Шурик Монастырский снимает квартиру с одной спальней у хасида Хаима Тульчинского в Бенсонхерсте. Хаим работает в ювелирной мастерской на 13-й авеню. Ездит он на "Шевроле-Каприсе" 1985 года выпуска - мятом, как старый мусорный бак и огромном, как пароход. За бортом этой машины остались несколько владельцев, аварий и сотен тысяч миль. И она может сменить еще столько же владельцев, перенести столько же аварий и проехать еще столько же тысяч миль. Это хорошая американская машина, которой нет сноса. Б-г даст, Хаим еще будет учить на ней вождению своего старшего сына.
Единственное неудобство - парковка. Перед домом места ровно на две машины. Это если парковаться аккуратно. Но жилец Тульчинского, который возвращается с работы в половине шестого, ставит свой роскошный "БМВ" так, будто он здесь один. То есть ровно посреди пространства между гидрантом и подъездом к гаражу соседского дома. Поэтому для "Каприса" места уже не хватает.
Иногда Тульчинский, запарковавшись за три или четыре квартала, подходит к дому и видит, как Монастырский усаживает в "БМВ" свою очередную шиксу. Тульчинский стоит у освободившегося места с разбитым сердцем. Из-за тупости этого полухазера, который не в состоянии думать о ком-либо, кроме себя и этой разрумянившейся, ясное дело от чего, шиксы, Тульчинский готов плакать. И он прекрасно знает, что если даже он сейчас пойдет за своим "Каприсом", то к тому моменту, когда он вернется, место все равно займут. Такое уже происходило тысячу раз. И он не даст себя обмануть в тысячу первый.
- Хорошего ганефа нет на твою голову! - Дрожащим от возмущения ключом Тульчинский пытается попасть в замочную скважину. В парадной царит неприятный 25-ваттный полумрак.
Монастырский тоже хочет, чтобы у него угнали этот "БМВ". Он застрахован на значительно большую сумму, чем за него можно выручить при продаже. И у него есть один специальный человек, который решает эти проблемы. Человек держит компанию "Ремонт и круглосуточная буксировка Тони Фарины" в Ист Нью-Йорке. Здесь бригада умельцев под его руководством тратит на разборку хорошей машины 45 минут максимум. Доходы от реализации запчастей с лихвой компенсируют риск.
Монастырский меняет таким образом уже третью автомашину, потому что новая машина - залог успеха у девушек. Однажды его старший брат Семен из Казани, сказал, что он должен переспать с максимальным числом женщин, пока не напорется на ту, которая прихватит его за одно место и женит. И он хорошо запомнил эти слова.
На днях Шурик звонил этому Тони, но ему сказали, что тот сейчас отдыхает в Мексике и вернется только через месяц.
- Блин! - думает Монастырский, бросая трубку. - У меня, программиста с высшим образованием - две недели отпуска, а этот бандюк может уехать на месяц в Мексику!
Наконец Тони возвращается. У него загорелое лицо питекантропа и шея быка, с которой свисает массивная золотая цепь.
Монастырский отдает ему второй ключ от зажигания и оставляет машину у кинотеатра "Сони" на Шипсхед-Бее.
"Бель де жур" Монастырского - жгучая брюнетка с ослепительно голубыми глазами. Ей отведена роль свидетельницы, но она об этом даже не догадывается. Когда после сеанса они выходят на улицу, машины, как и полагается, уже нет.
Ей приятно видеть, как четко, по-деловому Шурик дает показания "копу". Молодец. Настоящий мужчина умеет сдерживать свои чувства.
Домой их отвозит полиция.
- Ты расстроен? - она ерошит его волосы.
- Если бы у меня украли тебя, я бы расстроился, - Монастырский привлекает ее. - А машину мы купим новую.
Нежные руки обвивают его шею. Звонит телефон, но Шурик продлевает чудное мгновенье. Не отрываясь от ее губ, ждет, когда включится автоответчик, и он услышит, кто звонит.
