медовое,
мощное, теплое солнце.
|
|
М.В.
Чай с чабрецом или крымской негорькой полынью.
Крымские отсветы, отблески в мягком эстонском пейзаже.
Сухость, жара и покой на плоских вершинах, террасах -
Солнце в зените. От света все небо поблекло,
Свежестью сладостно стонут подсохшие ломкие травы.
Осенью так хорошо покупать хризантемы.
|
|
* * *
В городе ночь. Свет фонарей, неяркий и ровный,
Тихо восходит к нависшему пасмурно небу.
Свет выдыхает земля, и, вдохнув его облачной грудью,
Небо дарует нам
праздник любви и покоя.
|
Евгению. О творчестве.
Что есть поэзия? Увы, не знаю точно.
Я знаю только муху в облаках,
Когда на нитке тонкой и незримой
Она стремится выше, выше, выше...
Но вниз летит, спалив крыла на солнце,
Как некий шестиногий Фаэтон.
Подобно мухе действуют поэты:
Поднявшись ввысь и вниз себя метнув,
Своим кровоточащим мясом
Насытившись,
поют святые песни.
|
|
* * *
Когда лежишь укрыт теплом, как глиною,
Закатным облачком слегка переливаешься,
Садится муха на мизинец неожиданно,
Слон наступает на ухо нечаянно.
И вот лежишь, как скорпион раздавленный,
Рукою потною за простыню хватаешься
Как за скользящий край оврага глинистый.
А облачко летит спокойно по небу
И исчезает в сумерках загадочных.
|
|
* * *
Люблю веселый треск и блеск веселый печки
Когда уничтожаются стихи.
Мои стихи уничтожаются всемерно,
Я их давлю, как на стене клопов,
Забвением и страхом, непечатным
Видом, тайным почерком своим.
Зачем им жить? Кому они нужны?
Горите, милые, горите, душу веселя.
|
|
* * *
Остатки белых пятистопных ямбов
Кружатся филологией родимой:
Как бы из зуба вывалилась пломба,
Во рту порхает льдинкою незримой.
|
|
* * *
Господи!
Позволь мне дожить до скончания этой зимы
Время, замерзшую ртуть за окном растопи.
Подруга мудрости - ночь без солнца мне будет светить.
Господи!
Позволь мне дожить до весны.
|
|
* * *
...И плавным переходом в стену
Мы увенчаем наши будни
И там пребудем неизменно,
Как в несгораемой посуде.
И наблюденьем забавляясь,
Мечтая лишь о жидком хлебе,
Мы будем незаметным мясом
Для тех, кто позже вынет жребий.
Свои глаза над коридором
Развесивши порой вечерней,
Мы будем неизбежным кормом
Для нежной поросли дочерней.
|
|
* * *
Иногда одинок, как засохшее дерево посреди поля,
Некий штопор внутри, словно знак проницающей боли:
Одноногий небритый мужик под землею качается, молится,
Подаянье звенит, к нему на подстилку упавшее:
Плоскость вряд ли когда-либо медью наполнится.
Понемногу глава моя лысою станет, точно луковка на
колокольне.
Чтобы завтра сбылось, вспоминается позавчерашнее.
Так зачем же стоит это дерево ненастоящее
В реальности поля, ей недоступное?
|
|
* * *
Складень кусков
Кореш, скипаем!
Хватку ослабил змей скользкий, блестящий и длинный!
В мощной казенной машине по гладкому ночи простору!
Время тягуче, как мед, и медленно в темь уплывает!
Черному ветру навстречу прокаркает ворон!
Снег над равниной - след крыльев совиных!
Ну, убегаем!
Ждет нас шофер, только руку бы вскинуть
Будем беседу вести, курить иногда и смеяться!
Пусть нас дорога, как мягкие волны, качает -
Вьющейся долгой поземке вослед не угнаться!
Глянет заснеженно дерево в спину -
Нас уже нет, уже нет нас, нас нету -
Скользим, уменьшаясь,
Скипаем...
Включение I.
Выйдя из дому, заметишь:
Влагою воздух пронизан.
Осенние птицы...
Включение II.
Увы, отгремели сии колесницы...
Мораль:
Рак шейкой машет, чтоб освободиться,
Когда его сжимают в тонких пальцах,
И иногда кусается за пальцы...
Но пойман он - и надобно свариться...
Скипаем...
|
|
* * *
Тьмою город усыплен,
И молчат кругом явления,
В синеве проходит время.
Тишина - и бысть мне сон.
Сон, и сын, и бело пламя,
Пламя белое полей,
Оставляемых словами,
Убегающий олень.
Сыну снится белый сон
И туманные мелькания -
Неоформленный Протей -
Колыбельное дыхание.
За пустым стеклом окна
Ночь пустынна и темна.
Спи, сынок, - мое сознание.
|
Тень
Тень называется тенью, но это не тень,
Это другое пространство, другим освещенное светом,
Сон поглощается явью. Как будто олень
В лес забегает, спасительной тенью согретый.
Гончие гонят, и воздух от лая в дыму.
Сохнет дыхание леса от гулкого хруста погони,
Колется хвоя, бросая в глаза пятерню,
Желтое солнце горит на белесом, слепом небосклоне.
|
|
* * *
Гоняясь за бабочкой белой,
Которой не помню названья,
Гоняясь за тению бледной -
Отрадою воспоминанья,
Гоняяcь за бликом на луже осенней,
Снежинкой и паром незримым,
За вздохом, и смехом, и скрипом,
Улыбкой младенца,
Стареет душа постепенно,
Стареет неисследимо.
