Словесность

[ Оглавление ]








КНИГИ В ИНТЕРНЕТЕ


     
П
О
И
С
К

Словесность



ЖИТЬ


 


      КО ДНЮ НАРОДНОГО ЕДИНСТВА

      Сретенка.
      Волосы стали расти как-то реденько,
      В город вернулась по новой орда;
      Жить стали плохонько, жить стали бедненько,
      Жить стали весело, как никогда.

      Это не лечится.
      Ветер по Кривоколенному мечется,
      Где продают от зари до зари -
      Если задумаешь расчеловечиться,
      Сразу бери литра два или три...

      Хамская
      Поднаторела в скандалах Таганская,
      Делит театры и пилит рубли.
      Слава великая! Сила гигантская!
      Только таланты со сцены ушли.

      Узкие -
      Там, где стою на Васильевском спуске я, -
      Жёлтые полосы из темноты.
      А по бокам-то всё косточки русские...
      Сколько их! Ванечка, знаешь ли ты?

      Бутово -
      Мрачное, словно насильно ебут его;
      Над полигоном шумят тополя.
      Люда раздетого, наспех разутого,
      Сколько в себя приняла тут земля?

      Модная,
      В ленточках и транспарантах, Болотная
      Выйдет качать перед властью права:
      Буйная вся - и как будто безродная -
      В целом чужая России - Москва.

      Явлено:
      Люди не выглядят больше задавленно,
      Но - задержись и вокруг посмотри:
      Где мостовая была окровавлена,
      Пятна из шлангов замыли шныри.

      Трудное
      Время, как встарь, продолжается смутное -
      Словно Отрепьев растёт из земли;
      И, совершая цветенье попутное,
      Душат хлеба на полях ковыли.

      Тушино.
      Что понастроено - будет разрушено;
      Бывших становий остынет зола.
      Жили отчаянно, жили придушено,
      Где со Лжедмитрием Мнишек жила.

      Тонкими
      Ты за подол материнский ручонками
      Цепко хватаясь, не ведал, любя:
      Не называли, царевич, "ворёнками"
      Царских сынов на Москве до тебя.

      Грозные
      Меры бояре предпримут серьезные:
      Много властей на Московской земле!
      Знаешь ли, Ванечка, в сумерки поздние,
      Сколько тебе задыхаться в петле?

      _^_




      * * *

      Чужие - толкутся в передней,
      Рыдают на кухне - свои.
      Она умирает последней
      Без Веры пожив и Любви.
      Одна умирает, другая!
      Туда, где места их пусты,
      Свобода приходит нагая,
      Бросая на сердце цветы.

      Когда на поминках на славу
      Невестка хлебнёт и свекровь,
      Затянут в слезах Окуджаву
      Про Веру, Надежду, Любовь.
      И пусть не на век, а на годы
      Все точки расставят над "ё",
      Но истолкованье Свободы
      У каждого будет своё.

      По тёмным бредя коридорам,
      Мы чувствуем внутренний свет!
      Как жаль, что с тоской и укором
      Напишет в изгнанье поэт:
      "Какие прекрасные лица
      И как безнадёжно бледны -
      Наследник, императрица,
      Четыре великих княжны".

      _^_




      ЖИТЬ

      Как бы память обрезать, размыть? -
      Чтоб не знать, как состарилась мать! -
      Чтоб старушку с тележкой забыть
      И всегда молодой вспоминать.
      Позабыть, как стареет жена
      И, свою искупая вину,
      Исчерпать до предела, до дна
      Эту память - на всю глубину.

      Где метафоры, образы, стиль -
      Чтоб смягчать и усиливать боль?
      Как из памяти выдавить гниль -
      Чтобы выделить самую соль?
      Чтобы стих, как из сора, пророс -
      По-ахматовски - сквозь лопухи! -
      Ибо гниль - это тот же компост -
      Из него тоже могут - стихи!

      Чтобы я, написав, не соврал,
      Как поэт, чей закончился век:
      "Он глядел на неё и сгорал,
      И сгорал от непознанных нег".
      Размышляя своей головой,
      Как бы, случаем, не осознать,
      Что жену представляешь вдовой
      И за гробом идущую мать...

      Осознал и буксуешь в слезах;
      И, родных не жалея седин,
      Хочешь только на первых ролях! -
      Хочешь, как большинство из мужчин!
      Но желанья того не избыть,
      Будь ты слеп, будь ты глух или нем:
      "Только б жить, дольше жить, вечно жить!"
      Даже не понимая зачем.

      _^_




      МИЛОРД

      Ещё покажет fuck
      Судьба тебе потом.
      Детсад. Лицей. Филфак.
      С отличием диплом.
      И вот - Речной вокзал,
      Винтажный ресторан.
      Что ни клиент - амбал,
      Придурок и мужлан.

      Конечно, жизнь не торт,
      Возможно - поделом:
      Вначале был эскорт,
      Потом - интим-салон;
      Была простая цель:
      Домой попасть живой;
      Был дорогой бордель
      С ореховской братвой.

      Конечно - поделом.
      Но был один момент,
      Когда в интим-салон
      Зашёл какой-то кент.
      Сказала - как назло,
      Как будто дёрнул чёрт:
      - Здесь у меня тепло!
      Скорей сюда, милорд!
      В холодный зимний день
      Могу я рассказать,
      Где пишется "надень"
      И где "одень" писать.

