Словесность

[ Оглавление ]








КНИГИ В ИНТЕРНЕТЕ


Наши проекты

Конкурсы

   
П
О
И
С
К

Словесность



Из  книги
Утрата  Пути


* ОРФЕЙ
* ПУТЬ КЛЕНОВОГО ЛИСТА
* ВИДЕНИЕ БОМЖА В СНЕГОПАДЕ
* Когда я один...
* ЭТЮД В БАГРОВЫХ ТОНАХ
* Ответ на стихотворение Елены Тверской...
* НГ-05
* ПРОГУЛКА
* Всю жизнь я учился у сна...
* Кое-что накропали...
* НЕ ПУТЬ ПОЭТА
* Чорные птицы в разорванном небе сердца...
* ВКУС ЯЗЫКА
* НОЧНЫЕ СТРОКИ
* ЭПИТАФИЯ
* ПАМЯТИ ВЫСОЦКОГО
* ПУСТОЕ
* Войти в тишину незаметно как в сон...
* ТОЛЬКО СЕРДЦЕ
 
ЯЛТИНСКИЕ  НАБРОСКИ

* СЕНТИМЕНТАЛЬНОЕ
* ПАТЕТИЧЕСКОЕ
* ЭЗОТЕРИЧЕСКОЕ
* СТРАННОЕ
* ВПЕЧАТЛЕНИЯ
* ОТЪЕЗД
* послесловие к Ялте

* КОГДА НЕ УСНУТЬ
* SМЕРТЬ
* SМЕРТЬ-II
* SМЕРТЬ-III
* ИСХОД ЛЕТА
* ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ 48
* НОЧНОЙ ВЕТЕР В СЕНТЯБРЕ
* МИР
* ОЛЕГУ ГОРШКОВУ
* ВЕЧНОЕ
* ЯБЛОКИ
* ПРОХОЖИЙ
* НОЯБРЬ
* ПЕРВЫЙ СНЕГ
* ЦИН-ЦИН
* и жизнь прошла, как черновик...



    1

    ОРФЕЙ
                Ирине

    Алкоголь примиряет с разорванной тканью судьбы,
    вещий сон забывается, прячутся даймоны в тень,
    и опять ты бредёшь, как бы свой, в сердцевине толпы,
    освещая глазами мучительно гаснущий день.

    Вещий сон забывается, прячутся даймоны в тень,
    не по дням - по часам ты глупеешь и катишься в синь, -
    в эту чорную синь, в этот траурный бархат, сирень,
    словно гроздья салюта, из бездны безумия вынь.

    С этим грозным букетом бредя в сердцевине толпы,
    о как чуден ты брат! о как лик твой обуглен печалью!
    где я? кто я? в плену предначертанной Богом тропы,
    сам не зная себя, сам к себе я однажды причалю.

    Освещая глазами мучительно гаснущий день,
    прижимая сирень, словно траур, к холодному сердцу,
    наяву превращаюсь в безмолвную вещую тень,
    ты меня не узнаешь, любимая, я не узнаю...

    11.11.04




    2

    ПУТЬ КЛЕНОВОГО ЛИСТА

      Господи! позволь мне прежде пойти и похоронить отца моего.
      Но Иисус сказал ему: иди за Мною,
      и предоставь мертвым погребать своих мертвецов.
      (От Матфея 8:21-22)

    Сказал и посмотрел бездонными глазами
    На суету миров, не знающих себя.
    Он был совсем один, единственный, но с нами
    Любовью был самой, неистово любя.

    И ненависти тень не смела прикоснуться
    Его пречистых уст, его пречистых стоп.
    Он знал, что всем дано когда-нибудь проснуться,
    С любовью навсегда соединиться чтоб.

    Пойдём! - Он лишь сказал, - возьми себя с собою:
    Чело своё и грудь, и руки для Креста.
    И человек пошёл, растождествив с толпою
    Себя - он выбрал Путь Кленового Листа.

    ...

    ....И Ветер прошептал единственное Слово
    Кленовому Листу, и обезумел тот,
    И вышел из себя, и Клён Златоголовый
    Блаженно осознал блаженного исход.

    В зияющий провал, в небытие как будто,
    В могилу пустоты - он бросил сам себя...
    И он уже не знал, что совершилось чудо,
    Любовью став самой, неистово любя.




