|
ИСТОРИЯ КПСС
"Нет, все-таки напрасно относилась Антонина к работе так формально. Нехорошо это было, не правильно, не интересно... Еще ладно, если бы она преподавала физику, самолетостроение какое-нибудь. Ну, читала бы тогда лекции в рамках утвержденной программы, это было бы, в сущности, вполне приемлемо. Точные науки, по основному профилю авиационного института, ну чего там особенно нового нафантазируешь? Но история КПСС ведь совсем другое дело! И так уж, что говорить, не любили этот предмет студенты. А они там на своей кафедре вместо того чтобы постараться как-нибудь заинтересовать молодежь, знай только строгости всякие разводили. В МАИ все так и говорили - где преподаватели самые зверские? На тех кафедрах, которые никому не нужны. Охрана труда, гражданская оборона, секретное делопроизводство... А в первую очередь, конечно, кафедра общественных наук: история КПСС, политэкономия социализма, научный коммунизм. А на каком вступительном экзамене больше всего студентов отсеивали? Не на алгебре, не на геометрии, не на физике. На сочинении! Абсурд какой-то. Ну, положа руку на сердце, что требуется от хорошего авиационного инженера? Уметь романы писать? Вот самолеты наши и бьются постоянно...
А Антонина на истории КПСС одной из самых лютых считалась. На каждой лекции перекличка, кто пропустил - вызывается в деканат, взбучка, взыскание по комсомольской линии. Малейший разговорчик на лекции - записывала фамилии, потом на экзамене валила. Но это ладно еще. Строгость строгостью, но ведь можно было свой предмет преподносить увлекательно. Ну скучно студентам слушать историю партии - так надо было какие-то интересные факты находить, рассказывать, может, не столько историю партии, сколько вообще историю. Ведь там так много всего интересного было! И никто бы не придрался из начальства. Можно было бы так подавать материал, что формально не придерешься - история КПСС! И не надо было избегать узких мест, каких-то кажущихся нестыковок марксистко-ленинской науки. А у Антонины ведь как было - чуть вопрос в сторону, сразу студента на место ставит: "Вы мне экзамен с первого раза не сдадите." Так что охотников вопросы задавать не было.
Эх, не так надо было делать! Сколько раз он ей говорил: "Формально ты к работе подходишь, Антонина". А она все отвечала: "Да что вы, Виктор Алексеевич, какой формализм? Строгость и установленный порядок!" Хотя, с другой стороны, может и правда? Ему-то, теоретику, ученому, легко судить. Работаешь себе в университете марксизма-ленинизма, тема кандидатской - троцкизм, тема докторской - биография родителей Меркадера... Работаешь с архивами, если и преподаешь иногда - так взрослым людям. А тут - студенты! Дай им свободу, раскрепощенность, убери шоры - так неизвестно что может получиться. Разреши вопросы задавать - найдется один дурак, который задаст такой вопрос, что и не ответишь грамотно. И не из хитрости, не от умения вести дискуссию, а просто от раскрепощенности. А не сумеешь ловко ответить - все, пропал! Этому дураку понравится, что он тебя в тупик сумел поставить, перед всем своим курсом покрасоваться. Он начнет уже специально вопросы с подковыркой придумывать. Да продумывать заранее, как тебя спровоцировать. И не он один, еще могут найтись желающие. А из хороших студентов, кто внимательно за разговором на семинаре следит, да вдумывается в сказанное, тоже некоторые подумают, мол, а ведь верно, неувязочка получается! После занятия подойдут, начнут расспрашивать еще дотошнее. А ведь есть же, действительно, в нашей науке узкие места. Не дай бог на таком месте застрять... И вот уже авторитет твой безвозвратно утрачен. А если еще, чего доброго, так ответишь на неожиданный вопрос, что смеяться начнут, тогда и до руководства кафедры дойти может. Скандал будет. Раз, два и уволят. Да и скандала никакого не надо, на самом деле, ведь на каждом потоке осведомителей из числа студентов человек по пять если не больше. Тут же донесут, что преподаватель по истории КПСС позволяет студентам задавать вольнодумные вопросы, а сам не в состоянии на них грамотно отвечать. Так что, может, и права была Антонина... Пора ее будить, кстати" - так думал бомж Лексеич, лежа на теплой канализационной решетке в подземном переходе на Октябрьской.
Было уже совсем светло. Антонина лежала рядом, прикрывшись картонной коробкой. Под ней была небольшая лужица, уже почти высохшая. "Опять обоссалась во сне, - рассуждал Лексеич. - Вот же черт, что делать? Когда портвейн пьем - всегда ссытся. А когда водку, обычно нет. Но портвейн же экономически эффективнее!"
- Эй, вставай!