Самых больших специалистов губит излишняя увереность в себе. Тони Фарина, садится в "БМВ" уверенно, как хозяин. Кожа, скрипнув, принимает его в жестковатые объятия. Настоящая машина для настоящего водителя. С такой тяжело расставаться. В смысле сразу. И вместо того, чтобы ехать в Ист Нью-Йорк, Фарина направляется к подруге на Шипсхед-Бей. Она живет в новом кондо с окнами на канал. Из-за этого постель в ее доме постоянно вогкая. Он бы в такой постели постоянно спать не смог. Но ему и не надо. У нее есть муж. Летчик. Он пусть и мокнет. Тони оставляет машину в глубокой тени на стоянке универмага "Ломан" и спешит к подруге.
В этом месте в кадре появляются два новых персонажа - братья Леня и Миша Белоцерковские. Они приехали в Америку совсем недавно, но уже делают свою копейку. Работа их даже не требует знания языка. Все, что от них требуется, это найти на улице машину поприличней и в назначенное время подогнать ее по указанному адресу. Там их ждут товарищи с аккуратными чемоданами. Чем лучше машина, на которой они приезжают, тем меньше она привлекает внимания соседей обворованного. В тот вечер в поисках подходящего транспортного средства братья наталкиваются на "БМВ" Монастырского.
Через полтора часа, стоя на пустынной и темной, как обратная сторона Луны стоянке, Фарина, достает телефон и набирает номер заказчика.
- Алекс, пик ап зе фоун! - говорит телефон голосом Тони.
Шурик, оторвавшись, наконец, от подруги, берет трубку.
- Хай, мэн! Воцап?
- Хайдуин, Алекс?
- Ам окей, вот эбаут ю?
- Ай-дон-но, - отвечает Тони, который поставлен перед необходимостью спасать реноме. - Дид ю чейндж йор майнд?
- Уай?
- Ай кам ту дэт плейс ниар мувиз, ю толд ми, бат я дон-файнд йор фрикен кар, мэн!
Утром Тульчинский замечает, что ненавистного "БМВ" на обычном месте нет, хотя обычно жилец уезжает на работу после него. Вечером он снова не видит "БМВ", и ставит свой "Каприс" так, что второй машине места уже не остается. Долг платежом красен. Когда темнеет, и под полом начинает бухать музыка, он снова выглядывает в окно. Нышт!
- Алекс, ты продал свою машину? - спрашивает он, столкнувшись с жильцом в парадной.
- Угнали, - коротко отвечает тот.
- Нет!!! - Тульчинский не верит своему счастью. - Такую машину! Я же говорил! Кто держит на улице такую цацку?!
Увы, счастье Тульчинского недолговечно. Через несколько дней, вернувшись домой, Монастырский находит на автоответчике запись полицейского, который составлял рапорт об угоне. Машину нашли на Статен-Айленде.
- Блин! - говорит в сердцах Шурик. - Каким надо быть идиотом, чтобы угнать такую лайбу и бросить ее!
- О-май-гад! - чуть не плачет от обиды Хаим Тульчинский, подъезжая к дому и обнаруживая на старом месте до боли в сердце знакомый "БМВ".
Тульчинский жалуется на жизнь беспрестанно, пока на работе к нему не подходит парень из Самарканда, который на дикой смеси идиша и английского сообщает ему доверительно, что у него есть один знакомый, а у этого знакомого есть два пацана, которые могут угнать любую машину.
- Во что это мне обойдется? - спрашивает Тульчинский.
- Дашь мне адрес и номерной знак. И можешь еще накинуть соточку за наводку.
- Пятьдесят! - как ножом отрезает Тульчинский.
Следующую ночь Хаим проводит у окна. Сердце его заходится, когда он видит, как возле "БМВ" появляются две тени и через минуту дверцы едва слышно хлопают. Мотор заводится и машина освобождает бесценное место.
Хаим спешит в постель. Жена вскрикивает во сне, когда он прикасается к ее распаренным ото сна ногам своими заледеневшими.
