СЛАДКИЕ НОЖИ МЯСОРУБКИ
Ну и конечно, не остается ничего, кроме воспоминаний. Потом начинаешь с ними разбираться, возвращаешься к ним, упорядочиваешь и классифицируешь, говоря сам себе: воспоминания - это лучшее, что у меня есть, память - и вправду прикольная штука, прикольней, чем секс, особенно - хорошая память. И особенно - чем подростковый секс. Так или иначе, все сводится именно к нему - к сексу. То есть даже к чему-то более интимному, чем секс, к каким-то деталям, которые запомнились лучше всего. Наверное, это и есть - ностальгия. По крайней мере, я ее понимаю именно так.
Ностальгия, эта большая механическая мясорубка, через которую пропускаешь сердце, почки и легкие, пропускаешь и берешь в руки розовый фарш своего сердцебиения, который продолжает биться о чем-то своем, независимо от тебя. Ностальгия - нездоровое чувство вины перед собой, ты все время роешься в исписанных блокнотах и перечитываешь старые книги, возвращаешься к домам, в которых жил, и начинаешь снова общаться с друзьями, с которыми не виделся последние сто лет, убеждая себя, что для них это были истинные сто лет одиночества. Ну да, как бы они существовали без тебя эти последние сто лет? Надо же возвращаться на место убийства, собирать камни, восстанавливать коммуникации. И ты возвращаешься, и начинаешь собирать, начинаешь восстанавливать, продолжаешь сам себя убеждать, и вдруг понимаешь, в какую депрессию способна вогнать тебя твоя собственная память. Без единого шанса на возвращение.
На самом деле это подстава - нет никакой ностальгии, никаких воспоминаний и ни малейшего прошлого. Просто ты время от времени начинаешь грузиться, ну и тогда уже попробуй разгрести. Давай, начинай, что у тебя там с прошлым? Что способно вызвать ностальгию?
Скажем, разные истории из 90-х, весь этот алкоголь в крови и слюне, переполненные спиртом языки друзей и врагов, драйв твоего социального становления, драйв экономического становления страны. Ну, и о чем тут жалеть? Что там было еще? Очевидно, там была женщина, собственно, не женщина, а девушка, ну не так важно, одним словом. Подозреваю, это была влюбленность. Ну, понятно, как иначе, иначе мы про это б и не говорили. И был такой случай - моему приятелю родители из другого города передали розы. Вы спросите, для чего ему розы? Ну, скажем, у него тоже была девушка, и была влюбленность. У них были "серьезные отношения", если вы понимаете, о чем я. Они пытались как-то наладить свою жизнь, он уже даже привык к ней, и это была чуть ли не единственная полезная привычка в его порядком-таки бестолковой жизни. И вот его родители, понимая все это, передали ему розы. Хоть я этого не поддерживал. "Лучше бы они тушенки какой-нибудь передали" - говорил я. Относительно тушенки приятель соглашался, но розы забирать на вокзал поехал. Помню, пока мы ждали его розы, не обминая ни одного привокзального бара, на город упали ранние мартовские сумерки, ну, и все свелось к тому, что нам и без роз было хорошо. Розы лишь дополнили эту в принципе патовую ситуацию - у нас было по поллитра на рыло и букет на двоих, почти по классику - "троянди й виноград, красиве і корисне", хотя красивого в этом всем было немного, а про полезное я вообще молчу.
И вот в таком состоянии он взялся налаживать свою жизнь, пойдя-таки дарить свои розы. Его, ясное дело, выгнали, он, к его чести, развернулся и, ни на миг не выпуская розы из рук, растворился в этих-таки мартовских сумерках. Наутро он проснулся с букетом в руках. Внешне это напоминало какие-то похороны, скажем, похороны его регулярной половой жизни. Приятель вспомнил все, что мог, пришел, насколько мог, в сознание и собрался выкинуть цветы. "Ты что, - сказал я ему, - давай доведем дело до конца". Я взял его уже довольно-таки помятые цветы и уехал из города.
