Я вышел погулять с собакой и сразу увидел этого человека. Он сидел на скамейке у
подъезда. Мороз, а он в плаще, и в кепке, надвинутой на уши. Я видел только небритую
щеку и кончик сизого носа. Руками он держался за край скамейки, а сам наклонился
вперед, будто что-то разглядывает на снегу. Вещей у него не было, только хозяйственная
сеточка, валяется рядом на скамейке, уже припорошенная медленным крупным снегом.
Что он здесь делает? - он не живет здесь... Может, ему плохо? Непохоже, и подойти неудобно.
Что скажешь? - гражданин, вам помочь?... Иногда так говорят - гражданин, если уж
совсем никак не назвать. Если бы я был женщиной, то сказал бы - "мужчина..." - теперь
так говорят. А как еще скажешь - ведь ясно, что он мне не товарищ. Будь я моложе, сказал
бы -"папаша"... А что? мне недавно в подъезде сказали -"отец"...
Ну, какая разница! как назвать! - тут человек медленно замерзает, сам, может быть, не
понимая этого. Когда рассказываешь, всегда кто-нибудь усмехается - "пьян твой
гражданин". А вот и не пьян, и так тоже бывает. Он сидит и о чем-то думает, вспоминает.
Что я ему скажу?... обидится еще... Пойду обратно - обязательно подойду, надо напомнить
ему, что на улице минус, а он в плаще.
Как я ни дергал пса - "скорей, скорей", а он скорей не любит, и полчаса наверняка прошло.
Идем обратно - на скамейке никого нет. Вот и хорошо. У двери соседка стоит, она всегда
все видит, знает.
-Ушел, что ли, этот?..
- Старичок-то?.. Он в пятую к сыну приехал, из деревни. Вышел в магазин - и забыл, куда
идти, куда вернуться. Сидел - вспоминал, пока не нашли его.
Ну, разве я мог ему помочь? Ну, спросил бы - кто вы, откуда? А он - забыл... Как, должно
быть, страшно ему стало. Может обрадовался бы мне, схватил за руку... А что я мог ему
сказать...- я не знаю, кто ты... И все-таки, все-таки...
Айдар Сахибзадинов. Жена[Мы прожили вместе 26 лет при разнице в возрасте 23 года. Было тяжело отвыкать. Я был убит горем. Ничего подобного не ожидал. Я верил ей, она была всегда...]Владимир Алейников. Пуговица[Воспоминания о Михаиле Шемякине. / ... тогда, много лет назад, в коммунальной шемякинской комнате, я смотрел на Мишу внимательно – и понимал...]Татьяна Горохова. "Один язык останется со мною..."["Я – человек, зачарованный языком" – так однажды сказал о себе поэт, прозаик и переводчик, ученый-лингвист, доктор философии, преподаватель, человек пишущий...]Андрей Высокосов. Любимая женщина механика Гаврилы Принципа[я был когда-то пионер-герой / но умер в прошлой жизни навсегда / портрет мой кое-где у нас порой / ещё висит я там как фарада...]Елена Севрюгина. На совсем другой стороне реки[где-то там на совсем другой стороне реки / в глубине холодной чужой планеты / ходят всеми забытые лодки и моряки / управляют ветрами бросают на...]Джон Бердетт. Поехавший на Восток.[Теперь даже мои враги говорят, что я более таец, чем сами тайцы, и, если в среднем возрасте я страдаю от отвращения к себе... – что ж, у меня все еще...]Вячеслав Харченко. Ни о чём и обо всём[В детстве папа наказывал, ставя в угол. Угол был страшный, угол был в кладовке, там не было окна, но был диван. В углу можно было поспать на диване, поэтому...]Владимир Спектор. Четыре рецензии[О пьесе Леонида Подольского "Четырехугольник" и книгах стихотворений Валентина Нервина, Светланы Паниной и Елены Чёрной.]Анастасия Фомичёва. Будем знакомы![Вечер, организованный арт-проектом "Бегемот Внутри" и посвященный творчеству поэта Ильи Бокштейна (1937-1999), прошел в Культурном центре академика Д...]Светлана Максимова. Между дыханьем ребёнка и Бога...[Не отзывайся... Смейся... Безответствуй... / Мне всё равно, как это отзовётся... / Ведь я люблю таким глубинным детством, / Какими были на Руси...]Анна Аликевич. Тайный сад[Порой я думаю ты где все так же как всегда / Здесь время медленно идет цветенье холода / То время кислого вина то горечи хлебов / И Ариадна и луна...]