    3

    ВИДЕНИЕ БОМЖА В СНЕГОПАДЕ

      В косых лучах таинственного света...
      Е. Шешолин

    В косых лучах таинственного света
    Шёл пьяный бомж, похожий на меня, -
    Живая тень, живой фантом поэта
    В ретроспективе гаснущего дня.

    И снегопад живописал в закате
    Судьбу души, отчаянной давно.
    Переплетались тени трех распятий,
    Причудливо ложась на полотно.

    Покрытый плащаницей снегопада
    Растаял город в сумерках времён.
    И пьяный бомж, как обыватель ада,
    Смотрел вокруг, обозревая сон.

    Пустыня необъятная и пламя
    Заката - мёртвое, как памятник, стоит.
    И мёртвая давно пустая память
    Загробно и безжалостно молчит.

    За горло ухватив бутылку водки,
    Как ядовитую, но верную змею,
    Он выдавил мычание из глотки,
    И запрокинул голову свою.

    Он зелье пил змеиное, как воду;
    Он видел всё, он ведал всё, он был
    Никем, ничем, он просто был. Без роду,
    Без племени, без имени, без крыл.

    Я сделал шаг, и сумерки сгустились,
    Зажглись огни бессмысленного сна,
    Забегали вокруг, засуетились,
    И вспыхнула, как лампочка, луна.

    Я сделал шаг, другой, припоминая
    Кто я такой и как меня зовут.
    О, как сладка ещё тщета земная!
    О как ещё огни её влекут!




    4

    Когда я один - меня нет.




    5

    ЭТЮД В БАГРОВЫХ ТОНАХ
    (А. К. Дойл)

    Красная Пресня в детстве его туманном.
    Протуберанцы чорного злого солнца.
    Чорные птицы в разорванном небе сердца -
    Зрелище это проникновенно странно.

    Что ты стоишь с циркулем возле бездны?
    Кровью своею в чорное небо брызни!
    Школьному уху речи твои полезны -
    Что говоришь умершему при жизни?

    Красная Пресня, красная Пасха, ало
    Разум пылает, мысля свою причину.
    Крепче прижми к лику свою личину, -
    Мало тебя остается, совсем мало.




    8

    Ответ на стихотворение Елены Тверской
    "Открытка с видом из Калифорнии"

      А у нас грибной сезон - декабрь-январь.
      Не гляди в глухой тоске на календарь,
      Погляди в мое окошко - на заре
      Распустились снова розы в январе!
      На дворе - уже зеленая трава,
      На деревьях - мандарины и айва.
      Грозовым сердитым ливням в январе
      Не спугнуть того, кто в пухе да в пере;
      Чуть южнее Монтерея в океан
      С головой ныряет серый пеликан,
      И идут-плывут вдоль берега киты,
      Расширением пространства заняты.
      *


    А у нас декабрьская хмарь.
    Я не знаю, что такое календарь...
    Погляди в мое окошко - серый свет
    Собирает клены чорные в букет.
    На дворе - то лужи, то ледок
    На деревьях - голо, видит бог!
    Но январский вещий снегопад
    Остановит слякотный распад.
    В бесконечный снежный океан
    Я нырну, как чорный пеликан,
    Белый кит собора проплывёт,
    Золотым зрачком мне подмигнет...
    Это не открытка, - это сон
    Длящийся с неведомых времён...




    9

    НГ-05

    По чорной набережной вдоль
    Реки Великой в ночь пространства
    Идет семья полюбоваться
    Китайским фейерверком что ль.

    У младшего глаза горят,
    Он знает радость воплощенья.
    Серьезен старший, ибо ад
    Предстал и сделал предложенье.

    Жена танцует на ходу,
    Умеют женщины смеяться,
    Когда мужчины в пустоту
    Пути как в зеркало глядятся.

    Вот это радость - "новый год"...
    Господь, дай силы засмеяться!
    И мне растягивают рот
    В улыбку ангельские пальцы.

    01.01.2005



    10

    ПРОГУЛКА диптих

    Жолтый шмель на цветке -
    Подмаренник дубравный.
    Птичий свист вдалеке,
    Ветерок своенравный.

    Хорошо среди мха
    И черники зелёной.
    Завернувшись в меха -
    Старый мальчик влюблённый.

    Он глядит в небеса,
    Облака провожая...
    И пустая слеза,
    Как вода дождевая.