Все больше и больше забвенья прореха -
Все меньше и меньше оконце.
Оно
Зарастает мохом и мехом.
|
Опять зима
Если теплеет - то к снегопаду,
Серому небу и мягкому ветру,
Мягкому снегу и легкому хлебу -
Так происходит детям на радость.
Если вдруг выпадет много нам снега,
Будем с детишками домики строить:
Теплые хатки из мягкого снега -
Ветер поднявшийся чтоб успокоить.
|
|
* * *
...И красота тех мест дарует веру,
Что снова будет та же красота.
Немного было важных сновидений,
И смутно, смутно помню их сейчас.
Вот эти сны про переход границы.
Армейский сон:
приходим в ресторан,
А на тарелках - сочные тюльпаны,
Или, быть может, даже орхидеи,
Огромные и красно-золотые,
Раскинувшиеся через всю тарелку
И толстые, как будто шоколад.
Те орхидеи, которых до сих пор
Не видел я.
И сладостно мне было пробужденье
На КПП в невыспанности лютой.
Еще два сна, что снились мне на Ропке,
В зеленом доме, что Корней так помнит.
Сон первый: с синих-синих гор
Огромная и красная лавина
Стекает.
(В тот день стирал Корнюшкину рубашку
Небесно-синюю, и красная гуашь
Волною красной медленно стекала.)
Сливается тут все - рубашка,
Гуашь и горы, красная лавина...
Тут все есть правда, и не отменяет
Одно другое, и причиною не служит.
Быть может зеркалом, являющим в рубашке, -
Горы, а в гуаши -
лавины света,
Красного, густого.
Был сон второй похож на первый.
Участвовал в крестьянской я войне,
Не помню, с кем и за кого сражался.
Одно лишь помню: в правый бок, под ребра,
Меня косой ударили, как сноп,
Когда его рукой зажавши левой,
Наносят справа гибельный удар
И опускают наземь осторожно.
(Не помню: может, серп
Слева направо толстый сноп срезает,
Коса всегда налево справа режет,
Направо слева возвращается обратно,
Обратно поверх скошенной травы.)
Так я лежал, слегка прозрачен телом,
Прохладен, чуть голубоват, прозрачен,
(Быть может, были искры золота
Во мне).
Лишь справа до средины живота
Пятно розово-красное струилось,
А я лежал, спокойно-удивленный
И на живот свой радостно глядел.
1987-1993.
|
© Владимир Литвинов, 1997-2025.
© Сетевая Словесность, 1997-2025.
| НОВИНКИ "СЕТЕВОЙ СЛОВЕСНОСТИ" |
|
 |
| Так возвышает родина, поверь... [Стихи лакских поэтов Руслана Башаева, Миясат Шурпаевой, Патимат Рамазановой, Мирзы Давыдова и Патимат Штанчаевой в переводах на русский язык.] Виктория Орлова. "Увидеть Париж" и другие рассказы [Ох, как же дружно жили они! Небогато, даже на море никогда не были, всех сокровищ – библиотека, хрущёвка двухкомнатная да дача-сарайчик на шести сотках...] Александр Карпенко. "И, взявшись за руки, шли двое..." (О романе Бориса Гриненко "Признание в любви") [Эта книга стала для автора смыслом жизни. Написать и издать её – подвиг. Это книга-долг – живого перед ушедшей...] Наталья Захарцева. Улица Троллейбусных Скворцов [Ведь всё, что воздаётся, всё – добро. Мы лучшие конструкторы миров. Вы просто не пытайтесь их разрушить...] Владислав Китик. Я весны моей всё ещё пленный [Пробуждённую ночь я приму, / Помогая атлантам, на плечи. / У неё я на память возьму / Трудный дар человеческой речи...] Ольга Гурилёва. Всё то, что случилось с нами [Так тут и было веками, / Как в самом начале всего: / Только любовь и бог – / Всё то, что случилось с нами.] Михаил Ковсан. Гроб некому вынести, или Улыбка Гагарина [Улыбка Гагарина стала не такой широкой и белозубой, как раньше. Поговаривали, что его и вовсе одноцветно закрасят, только деньги найдут. Но пока деньги...] Ольга Самарина. Внучка Ава [Ава, крошечная, но настоящая Ава, уже умудрилась захватить нас в свой плен. Навсегда. Она не путалась в ролях и оказалась самым адекватным человеком в...] Николай Хрипков. Любовь с первого слова [Ну, мир! И что мир? Что же, интересно, о нем наразмышлять можно? Мир – он и есть мир. А Бог? А что Бог? Бог – он и есть Бог. А человек? Две руки, две...] Юлия Великанова. Будь его Солнцем, или Мы просто об этом не думаем (О романе Андрея Кошелева "Валери") [Наше бытие во многом рассчитано на глаза и зрение, на зрительное восприятие. Процентов 70 информации мы получаем и воспринимаем глазами. Зачем задумываться...] Дом вынимает пламя (О книге Веры Полозковой* "Lost and found") [Новая книга Веры Полозковой – собрание стихов, короткой прозы и фотографий – сильный эстетический опыт противостояния смерти...] Владимир Ив. Максимов. Ничего не требуя взамен... [Любой календарь – не без вычета, / Но тёплая осень – особенна: / Она, словно гречка, рассыпчата, / И солнечным маслицем сдобрена...] |
| X | Титульная страница
Публикации: | Специальные проекты:Авторские проекты: |
|
