Гаспар в бою с огромным автоматом
Стоял на тонких слабеньких ногах.
Он был смешным задумчивым солдатом
В больших непроницаемых очках.
Худое тело дрожь отдачи била,
Гоня остатки сонной маеты.
Фуражка в такт по голове скользила.
Враги валились все в цветы.
В моей дубине сок древесный
ещё мучительно гудит,
когда держу её отвесно
в пустом пространстве, где бандит
мелькает нежной головою
вокруг ея опасных сил
и хочет хрупкой булавою
моих коснуться тонких жил.
Смотри в холодный стронциевый зев
бирманской ящерицы быстрой,
когда она мелькнёт из древ
своей космической улыбкой:
одной молекулой дыша,
она, как шлюз между мирами,
деструктурирует мыша
зубов прекрасными дворцами.
Как будто взорвали приятную бомбочку рядом
с моим заскорузлым в чудовищных войнах отрядом.
Устало бойцы повалилися в буйные травы,
зубов и костей обнажая невольно кораллы.
Лишь облачко розовой взвеси осталось над полем,
где только мгновением раньше шагали герои,
с презрением слушая рёв подлетающей бомбы.
Теперь неспеша с неба падают ногти и пломбы.
Чредою правых ртов стремительно уходит
Куда-то вбок Гаспар и бьёт рукой
Туда, где только что был я, но не находит
Опоры для себя. Тогда удар уж мой
Валит его на мокрый чернозём. И вены
Плескают кровь из погнутого носа.
Торчат, дрожа, два бледные колена
Ненужным хламом у беспамятного торса.
Зайди под струи светопада,
Раздвинув шторы, улыбнись.
Смотри, природа вся как рада,
и солнце нагревает высь.
Каймы дорог простёрлись к югу
С чредами крошечных домов.
Пускай далёко слышен будет
Над Прагой твой довольный рёв.
Айдар Сахибзадинов. Жена[Мы прожили вместе 26 лет при разнице в возрасте 23 года. Было тяжело отвыкать. Я был убит горем. Ничего подобного не ожидал. Я верил ей, она была всегда...]Владимир Алейников. Пуговица[Воспоминания о Михаиле Шемякине. / ... тогда, много лет назад, в коммунальной шемякинской комнате, я смотрел на Мишу внимательно – и понимал...]Татьяна Горохова. "Один язык останется со мною..."["Я – человек, зачарованный языком" – так однажды сказал о себе поэт, прозаик и переводчик, ученый-лингвист, доктор философии, преподаватель, человек пишущий...]Андрей Высокосов. Любимая женщина механика Гаврилы Принципа[я был когда-то пионер-герой / но умер в прошлой жизни навсегда / портрет мой кое-где у нас порой / ещё висит я там как фарада...]Елена Севрюгина. На совсем другой стороне реки[где-то там на совсем другой стороне реки / в глубине холодной чужой планеты / ходят всеми забытые лодки и моряки / управляют ветрами бросают на...]Джон Бердетт. Поехавший на Восток.[Теперь даже мои враги говорят, что я более таец, чем сами тайцы, и, если в среднем возрасте я страдаю от отвращения к себе... – что ж, у меня все еще...]Вячеслав Харченко. Ни о чём и обо всём[В детстве папа наказывал, ставя в угол. Угол был страшный, угол был в кладовке, там не было окна, но был диван. В углу можно было поспать на диване, поэтому...]Владимир Спектор. Четыре рецензии[О пьесе Леонида Подольского "Четырехугольник" и книгах стихотворений Валентина Нервина, Светланы Паниной и Елены Чёрной.]Анастасия Фомичёва. Будем знакомы![Вечер, организованный арт-проектом "Бегемот Внутри" и посвященный творчеству поэта Ильи Бокштейна (1937-1999), прошел в Культурном центре академика Д...]Светлана Максимова. Между дыханьем ребёнка и Бога...[Не отзывайся... Смейся... Безответствуй... / Мне всё равно, как это отзовётся... / Ведь я люблю таким глубинным детством, / Какими были на Руси...]Анна Аликевич. Тайный сад[Порой я думаю ты где все так же как всегда / Здесь время медленно идет цветенье холода / То время кислого вина то горечи хлебов / И Ариадна и луна...]