    *

    День пропитанный сном,
    Крон сосновых качанье.
    На мгновенье - в ином
    Оказался нечаянно.

    Обстояла стена
    Пустоты и вниманья.
    В сердце вещего сна
    Растворилось страданье.

    Проступил человек
    Первозданною былью.
    И посыпался снег
    Бриллиантовой пылью.




    11

    Всю жизнь я учился у сна
    Я сон золотого руна
    Я лик на волне изумрудной
    Я сень для пилы многотрудной
    Я пони того самурая
    Я вился под сакурой рая
    Я воль молодая луна
    Багряное лезвие сна




    12

          В. Кр.

    Кое-что накропали,
    На рифму попали.
    Море книг пролистали,
    Усталыми стали.
    Конопли покурили,
    Проникли не в суть.
    Поорали попили,
    Пора бы уснуть.

    *

    Зеркала - наша вечность,
    Могила - удавшийся стих.
    Остается - беспечность
    Прозрений пустых.
    Вот светает уже...
    Улыбаюсь рассвету.
    Хорошо на душе,
    А души то и нету.




    13

    НЕ ПУТЬ ПОЭТА

    В коридоре, в туннеле, в трубе,
    На тромбоне, свирели, губе
    Я иду, я играю, пою,
    Безысходность вдыхаю и пью,
    Выдыхаю весёлую грусть,
    За любое безумье берусь.
    Оторвало все руки и ноги,
    Приведеньем струюсь по дороге.
    И почто этот мне коридор,
    Поворот и дурацкий повтор?
    Ну-тка вылечу дымом в трубу,
    Поимею судьбу и табу.
    Там такая небесная синь!
    Мой товарищ по песне, прикинь.
    И одна только музыка сфер
    Оправдает аферу афер -
    Пренебречь своим лакомым "я"
    На безбрежном пиру бытия.




    14

    Чорные птицы в разорванном небе сердца
    Тебя уже нет но ты ещё помнишь свет
    Мертвые звёзды перетекают в пальцы
    Удары небесных клавиш взрывают земную твердь
    Музыка смерти переполняет чашу
    Любовь выходит из берегов ума
    Это безумье распахнутое в сиянье
    Отчего Ока в разорванном сердце сна
    Чорные птицы это живые буквы
    С пальцев поэта сходят в глубины книг
    Море сознанья их поглощает жадно
    Неисследимы смыслы его игры
    Тебя уже нет и ты ничего не помнишь
    Музыка смерти мёртвые звёзды пыль
    Кружится ветер перебирая буквы
    Алые листья льются в могилу сна




    15

    ВКУС ЯЗЫКА

      на Палубе ВГ **** написала:
      арту
      Друг мой, познавший вкус языка,
      Друг мой, искавший сладость соска...

    Вкус языка познать невозможно, друг:
    Это язык познает иное.
    Голуби крошки снимают с рук,
    Млечной галактики заливное.
    Ухо вбирает в улитку звук,
    Господи сердце мое немое.

    Стадо и поле - Эллада сна.
    Это забыть я еще не в силах.
    Друг мой, все мы - Его Волна,
    Мы отражаем Его Светила.
    Только зачем все еще вольна
    Все уничтожить слепая Сила?

    Сладость соска Соломон узнал,
    Вот и сложил золотые притчи.
    Мы только тени в Элладе сна,
    Неуловимые трели птичьи.
    Я, как и ты, повторяю за
    Эхом лепечущего косноязычья.




    16

    НОЧНЫЕ СТРОКИ

    Когда выходишь из ничто,
    Войдя в квартиру, сняв пальто, -
    Увидеть можно мир-уют,
    Аквариумы из кают.
    В окошко глянешь - там живут:
    Жуют, ругаются, поют.
    Вот и тебя к столу зовут,
    И ты уж вроде тут как тут.
    В иллюминатор не гляди,
    За чудо щедро заплати,
    Забудь, что вышел из ничто,
    Когда за дверью снял пальто.
    Жену родную приголубь,
    Детей с улыбкой обними.
    Пойми - не Там познанья глубь,
    А Здесь, Сейчас, - вонми, вонми!
    Иначе грустен твой удел -
    От жажды сохнуть над ручьем.
    Ты разве этого хотел,
    Творенье трогая плечём?
    Пока еще горит огонь
    В очах ребенка - прочен мир.
    Ну здравствуй, вот моя ладонь -
    Она еще крепка, мой Сир.