Лексеич снял с Антонины коробку. На свет божий появилось лицо с заплывшими глазами и огромным синяком. Это он, Лексеич ее вчера отоварил, за то что она, сука, его полстакана портвейна выпила, пока он к урне за бычками ходил. Пора было из перехода уходить, менты разрешали только до восьми утра там сидеть. Пора искать уже подвал себе на зиму. В метро их пускать перестали - слишком уж пахнуть начали. А где им осенью мыться? Летом-то хорошо, можно мыться в реке, но летом это и не обязательно, на хрена летом в метро! А осенью в реке не помоешься...
Ну вот, дождались. Из-за угла киоска появился мент.
- Хули лежим?! Сказано было как? Чтоб к восьми духу вашего тут не было! А это значит что? Что вам отсюда в половину восьмого уебывать надо. Вставай, блядь! - пнул мент сапогом Антонину. Та заворочалась.
А сотрудник милиции Григорий Байбаков поспешил прочь, стараясь не дышать носом. Вот скотская работа! А что делать? Поневоле пришлось идти в менты - институт окончил, из общаги выгоняют, квартиры-прописки в Москве нет, на москвичке жениться Григорий не успел. Не ехать же обратно в Череповец! А нормальную работу как найдешь - учился в институте, да плохо, а кому сейчас плохие инженеры нужны, когда и хорошие никому не нужны. По одному предмету только пятерка у него была - по истории КПСС. Хотя и читала ее тетка злющая! Дронова Антонина, была такая... Но у Григория с детства язык был подвешен. Пиздеть - оно не мешки ворочать. Его за это и в ментовке ценили. "Ты, - говорили, -Гриша, мастер! Если надо, до фонарного столба доебешься - почему без документов!"
© Алексей Толкачев, 2000-2025.
© Сетевая Словесность, 2000-2025.
| НОВИНКИ "СЕТЕВОЙ СЛОВЕСНОСТИ" |
|
 |
| Так возвышает родина, поверь... [Стихи лакских поэтов Руслана Башаева, Миясат Шурпаевой, Патимат Рамазановой, Мирзы Давыдова и Патимат Штанчаевой в переводах на русский язык.] Виктория Орлова. "Увидеть Париж" и другие рассказы [Ох, как же дружно жили они! Небогато, даже на море никогда не были, всех сокровищ – библиотека, хрущёвка двухкомнатная да дача-сарайчик на шести сотках...] Александр Карпенко. "И, взявшись за руки, шли двое..." (О романе Бориса Гриненко "Признание в любви") [Эта книга стала для автора смыслом жизни. Написать и издать её – подвиг. Это книга-долг – живого перед ушедшей...] Наталья Захарцева. Улица Троллейбусных Скворцов [Ведь всё, что воздаётся, всё – добро. Мы лучшие конструкторы миров. Вы просто не пытайтесь их разрушить...] Владислав Китик. Я весны моей всё ещё пленный [Пробуждённую ночь я приму, / Помогая атлантам, на плечи. / У неё я на память возьму / Трудный дар человеческой речи...] Ольга Гурилёва. Всё то, что случилось с нами [Так тут и было веками, / Как в самом начале всего: / Только любовь и бог – / Всё то, что случилось с нами.] Михаил Ковсан. Гроб некому вынести, или Улыбка Гагарина [Улыбка Гагарина стала не такой широкой и белозубой, как раньше. Поговаривали, что его и вовсе одноцветно закрасят, только деньги найдут. Но пока деньги...] Ольга Самарина. Внучка Ава [Ава, крошечная, но настоящая Ава, уже умудрилась захватить нас в свой плен. Навсегда. Она не путалась в ролях и оказалась самым адекватным человеком в...] Николай Хрипков. Любовь с первого слова [Ну, мир! И что мир? Что же, интересно, о нем наразмышлять можно? Мир – он и есть мир. А Бог? А что Бог? Бог – он и есть Бог. А человек? Две руки, две...] Юлия Великанова. Будь его Солнцем, или Мы просто об этом не думаем (О романе Андрея Кошелева "Валери") [Наше бытие во многом рассчитано на глаза и зрение, на зрительное восприятие. Процентов 70 информации мы получаем и воспринимаем глазами. Зачем задумываться...] Дом вынимает пламя (О книге Веры Полозковой* "Lost and found") [Новая книга Веры Полозковой – собрание стихов, короткой прозы и фотографий – сильный эстетический опыт противостояния смерти...] Владимир Ив. Максимов. Ничего не требуя взамен... [Любой календарь – не без вычета, / Но тёплая осень – особенна: / Она, словно гречка, рассыпчата, / И солнечным маслицем сдобрена...] |
| X | Титульная страница
Публикации: | Специальные проекты:Авторские проекты: |
|
