Упрямое солнце никак не заходит.
Лопатки сгорели. Наверно, облезут.
Лежу на стрекозьем цветном мелководье,
Черчу на песке под водой "бесполезно".
Меж пальцами - рыбки, речные насечки,
Живое драже леденцового лета.
Щекотно... В песок соскользнуло колечко.
Мне жалко, хоть я и не верю в приметы.
Усталый, серьезный, ничуть не влюбленный,
Ты, кажется, больше не знаешь наречий.
Молчание стелется ряской зеленой,
И камешек чмокает сонную речку.
Двенадцать, тринадцать - нет, все-таки тонет,
Запутавшись в ласках насмешливых лилий.
Тринадцать - неплохо... Но в прошлом сезоне
Мы больше другую забаву любили.
Ты помнишь - травинкой, а после губами
Все ниже и ниже, по венке, до самой
Ладони... Не помнишь? Удобная память...
(Лопатки бы надо намазать сметаной)
И верно, в такую жару до забав ли?
Стрекозы назойливо звонки от зноя...
А сердце качается, будто кораблик,
И пальцы все тоньше под светлой водою.
Это просто июнь, и усталость чуть-чуть заметнее.
Я сдержалась бы и до осени, только незачем.
Босоножки и платья мои нестерпимо летние,
Так что можешь теперь меня целовать в предплечие.
Ты же знаешь, я по утрам невозможно нежная.
Мне так мало твоих торопливых прощальных... Господи,
Я устала твой запах лимонной цедры отслеживать
На чужой, проштампованной, слишком короткой простыни.
Я всю зиму носила что-то занудно-брючное
Или длинные юбки в клетку, такие мрачные,
Но теперь берегись: я тебя закручу, замучаю
В легкомысленных лямочках, ямочках, прядках, пальчиках,
И мы будем с тобой ненавидеть сентябрь, как школьники,
Но пока лишь июнь... Ты глядишь на меня опасливо.
Говори что угодно, а я отыскала родинку
У тебя на запястье.
И значит, мы будем счастливы.
"Нужно сначала доесть, тут осталось немножко..."
Хитрые ямки у губ: "Ну, давай поиграем".
Как ты забавно щекочешь губами ладошку,
Влажные бусинки ягод с нее собирая.
В радужке серой качаются крошки латуни,
В темных зрачках - белоснежные крапинки чаек...
Жалко, что только чернику для нас и придумал
Тот, кто на небе за эти дела отвечает.
Что ты торопишься, глупый? Все будет, как скажешь.
Нам-то с тобою не надо следить за часами.
На обнаженно-задумчивом северном пляже
Только ветровка твоя от тоски и спасает.
Если б еще и от памяти где-то укрыться...
Память неистребима, как запах аптечный,
Как пропитавшая воздух в обеих столицах
Горько-соленая нежность без права на вечность.
Плачу? О чем же мне плакать... Тебе показалось.
Ладно, давай целоваться, иначе замерзнем.
Я постараюсь, чтоб ты эту милую шалость
Быстро забыл вопреки романтичным прогнозам.
Чайки исчезли в белесых полосках тумана.
Солнце запуталось в дымке над сонной осокой.
Вечность нарезана дольками, стынет в карманах.
Губы немного горчат от черничного сока.
Рыжая, какая же я рыжая!
Ух, зацелую! Ну что, боишься меня?
Я буду сегодня такая красивая,
Как бы ты меня не изнасиловал!
Открываю шкаф - надеть нечего.
Качаются, вздрагивают пустые плечики,
Как плечи обиженных тобой женщин.
Я раздала все свои вещи
Веселым тридцатилетним подругам,
Улетевшим стайками к югу,
Прихватив мужей, смешных и не очень,
(с которыми я близко знакома заочно),
И курортные мальчики где-то пялятся
На мои строптивые блузки и платьица...
А впрочем, о чем я, какая разница,
Придешь - не придется уже одеваться нам,
Чего нам прятаться - оба рыжие,
Буду слушать всем телом, как дышишь,
Будешь медом течь по постели,
Где любишь меня два часа в неделю,
Ты, главное, подбирайся ближе,
Меня-то ты никак не обидишь,
Тебя-то никто не отпустит в отпуск...
Боишься меня? Ух, бойся!
чёртова молния
отчёркиваю
губами по коже черту молочную
ты изучен от корки до корки
от
ямки до трещинки
многоточия
сладкие тянутся по предплечиям
бёдрам
теряются в невыразимости
тают в ней
языком вычерчиваю
фразы на диком наречии
выпусти
выдохни выживи
трудно вытерпеть
лёгкость влажной пунктирной линии
пульс чечёточный
чёткость длительных
пауз
вдох
не терпи
возьми меня
Сергей Сутулов-Катеринич: Весталка, трубадур и дельтаплан[...по причинам, которые лень называть, недосуг вспоминать, ни к чему рифмовать, четверть века назад невзлюбил я прекрасное женское имя - имя, несущее...]Наталья Козаченко: Пуговица[Вечеряли рано: солнце не село и сияли купола позолотой, сновали по улицам приезжие купечики победнее. Вчерась был четверг и обыденные Ильинские торжки...]Любовь Артюгина: Человек в одеяле[Под вечер, когда утихает жара, / И пламя не рвётся из солнечной пасти, / Спадает с домов и людей кожура, / И в город приходит прохладное счастье...]Светлана Андроник: Ветреное[виток земли вокруг своей оси / бери и правду горькую неси / не замечай в упор что снег растаял / юдоль земная стало быть простая...]Михаил Ковсан: Словом единым. Поэзия в прозе, или Проза в стихах[Свистнув, полетит стрела, душу юную унося, сквозь угольное ушко пролетая, и, ухнув, полотно разорвется, неумолимый предел пробивая, и всё вокруг цветасто...]Ростислав Клубков: Дерево чужбины[Представь себе, что через город течет река, по ее берегам растут деревья, люди встречаются под деревьями и разговаривают о деревьях. Они могут разговаривать...]Елена Севрюгина: "Реалити-шоу" как новый жанр в художественной литературе[Можно сказать, что читатель имеет дело с новым жанром: "роман-реалити-шоу", или "роман-игра"...]Максим Жуков: Равенству - нет![Ты - в своей основе - добрый... Ну и зря! / В этом мире крови пролиты моря! / Надо лишь немного: просто, может быть, / Попросить у Бога смелости...]