"Мне есть, куда ехать, - так я себе думал, - у меня тоже есть какие-то отношения, а теперь у меня есть цветы, клевый букет ломаных роз. Они не слишком-то хорошо выглядят, и пахнут они скорее одеколоном, но это придает происходящему свой шарм, а как же", и уже дальше начался какой-то бесконечный автостоп мартовской трассой, и появился какой-то разбитый икарус с полумертвыми пасажирами, и началось сдавание цветов в багажник, и другие захватывающие вещи, которые, в нашем конкретном случае, очевидно, касаются ностальгии. Хотя по приезде неожиданно выяснилось, что все не так просто, что отношения, оказывается, вещь необычайно запутанная, а влюбленность, оказывается - это вообще нечто иллюзорное. К тому же, розы в багажнике отыскать так и не удалось, поэтому все поневоле превратилось в веселый мартовский маразм с выдаванием меня за свого брата (двоюродного), с дружественными компаниями гопников, с полной неспособностью понять друг друга, одним словом, с вещами и явлениями, которые, опять-таки в нашем конкретном случае, ни ностальгии, ни, тем более, секса не касались.
- Ну и о чем тут жалеть? - снова спрашивают у меня повара, стоя возле своих тяжелых мясорубок.
- Как о чем? - Отвечаю. - О тех сумерках, о барах, большинство которых уже успели закрыться, и даже о гопниках - нормальные гопники были.
- Значит, это и есть наша с тобой ностальгия? - спрашивают они.
- Думаю, что да, думаю, это она и есть.
- Значит, ты и правда это вспоминаешь?
- Вспоминаю, конечно же, что мне еще вспоминать?
- И это правда для тебя важно?
- Вы даже не представляете, насколько.
- И это правда для тебя что-то значит?
- Больше, чем я мог предвидеть.
- И ты хотел бы снова туда вернуться?
- Что я - псих?!
© Сергей Жадан, 2007-2024.
© Евгения Чуприна, перевод, 2007-2024.
© Сетевая Словесность, 2007-2024.
| НОВИНКИ "СЕТЕВОЙ СЛОВЕСНОСТИ" |
|
 |
| Айдар Сахибзадинов. Жена [Мы прожили вместе 26 лет при разнице в возрасте 23 года. Было тяжело отвыкать. Я был убит горем. Ничего подобного не ожидал. Я верил ей, она была всегда...] Владимир Алейников. Пуговица [Воспоминания о Михаиле Шемякине. / ... тогда, много лет назад, в коммунальной шемякинской комнате, я смотрел на Мишу внимательно – и понимал...] Татьяна Горохова. "Один язык останется со мною..." ["Я – человек, зачарованный языком" – так однажды сказал о себе поэт, прозаик и переводчик, ученый-лингвист, доктор философии, преподаватель, человек пишущий...] Андрей Высокосов. Любимая женщина механика Гаврилы Принципа [я был когда-то пионер-герой / но умер в прошлой жизни навсегда / портрет мой кое-где у нас порой / ещё висит я там как фарада...] Елена Севрюгина. На совсем другой стороне реки [где-то там на совсем другой стороне реки / в глубине холодной чужой планеты / ходят всеми забытые лодки и моряки / управляют ветрами бросают на...] Джон Бердетт. Поехавший на Восток. [Теперь даже мои враги говорят, что я более таец, чем сами тайцы, и, если в среднем возрасте я страдаю от отвращения к себе... – что ж, у меня все еще...] Вячеслав Харченко. Ни о чём и обо всём [В детстве папа наказывал, ставя в угол. Угол был страшный, угол был в кладовке, там не было окна, но был диван. В углу можно было поспать на диване, поэтому...] Владимир Спектор. Четыре рецензии [О пьесе Леонида Подольского "Четырехугольник" и книгах стихотворений Валентина Нервина, Светланы Паниной и Елены Чёрной.] Анастасия Фомичёва. Будем знакомы! [Вечер, организованный арт-проектом "Бегемот Внутри" и посвященный творчеству поэта Ильи Бокштейна (1937-1999), прошел в Культурном центре академика Д...] Светлана Максимова. Между дыханьем ребёнка и Бога... [Не отзывайся... Смейся... Безответствуй... / Мне всё равно, как это отзовётся... / Ведь я люблю таким глубинным детством, / Какими были на Руси...] Анна Аликевич. Тайный сад [Порой я думаю ты где все так же как всегда / Здесь время медленно идет цветенье холода / То время кислого вина то горечи хлебов / И Ариадна и луна...] |
| X |
Титульная страница
Публикации: | Специальные проекты:Авторские проекты: |