    17

    ЭПИТАФИЯ
    (в некотором роде)

    Я приводил в порядок стол:
    Там сотни книг и письма друга.
    С похмелья разум чист и гол,
    А в сердце сладостная мука.

    Обложка каждая тепла
    Теплом руки родного брата.
    Томов и томиков тела,
    В меня входили вы когда-то

    Искал я мудрости как мог,
    Я мудреца искал живого.
    Да что поделать, видит Бог -
    Предел мой писаное слово.

    А между тем изнемогла
    Душа от книжного общенья:
    Увы - не выросли крыла,
    Для чаемого превращенья.

    И я тогда похоронил
    Свою надежду, став бескрылым.
    И эту книгу сочинил,
    Как сам себе могилу вырыл.

    Обмыл себя и обрядил,
    Сказал напутственное слово,
    Перекрестился, и забыл
    Кто я такой, и что такого?

    Поэтому - живая тень -
    Поэт, - и нет ему союза:
    Он умирает в тот же день
    Когда его коснулась Муза.




    18

    ПАМЯТИ ВЫСОЦКОГО
    (после просмотра фильма о его умирании)


    Чем ближе к Богу - тем меньше грешников,
    А там где Бог - там одна любовь;
    Там каждый грешник - святой во славе.
    Вы не поверите, - но это так.

    26.07.05




    19

    ПУСТОЕ

    Господи, ни капли вдохновенья,
    Не осталось в сердце у меня.
    Каждый день - как эхо сновиденья...
    Где же утро истинного Дня?

    Я хожу как робот на работу,
    Улыбаюсь искренне вполне
    Каждому знакомому илоту
    В этом сером безысходном дне.

    Кто я? Тень? Узор в Твоем сознанье?
    Дальше - что? А впрочем - все равно.
    Наше дело - радость и страданье,
    Смотрим чорно-белое кино.

    Глухо. Тихо... Словно ниоткуда
    Выплывает медленная мысль.
    Исчезает... Это ли не чудо:
    Быть никем и устремляться ввысь?

    Как? Зачем? Вопросы без ответов, -
    Старость, что ли, наступает так?
    В беспросветной старости поэтов
    Наконец-то явится Твой Мрак.




    20

    Войти в тишину незаметно как в сон,
    Пройти водолазом по самому дну,
    Увидеть людей открывающих рты,
    Как снулые рыбы немого кино.

    Движением листьев они говорят,
    Деревья - смиренные пленники сна.
    Вот ветер ладонью ощупал лицо
    И плавно отпрянул в траву.

    Молчание - сила несущая мир
    Над солнечной бездной любви.
    Вот первенец-лист оборвался в провал,
    Исчез в запредельную синь.

    Туда оборвусь, оборвался уже.
    Мерцают и пляшут живые огни,
    То вечные Эйдесы - ангелы сна
    Меня провожают в ничто.


    20-а

    ПАРОДИЯ - ОТВЕТ от Рыжей Стервы

    Войти в тишину незаметно как в сон,
    Не помня, что есть и позор и фиаско.
    Намазать её, словно крем, на лицо,
    Тугую и зыбкую чувствуя вязкость.

    Деревья мои - отраженьем стоят,
    Листая туманов потёртые ситцы.
    А свят ведь не тот, кто действительно свят,
    А тот, кому стыдно в святые проситься.

    Войти в тишину, где молчание - свист,
    Где в полном согласии с заданным кодом,
    Легко отрывается первенец лист
    Последним листком календарного года.

    И в синь, вопреки притяженью, летит...
    Но ангелов сна я встречаю без лоска.
    Восторг их понятен - в раю не найти
    Такой совершенной фигуры из воска.
    *

    РС, блеск!
    А.Т.




    21

    ТОЛЬКО СЕРДЦЕ

    ...и порвётся бумажная нить.
    О мой кораблик из ярко-тёплого детства!
    Многие скажут - куда нам плыть,
    Но мы ведь слушаем только сердце.

    Только сердце не подведёт,
    Только оно не предаст.
    Если надо - тебя распнёт,
    Но грехов отпущение даст.

    Итак, о чем это я? О любви?
    Проболтался опять за так!
    Взошёл, созрел на Твоей Крови
    Тяжёлый небесный злак.