      Та-ра-ра-ра,
      Ра-ра!
      Та-ра-ра-ра,
      Ра-ра!
      Та-ра-ра-ра,
      Ра! Ра!
      Та! Ра-ра,
      Та-ра-ра!

      _^_




      ЕЛЕНЕ

      С таким лицом, лучась,
      восходят на престол
      и смотрят на полки
      военного парада;
      но если предложить,
      то - Заверниподол -
      типичный персонаж
      комедии "Всемрада".

      С таким лицом летят
      на страшных скоростях,
      выкручивая руль
      в салоне Порш-Кайена;
      но поищи её
      аккаунт в соцсетях
      и обнаружишь ник:
      Елена на два члена.

      С таким лицом винят
      и делают бо-бо,
      и совершают вдруг
      ужасную измену;
      точь-в-точь с таким лицом
      писал Артюр Рембо
      свою Венеру
      Анадиомену.

      _^_




      * * *

      Белый день заштрихован до неразличимости черт.
      Я свернул у моста, а теперь мне, должно быть, налево...
      Я иду вдоль реки, как дотла разорившийся смерд:
      Без вины виноват, ни избы не осталось, ни хлева.

      Нынче ветрено, Постум, но что они значат - ветра,
      С совокупностью их, с направлением, с силою, с розой?
      Не пришедших домой тут и там заберут мусора;
      Что рождалось стихом, умирает, как правило, прозой.

      Ничего никогда никому не хочу говорить,
      Повторяя себе вопреки непреложное: "Скажешь!"
      До того перепутана первопричинная нить,
      Что её и петлей на кадык просто так не повяжешь.

      С чешуёй покрывает по самое некуда вал,
      Никакого житья - всё равно, будь ты фейк или гений.
      Я живу у моста. Я на нём никогда не бывал,
      И считаю, что это одно из моих достижений.

      _^_




      * * *

      Наверное, старость, что вспомнить решил
      О даче, о детстве, о лете.
      Я с местными, помню, гулял и дружил -
      Чудны деревенские дети.

      За медленной речкой простор голубой,
      Поля насаждений аграрных.
      Мы - дети. Мы лазаем всюду гурьбой
      И ходим в совхозный свинарник.

      Я помню тот сельскохозяйственный быт,
      Сходящий на нет постепенно:
      Коровник заброшен. Курятник закрыт.
      В канавах навоз по колено.

      На нечерноземье полнейший развал
      В его экономике хлипкой.
      Но жили ребята - и каждый встречал
      Другого надменной улыбкой.

      Играли в индейцев и в Афганистан
      В угодьях совхоза Менжинец.
      И бегал за нами, скакал по пятам
      Домашних животных зверинец:

      Дворовые кошки, собаки, коты, -
      Кто сдуру к нам под ноги вылез;
      Мы брали их в плен и таскали в кусты,
      Где - лучше б они не родились!

      Известно, что дети - извечное зло;
      Мы сами об этом не знали...
      О пытках, конечно, и речи не шло,
      Но - тискали, мучили, мяли.

      И Мурка, и Берег, и Пуля, и Рекс
      Терпели, - кто пикал-непикал, -
      Покуда один не приехал к нам кекс
      Из Икши, на время каникул.

      Я помню то лето, тот месяц. Тот год,
      Оставил свинцовый осадок.
      У Мурки тогда появился приплод -
      Клубок разношёрстных котяток.

      Я был из ребят самым младшим в гурьбе,
      Не знал ни порядков, ни правил...
      Тот кекс поначалу был сам по себе,
      Что быстро в дальнейшем исправил.

      В ребячьих забавах, похожих на бой,
      Обид предостаточно кровных.
      И вот мы однажды забрались гурьбой
      В заброшенный старый коровник.

      Тот икшинский кекс походил-побродил
      Средь автокормушек и бочек,
      И вдруг под одну пятерню запустил
      И вынул пищащий комочек.

      Он чуть помяукал, потом замолчал,
      И замер в руке без протеста.
      От Мурки котёнок. Но как он попал
      В такое пропащее место?

      Рисуясь, тот икшинский крикнул: "Ага! -
      Котёнка вертя перед всеми, -
      Прощай, мой товарищ, мой верный слуга,
      Расстаться настало нам время!"

      Я даже не понял, что эти слова -
      Цитата из школьной программы...
      Но видел, как бьётся в руке голова
      С раскрытыми в страхе глазами.

      Как будто сработал условный рефлекс:
      Свободной рукой, по сноровке,
      Достал из кармана тот икшинский кекс,
      Моток эластичной верёвки.

      Широкую быстро связали петлю,
      Котёнку на горло надели...
      Мне вдруг наяву показалось, что сплю...
      Вокруг совещались, галдели...

      Ещё поразил удивительный факт, -
      Я, можно сказать, обезумел, -
      Когда нацепили петлю на косяк,
      Котёнок - не сдался, не умер:

      ...................................

      Когда добивали камнями его,
      Я, сорванным голосом, тонким,
      "Не надо! - кричал, - ну зачем, для чего?!"
      И плакал потом над котёнком.

      Наверное, старость. Моральный износ.
      Простите, как бзик и причуду.
      ...................................
      Пускай я умру под забором, как пёс,
      Но этого я не забуду.

      _^_



© Максим Жуков, 2021-2024.
© Сетевая Словесность, публикация, 2021-2024.




Словесность