Словесность

[ Оглавление ]








КНИГИ В ИНТЕРНЕТЕ


   
П
О
И
С
К

Словесность





ПЛОДЫ  УМА

Леонид Гиршович. Прайс.
СПб: Издательство Ивана Лимбаха, 1998
408 с., 3000 экз.


Как известно, история не имеет сослагательного наклонения. На вопрос - "а что, если" - отвечают художники и поэты. В романе "Прайс" Леонид Гиршович сделал два далеко не самых невероятных предположения: что в 1953 евреи все-таки были высланы в Сибирь, и что десять лет спустя советская власть рухнула, уступив место "нормальной" умеренно-националистической диктатуре, явно напоминающей "бархатный" брежневский тоталитаризм; при этом новое руководство тщательно скрывает, что где-то в тайге всё еще сохранился осколок Израиля, а сами поселенцы понятия не имеют о произошедших в стране изменениях. Дальше плетется сюжетная вязь, работает фантазия, силовые линии почти детективной фабулы ведут читателя из иллюзорного сибирского поселка Ижма Фижменского автономного края в не менее иллюзорные постсоветский Ленинград (переименованный в Невоград) и независимую Латвию. И можно подумать, что перед нами очередная игра в альтернативную историю. Но литературная мода приходит волной - нахлынет, захлестнет, взбаламутит - и спадает, спадает, оставляя на берегу гниющие водоросли, странные деревянные обломки и прочий мусор. Таков финал, а, когда это все только начиналось, лишь легкая рябь пробегала по поверхности, лишь облака скользили на горизонте, и одинокие путники появлялись на нехоженой земле. Сегодня литераторы неутомимо выпускают в свет всевозможные антиутопии и фантасмагории, но "Прайс" был написан в начале 80-х и не связан с нынешним потоком. Это во-первых. А во-вторых, Гиршовича мало волнуют историософские концепции и мифологические конструкции, он в первую очередь решает чисто художественную задачу - созидает свой собственный мир, полнокровный мир, населенный вполне реальными персонажами, взятыми из реальной жизни. Гиршович всего лишь слегка меняет внешние условия, заостряет некоторые стороны действительности, но события остаются вполне правдоподобными, а действующие лица - узнаваемыми советскими гражданами, великолепными обитателями одной шестой части суши.

Иногда кажется, что роман Леонида Гиршовича похож на искусно сделанный секретер - со множеством потайных ящичков, укромных уголков и скрытых в глубине шкатулок: в одном месте лежит растрепанный том "Приключений Робинзона Крузо", в другом неизбежная Библия, в третьем - "Иосиф и его братья" Томаса Манна, но главное сокровище - замаскированный трактат о судьбе искусства. Придуманная писателем Фижма суть сталинский Советский Союз в развитии - экономически деградировавший, перешедший к натуральному хозяйству и пребывающий в состоянии хронической автаркии. Культура фижменских насельников с роковой неизбежностью превратилась в культуру "национальную", то есть провинциальную и оторванную от мира. Жители Ижмы - это новая историческая общность, созидающая новое искусство и имеющая собственных гениев - например, звукоподражательницу Эллу Грушко, виртуозно имитировавшую игру на трубе, а когда на поселении случайно нашелся настоящий инструмент - успешно выдержавшую конкуренцию и с настоящим инструментом. "...Элла была сама Фижма - как до того был Советским Союзом Шостакович" - ибо она выражала душу своих сограждан, как Шостакович выражал душу людей советских. Впрочем, Леонид Гиршович не склонен слишком уж сильно издеваться над несчастными; его интересуют более общие вопросы: "...неизбежное зло, перестав быть неизбежным, перестает быть злом. Это универсальное правило теоретически позволяет заглянуть в будущее искусства <...> средство - это неизбежное зло, покуда не подменяет собой цели".

Убожество "культурной жизни" сибирско-еврейского анклава очевидна, но там есть нечто, утраченное на "большой земле". Главный герой романа, семнадцатилетний Леонтий Прайс, грезит о великой живописи, способной победить время и освободить человечество. Благодаря стечению обстоятельств и авторской воле, Прайс приезжает в Невоград, мечтая об учебе в Академии художеств. Человек из прошлого, он оказывается в романном дне сегодняшнем и неожиданно обнаруживает, к ужасу своему, что привезенные картины его, его детища - мертвы; дух покинул их в момент соприкосновения с воздухом современности. Великая утопия умерла. Искусство в Невограде - достояние ловких конъюнктурщиков или площадных шутов. И дело тут не только и не столько в советской власти. Любая культура, пережив рассвет, движется под уклон. Золотой век сменяет век серебряный, серебряный - бронзовый, бронзовый - железный, а дальше, наверное, должны следовать века глиняный и деревянный. Таков вывод автора "Прайса", хотя можно и с Гиршовичем, и со всеми его многочисленными предшественниками не соглашаться. Но тут возникает видимое противоречие: если искусство обречено, зачем тогда сочинять длинные, виртуозные романы? Вероятно, противоречие разрешается за счет ориентации Леонида Гиршовича на изощренную, единственную в своем роде набоковскую прозу - вершина есть вершина, и, достигнув ее, остается наблюдать копошение на склонах горы и никуда более не стремиться.

Конечно, содержание романа вовсе не сводится к вышеизложенному, текст разнообразнее, шире, интересней, сложнее, в том числе и композиционно. Главы, посвященные Прайсу, сменяются историей музыканта Димы Раевского, артистичного приспособленца и подлеца, затем историей писательницы Мариам Тальрозе, когда-то сумевшей бежать из Ижмы и превратившей трагедию народа в источник своего благосостояния, другими историями других героев густонаселенной книги, из-за чего она становится даже несколько тяжеловесной, несмотря на легкость письма. Роман Гиршовича "Обмененные головы", принесший ему известность, производил впечатление пьянящее, чтение его вызывало специфический кайф. В "Прайсе" этого нет. Есть другое - жесткость анализа, непримиримая трезвость взгляда, язвительный холодок сатирика. Гиршович не щадит никого: ни русских, ни евреев, ни фижменцев, ни невоградцев, ни эмигрантов, ни русофилов, ни либералов, представляя читателям портретную галерею полууродов-полумонстров, в лучшем случае - симпатичных сумасшедших; но это не карикатуры, а результат пристального вглядывания в человеческую сущность. "...ум - это одна сплошная рефлексия, страсть доходить до "сути" - все распатронить, расковырять, перебрать - и ничего не найти; стереть в порошок и сдуть с лица земли; немножко звучит как смертный приговор самому себе, но что поделаешь: ум - это пуля в лоб". Гиршович - один из самых умных современных писателей, а оборотная сторона ума - безжалостность. Но здесь безжалостность не жестокость, а отсутствие иллюзий, интеллектуальная честность, и холодность - не равнодушие, а мастерство художника, не позволяющего эмоциям возобладать над собой.


"Знамя", 1999, N 5.



Некоторые рецензии и статьи
1992-2000 гг.




© Андрей Урицкий, 1999-2024.
© Сетевая Словесность, 2002-2024.





Словесность