    ...Уклониться от жатвы нельзя.
    Ничего нельзя, кроме - просто быть.
    В золотых полях пролегла стезя...
    Серпа серебрится нить.






    ЯЛТИНСКИЕ НАБРОСКИ


    22-1

    СЕНТИМЕНТАЛЬНОЕ

    Грядущая Ялта, простое купе,
    Семья устремилась на юг,
    Чтоб там раствориться в толпе,
    Вступающих в огненный круг.

    Мерещится море моим сыновьям,
    Жена предвкушает волну...
    Я был здесь когда-то... Таврида, салям!
    Твой траурный воздух вдохну.

    И ноги мои по кремнистому дну
    Шагнут, поднимая муть...
    И первую в жизни припомню весну,
    Весь, так называемый, Путь.

    Брызги летят на моих сыновей,
    К прибою жена бежит...
    Молитвенный коврик жизни моей
    Сердечной струной прошит.

    Успею ли крикнуть - Прощай! - кому?
    Гроза над Ай-Петри - в глаза.
    И это уже не понять самому,
    И никому не сказать.

    Родная, не нами начертан Путь.
    Всему, что сбылось - аминь.
    Родная, пожалуйста, просто будь.
    Какая глубокая синь...




    23-2

    ПАТЕТИЧЕСКОЕ

    Любовь сказала мне во сне -
    Она грядет, и чтоб дождался.
    Индийской песней день в окне
    Уже звучал и улыбался.

    Дождёшься траурной листвы,
    Когда она, изнемогая,
    Скользит по улицам Москвы,
    Как слякоть жолтая, живая.

    И в эту траурную грязь
    Ты опусти лицо смиренно,
    Сладимой речи вещий князь,
    Поэт-изгой проникновенный.

    Так ожидай и так живи -
    Не выше слякоти дорожной.
    Таким ты дорог для любви,
    Как сам сказал ты, - невозможной.




    24-3

    ЭЗОТЕРИЧЕСКОЕ

    Когда понимаешь, что нет пути -
    Это проблеск первых зарниц
    Утра солнечного в груди,
    Гомона вещих птиц.

    Когда понимаешь, что нет пути -
    Ты наблюдаешь ум,
    Держа его, как змею, в горсти, -
    Холодные кольца дум.

    Когда понимаешь, что нет пути, -
    Можно закрыть глаза
    И облегченно шепнуть "прости"
    В чорные небеса.

    Под ними жил ты мильоны лет,
    К ним обращался ты,
    Ибо ты верил, что это - свет.
    Видишь - они пусты.

    Пусты пути твои не твои,
    И сам ты совсем не сам.
    Это просто узор любви
    Бежит по ничьим глазам.

    Глаза - как небо, они - пусты.
    Растаял твой путь, поэт.
    Обиды, ужасы и мечты:
    Тебя вместе с ними - нет.

    Ты спросишь глупо - а что же есть?
    И будешь опять - дурак.
    А впрочем, можно еще поесть,
    Вломиться в любой кабак.




    25-4

    СТРАННОЕ.
    Памяти Е. Шешолина

    Приснился Женя мне. Давно
    Не навещал меня мой друг.
    Он стих про яблоко сложил,
    Живописал его. Оно
    Огромным было, как Земля,
    Как Радуга - цветным.
    И он спросил меня - ну как?
    Я промолчал в ответ...
    И тихий, грустный он сидел
    Со мною рядом, и
    Я медленно покинул сон,
    Вернулся в свой удел.
    Не мне решать какие сны
    Увидеть смертному дано.
    Одна надежда - в оный день
    Закончиться кино.
    И мука кончиться моя -
    Переживать сюжет.
    И вместе с мукой кончусь я,
    И зал заполнит свет...




    26-5

    ВПЕЧАТЛЕНИЯ

    Принимаю спасительный душ и сызнова - на балкон.
    Вторая сигарета особенно хороша.
    А если запить её свежим айраном, -
    Желудок и лёгкие облегчённо вздохнут.
    В домике Чехова я вдруг заплакал,
    Словно сам здесь медленно умирал.
    Зато на Ай-Петри было красиво:
    Такой потёмкинский караван-сарай.
    Фото со львёнком и с медвежонком,
    Чорное, терпкое сок-вино,
    И на прощанье - жолтая тюбетейка,
    Пожилой татарки родное лицо.
    Где-то рядом ракетная база,
    Белые купола обсерватории,
    Редкое стадо овец бегает взад-вперёд,
    Ожидая очереди на шашлык.
    Так и залег бы здесь на диване
    С кальяном гашиша на плавный взлёт...
    Но автор пьесы решил иначе -
    Экскурсовод зовёт.