В это время Леня и Миша прямым ходом гонят машину в Ист Нью-Йорк, где она навсегда исчезает за металлическими воротами компании "Ремонт и круглосуточная буксировка Тони Фарины".
- Настоящая машина для настоящих водителей, - Тони с любовью хлопает ее по капоту, а двое его мастеров уже свинчивают с нее номера.
Полицейский снова составляет рапорт об угоне автомашины, и на этот раз страховая компания выплачивает Монастырскому компенсацию в размере 20 тысяч долларов. Но он не покупает себе новый "БМВ", потому что та жгучая брюнетка с ослепительно голубыми глазами так и не ушла от него. И когда он получил эти 20 тысяч долларов, она рассудила, что целесообразней добавить к ним еще тысяч десять и купить квартиру. Потому что квартира - это вещь, а "БМВ" - это что? Игрушка для пускания пыли в глаза несовершеннолетним прошмандовкам. И Шурик Монастырский, видя ее рассудительность, преданность и заботу, осознает с теплеющим сердцем, что, видимо, она и есть та самая женщина, которая рано или поздно должна была прихватить его за одно место.
Еще через месяц Шурик покупает кондо с двумя спальнями и окнами на канал Шипсхед-Бей. И еще через три месяца женится на своей брюнетке. Он так счастлив, что даже решает пригласить на свадьбу, смеха ради, конечно, своего старого домовладельца Хаима Тульчинского. Тот, ясное дело, находит отговорку, но присылает поздравительную открытку, оканчающуюся словами "мазл тов!"
Айдар Сахибзадинов. Жена[Мы прожили вместе 26 лет при разнице в возрасте 23 года. Было тяжело отвыкать. Я был убит горем. Ничего подобного не ожидал. Я верил ей, она была всегда...]Владимир Алейников. Пуговица[Воспоминания о Михаиле Шемякине. / ... тогда, много лет назад, в коммунальной шемякинской комнате, я смотрел на Мишу внимательно – и понимал...]Татьяна Горохова. "Один язык останется со мною..."["Я – человек, зачарованный языком" – так однажды сказал о себе поэт, прозаик и переводчик, ученый-лингвист, доктор философии, преподаватель, человек пишущий...]Андрей Высокосов. Любимая женщина механика Гаврилы Принципа[я был когда-то пионер-герой / но умер в прошлой жизни навсегда / портрет мой кое-где у нас порой / ещё висит я там как фарада...]Елена Севрюгина. На совсем другой стороне реки[где-то там на совсем другой стороне реки / в глубине холодной чужой планеты / ходят всеми забытые лодки и моряки / управляют ветрами бросают на...]Джон Бердетт. Поехавший на Восток.[Теперь даже мои враги говорят, что я более таец, чем сами тайцы, и, если в среднем возрасте я страдаю от отвращения к себе... – что ж, у меня все еще...]Вячеслав Харченко. Ни о чём и обо всём[В детстве папа наказывал, ставя в угол. Угол был страшный, угол был в кладовке, там не было окна, но был диван. В углу можно было поспать на диване, поэтому...]Владимир Спектор. Четыре рецензии[О пьесе Леонида Подольского "Четырехугольник" и книгах стихотворений Валентина Нервина, Светланы Паниной и Елены Чёрной.]Анастасия Фомичёва. Будем знакомы![Вечер, организованный арт-проектом "Бегемот Внутри" и посвященный творчеству поэта Ильи Бокштейна (1937-1999), прошел в Культурном центре академика Д...]Светлана Максимова. Между дыханьем ребёнка и Бога...[Не отзывайся... Смейся... Безответствуй... / Мне всё равно, как это отзовётся... / Ведь я люблю таким глубинным детством, / Какими были на Руси...]Анна Аликевич. Тайный сад[Порой я думаю ты где все так же как всегда / Здесь время медленно идет цветенье холода / То время кислого вина то горечи хлебов / И Ариадна и луна...]
