ВОДОЙ И ШЛАНГОМ
Я не верю в пафос пожарников и летчиков, по крайней мере, в нашей стране - к другим странам у меня нет претензий. Наши пожарники почти никогда не доезжают до пожара, а когда доезжают, то остаются лишь подкурить. Как и самолеты наши тоже часто не долетают до цели, вернее, сыплются, как груши. Лучше бы они вообще не выезжали и не покидали аэродромов.
Значит так - был вокзал в маленьком городе, где ваш покорный слуга таскал железнодорожные "пульманы", грузил уголь и, наверно, был счастлив. А еще были пожарники: дядя Ваня, именуемый пацанвой не иначе как Олег Попов - Синий Нос, Гога Хромой, Палыч Утконос и единственный человек, после которого жизнь, народная слава и эта история сохранили настоящую фамилию - Боровик. Он-то и был самым главным, то есть начальником пожарников.
Нося уголь, банки и всякое барахло, я глядел на пожарную каланчу, как на маленький зачарованный замок. Она стояла на холме и напоминала игрушечную. Красная крыша, выбеленные стены, обведенные красным кругом, желтые скрипучие ворота. И, блин, тайна за этими воротами, сводившая пацанам животы и мошонки. Там жили их герои!
В выходные дни все трое под командой Боровика играли в духовом оркестре в маленьком сквере с тухлым озерцом и двумя ободранными лебедями. Вставали всегда против солнца. В начищенных медных шлемах, при параде они, потрясая брюшками, выдували звуки "Дунайского вальса", "Журавлей" и "Стоит над горою Алеша". Потом - один в один - по ранжиру поднимались на каланчу, гупали в домино, а после обеда жирно и смачно спали, раззявив рты. Мух они гоняли по очереди.
Солнечный полдень золотыми пятнами расползался по задворкам пожарной части. Боровик сидел на стуле, широко расставив ноги - по-другому он просто сидеть не мог. Действительно, он чем-то похож был на борова - розовощекий, сытый, с хитрым подлобным взглядом карих глазок. Кажется, все это было в пятницу.
Олег Попов - Синий Нос забивал лбом гвоздь-"сотку" в девятидюймовую доску, а потом вытаскивал его зубами. За время моего пребывания в городке он дошел до рекорда - три гвоздя. После чего все пили самогон, ели сало, домашнюю колбасу и шкварки. В целом они были добродушными и хорошими людьми. Один, не помню кто, плел китайские стульчики, другой выжигал и вырезал на дереве. И вся бригада имела "байстрюков" во всем районе. Глядя на них, ты понимал - время на каланче остановилось.
Их мужественные загорелые профили с мощными скулами украшали плакаты нашего детства. Они играли мускулами с экранов телевизоров. О них ночами мечтали девчонки, привлекательно пахнущие индийским мылом, что отдавало дустом. Им выдавали квартиры или селили в общежития вместе с милиционерами. Так они и шли рука об руку всю жизнь - каланча, а через дорогу или совсем рядом памятник Дзержинскому и уютный участок, подметенный пятнадцатисуточниками. Они становились экранными и книжными кумирами. А после перестройки к ним добавились еще и спасатели, и так они и спасали всех скопом и поодиночке - акробаты над игрушечной пропастью. Люди, в том числе и я, еще пацан, любили смотреть фильмы о них, пока не осточертело.
Три толстяка любили пошутить. Отдыхая на холме с бутылкой кефира, я часто наблюдал за их приготовлениями. Это было просто, как запах индийского мыла. Милиция наводила их на какой-нибудь магазин или задрипанный бар, и начиналось. По большей части они специализировались на общепитах - порванная проводка, плохая техника безопасности, и все в норме - они возвращались с ящиком колбасы и пойла. Но главным источником доходов был тот самый склад, на котором я упрямо таскал вьюки со всяким мотлохом. Они несколько раз рвали проводку, но в основном специализировались на мелких поджогах. Синий Нос был мастером в этом деле. На этой почве у нас как-то случился конфуз - я напился и обоссал их каланчу. За что меня побили. И вот однажды перед Новым годом доблестные бобры-пожарники устроили на своем красном "гиббоне" наезд на склад. И тут случилось непредвиденное. Они влезли на заснеженную крышу, потому что только так можно было попасть внутрь. Видели рок-н-ролл на крыше в звездную, холодную и прекрасную предновогоднюю ночь в исполнении трех пожарников? - Вот как на человека действует электрический ток. Они танцевали долго и упрямо, пока завскладом с голливудским спокойствием не выключил рубильник, и наши парни не попадали в сточную канаву, куда перед этим районный золотарь Вася высыпал изрядную кучу говна.
Я отпраздновал Новый год с индейкой, шампанским, в компании красивых женщин, радуясь тому, что когда-то был до этой службы электриком. Но на этом счастье мое закончилось - из городка пришлось дать деру.
© Александр Ульяненко, 2008-2025.
© Евгения Чуприна, перевод, 2008-2025.
© Сетевая Словесность, 2008-2025.
| НОВИНКИ "СЕТЕВОЙ СЛОВЕСНОСТИ" |
|
 |
| Ашот Наданян. Подстриженные мысли [Когда он сказал: "Держу пари!", – она бросилась к нему на руки и согласно воскликнула: "Держи, парю!"] Владимир Буев. "Бог его знает, что несешь, стоя с утра под душем..." [Репортаж с творческого вечера Родиона Белецкого в Булгаковском доме в литературном салоне Андрея Коровина.] Людмила Свирская. Я успела в последний вагон [Я успела в последний вагон, / Задыхаясь, стою на подножке. / Позади расставания звон, / Поцелуев прилипшие крошки...] Ольга Андреева. Ищу, на что бы опереться [Что ты нахмурилось, лето? Гляди веселей – / рябью запуганной тихой реки-недотроги, / ровным пробором лимонно-зелёных полей, / схваченных узкой серебряной...] Елена Ханова. Разновеликие цветы [...и я распахну тебе настежь вчера. / Останься, такие теперь вечера, / что время густеет, а воздух сластит. / И кажется, можно любого спасти...] Айдар Сахибзадинов. Синёва: и Осенний сон. Два рассказа [Однажды в скорбный миг пролетают в мозгу человека все события жизни, мерцают лица, лица, – и память выбирает кого-то значимого, чистого, обычно из непорочного...] Яков Каунатор. Времена не выбирают [О поэзии и пророчествах Булата Окуджавы. Эссе из цикла "Пророков нет в отечестве своём...".] Николай Милешкин. "Самый главный процесс – отделение тьмы от света..." [Многие считают группу "Тёплая Трасса" культовой. Кто-то говорит, что в её песнях слишком много Егора Летова и Романа Неумоева. С основателем и лидером...] Дмитрий Гвоздецкий. Мой сын напишет не хуже [однажды твоим именем / назовут литературную премию / ни один лауреат которой не прочитает / ни одной твоей строки] Георгий Жердев. Четыре четверти [кто словом / овладел / / наплодит / словечек] |
| X |
Титульная страница
Публикации: | Специальные проекты:Авторские проекты: |