    27-6

    ОТЪЕЗД

    Последняя сигарета на случайном балконе в Ялте.
    Сквозь крону инжира - море;
    Оно дышит полуденным солнцем.
    Удушающе душно.
    Глоток зелёного чая.
    Капли пота текут по телу...
    Слова мудреца из раскрытой книги непостижимо уместны:
    "Только в абсолютном отсутствии концептуализации обретается совершенный покой Абсолютного Присутствия".
    Его имя Рамеш Балсекар.
    Он всё ещё жив в Бомбее.
    Я не поеду в Бомбей,
    Я не поеду в Иерусалим.
    Моя последняя первая сигарета здесь и сейчас -
    На случайном балконе в Ялте в день отъезда в Москву.
    И ещё он сказал:
    "Ни одно индивидуальное "я" не переживёт смерть".
    Странно, но эти слова не пугают;
    Они питают как чай,
    Как дым сигареты,
    Как близкое море.
    Капли пота по телу текут,
    Созревает инжир,
    В занавесках шевелится ветер,
    На столе - три пустых рапана,
    И сухой букет горных трав.




    28-7
    послесловие к Ялте

    Я купил право сделать круг в бассейне океанариума,
    Держась за плавники двух афалин-дельфинов.
    Одного из них успел крепко обнять и поцеловать в голову, -
    Целый день прекрасного настроения.


    Ялта, август 2005




    29

    КОГДА НЕ УСНУТЬ

    пусть будут нужными слова
    единственными из возможных

    не надо думать голова
    давно уж груз твой растоможен

    пустая роща на ветру
    впусти ее в себя навеки

    а если все-таки умру
    ладонь любви закроет веки

    все начиналось так светло
    потом земля остановилась

    но по инерции несло
    и странно все перекосилось

    так называемая жизнь
    очередного человека

    была исчерпана кажись
    ковшом бессмысленного века

    вдаль не гляди уже умерь
    порыв гордыни и геройства

    ты не нашел входную дверь
    не понял здешнего устройства

    покуда тело на ходу
    пускай себе поколобродит

    ты не достал с небес звезду
    но ухватил чего-то вроде

    опять же - двое сыновей
    и сотни две стихов прекрасных

    задержат в памяти людей
    твой лик как облако неясный

    как облако... над рощей той
    березовой пустынной рощей

    не правда ли - сюжет простой?
    ещё бы капельку попроще...




    30

    SМЕРТЬ

    Ранняя осень, кажется можно продлить
    Летние сны, золотое тепло бесконечно.
    Хочется жить, все еще хочется жить
    Ласково нежно доверчиво грустно беспечно.

    Это как смерть, как беда, отвести в синеву
    Очи, и длить сумасшедшую пляску сознанья,
    Всуе себя убеждая: живу ведь живу ведь живу,
    Удостоверившись сказочным мигом касанья.

    И до всего, до чего дотянуться еще
    Может рука или глаз, или мысль или вера,
    В детстве глаза мы когда открывали на счет,
    Что бы друзей отыскать в голове Гулливера.

    Что же ничтожу себя я упорно за так?
    Что ли на голос сирены бреду как лунатик?
    Осень бросает в ладони холодный пятак:
    "Прибереги", говорит - "перевозчику хватит".




    31

    SМЕРТЬ-II

    Уже почуял - ничто моё,
    И сам я уже не сам.
    Сердце знает - летит копьё -
    "Отмщение Аз Воздам".
    Вонзится в сердце - куда ж ещё?
    Башка отродясь пуста.
    Ручьём горючим в щетине щёк
    Прольюсь и лизну уста.
    Уста раздвинуться и язык
    Проснётся в последний раз.
    И шёпот снова сорвётся в крик:
    "Боже!!! Помилуй нас!"




    32

    SМЕРТЬ-III.
    диптих

    Опять за старое - холодный ветер здесь,
    Листва осенняя клубится.
    За две недели облетает весь
    Парад листвы, и под ноги ложится,
    Как те знамена брошенные в прах...
    У населенья вытянулись лица...
    Не ведаю - в каких еще мирах
    Дано печали перевоплотиться.
    Мне всё равно уже почти, почти...
    Я этот прах оплакивать не стану,
    Не потому что вечность впереди,
    А потому, что этим прахом стану.
    *

    Не вериться, что это говорю
    Но вот ведь - говорю, иль - говорится?
    Чей это заговор? Кого я тороплю
    Перевернуть последнюю страницу?
    Что знаю я о жизни? О себе?
    Как пусто всё на этом белом свете...
    Упасть бы в ноги матушке судьбе,
    Спросить её - зачем ей шутки эти?
    Дождь не устал еще, а я уже
    Навеки, навсегда, непоправимо...
    Ножом сознанья чиркнуть по душе,
    И тишиной разлиться по равнинам.




    33

    ИСХОД ЛЕТА

    Сентябрь в зелёной поре.
    Солнечный луч на дворе
    Играет с ребятами в мяч,
    Тёплый уже - не горяч.

    Солнечный луч на дворе,
    Мир заблудился в игре.
    Время сходить с ума...
    Скоро зима.

    Играет с ребятами в мяч,
    А он убегает вскачь.
    Мальчик за ним бежит,
    Лучом золотым прошит.

    Тёплый уже, не горяч, -
    Тает в закате дач;
    Тает осенний день,
    Все превращая в тень.

    Тенью руки тянусь,
    Ночи лица коснусь,
    И растворюсь в ночи...
    Сердце молчи.




    33

    ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ 48

    48 оборотов вкруг светила пронеслася
    Матушка земля сырая с дня рожденья моего,
    Но, видать, пока не очень булка жизни пропеклася,
    Стало быть еще вертеться может статься - о-го-го!
    Солнце тихую работу выполняет как по нотам,
    Плоть уже не розовеет и глазенки не блестят,
    Если только уподобясь лупоглазым идиотам,
    Не вольешь в себя с испугу омолаживающ яд.
    Жизни грустная волынка ноту тянет еле-еле,
    На пеньке, да на полянке, пригорюнившись, сижу.
    Стало быть судьба такая, стало быть мели Емеля
    Воздух крыльями поэта - делай вид для куражу.
    А потом - еще немного этих самых оборотов
    Совершит земля сырая вкруг сияющего лба,
    И отчалит лодка жизни от печали и заботы,
    Выйдет павою на сцену эта самая судьба.
    Только смеха разольется оглушительное эхо,
    Мальчик сложит из бумаги самолётик и опять
    Спросит кто-нибудь у Бога: "Подскажите, как проехать
    В зоопарк существованья, что бы прыгать и скакать?"

    9 сентября 2005




    34

    НОЧНОЙ ВЕТЕР В СЕНТЯБРЕ

    Ветер возьми мою душу
    Вдаль унеси
    И заблудятся стрелы тоски
    Целится в горло
    Тени текут по земле
    Чорное море
    Листьев шумит во мгле
    Ощущаю
    Тихий восторг
    Тяжесть исчезла
    Агония сна
    В дуновении ветра -
    Да




    35

    МИР

    1
    Мир таинственен не потому, что мы мало знаем о нем,
    а потому что мы ничего не знаем о нем и никогда не узнаем.

    2
    Если же ты никогда не узнаешь мир, - почему бы тебе не забыть о нём,
    а вместе с ним - о себе самом: ведь ты всегда был центром этого мира?..




    36

    ОЛЕГУ ГОРШКОВУ

    ...и задыхаешься
    молчание зовёт
    и в сон срываешься как в лоно
    недоуменье утро вызывает
    и целый день останется оно
    как эхо около бродить
    вдыхаю смерть
    бессмертье выдыхаю
    увидеть снег
    ещё увидеть снег
    шептать - люблю
    прости не понимаю
    ещё желанье вывернет кишки
    ещё тоска пронзит невыносимо
    ещё слова как изморось сойдут
    в осенний мозг
    ещё полшага в пропасть
    и можно наяву уже уснуть
    нарисовав блаженную улыбку
    тому кто здесь
    присутствие
    Аз есмь




    37

    ВЕЧНОЕ

        Еще Олегу Горшкову

    Воспоминания текут...
    А где же Тот, Кто вспоминает?
    Он был и есть, Он вечно тут, -
    Он изменения не знает.
    Поэтому, когда умру, -
    Я не умру, конечно, братья!
    И брызнет солнце по утру,
    Раскрыв возлюбленным объятья.




    38

    ЯБЛОКИ

      Владимиру Антропову (Радуге)

    Собираю яблоки
    На заброшенной даче
    Солнечный день
    Октябрь

    Трава ещё зелёная
    Вся-вся усыпана
    Стою на коленях
    Удобней так

    Преклонив колени
    Собираю яблоки
    И улыбаюсь

    Господи здесь я
    Где Ты поставил
    Вечная осень
    Солнечная плоть




    39

    ПРОХОЖИЙ

    Ты идешь незаметно в безликой толпе,
    Освещая пространство улыбкой смиренной...
    Я хочу умереть, улыбаясь тебе,
    Мой читатель и брат, мой Господь сокровенный.




    40

    НОЯБРЬ

    Наконец-то ноябрь серый!
    Наконец-то печаль без дна!
    Лишь такой же бездонной верой
    Можно верить в тебя, Весна.




    41

    ПЕРВЫЙ СНЕГ

    Московский снегопад, ты сердце моё рвёшь.
    По слякотным полям бреду бомжом небесным.
    Скажи, моя душа, как долго ты живёшь
    В пространстве плотных тел изгоем бестелесным?

    Доверчивый асфальт пружинит под ногой,
    Вскипает слякоть чуть и тает так смиренно,
    Что трудно мне признать, что я ещё живой,
    Что город предо мной - коленопреклоненно.

    Любовь, тебе одной печаль моя и боль.
    Ау, ау, ау! - в толпу, в метель и стужу.
    Раздует пламя сна послушный алкоголь,
    И сам себя до дна я выверну наружу.

    Зачем я здесь? Зачем? В пустыне мёртвых лиц?
    Но каждое из них - моё отображение.
    С последнею листвой я повергаюсь ниц
    Оставив под метлой своё воображение.

    В прозрачной пустоте - в потусторонней тьме,
    Никем не видимый - мой путь не существует.
    Бушует снегопад в бессмысленной Москве,
    И Ангел в облаках колоду душ тасует.

    26.10.05
    Москва, снегопад




    42

    ЦИН-ЦИН

    Мой бедный Цинцинат, ты верил что туда
    Пройти сквозь миражи родного обустройства
    Совсем не состоит особого труда.
    Я зритель твоего напрасного геройства.

    Вот алый небосклон, вот синий, вот еще
    Пестрит палитра воздуха и неба.
    Куда ты сиганул - герой небритых щек
    И черного сухого хлеба?

    Там, за спиной - картонный Вавилон,
    Паяц-палач и медленная нота.
    Здесь - осмотрись - хрустальный небосклон,
    И вездесущая улыбка идиота.

    Постой. Не проклинай ни веры, ни любви.
    Зажмурь глаза и замолчи навеки.
    Почувствуй мерный гул в густеющей крови,
    Прозри ничто сквозь стиснутые веки.

    Мгновение - всего. А, ну-ка - оглядись.
    Ну что же ты молчишь и плачешь потрясенно?
    Душа моя, душа! - немедленно проснись!
    Но ты уже глядишь вокруг себя влюблено...

    Там, где проснулся ты, блаженный Цинцинат,
    Воспомни обо мне - божественная цыпа!
    Распятый на кресте - кровавый пью закат,
    И плачу, плачу я, как цвет роняет липа.




    43

      ...Начала нет. Конца не видно.
      Не видно этому конца.
      Александр Шапиро. Черновики

    ...и жизнь прошла, как черновик,
    за чтением премудрых книг...
    Как черновик, как сон во сне,
    как тени тень в чужой стране...

    Такое знание - хоть взвой.
    Предупреждал Екклесиаст...
    А впрочем, что же: ты живой,
    ну а на бедность Бог подаст.

    03.11.05




    ***


    ноябрь 2004 - ноябрь 2005
    Псков, Москва, Ялта.
Духом Святым наполняются наши души. Кто посещал Свято-Покровскую голосеевскую пустынь в местечке голосеево, что в Киеве - прикоснулся к древним камням обители, молчал и молился у могилки монахини Алипии - тот светел светом исконной веры.




© Артем Тасалов, 2004-2024.
© Сетевая Словесность, 2005-2024.




Словесность