ДЕНЬ РОЖДЕНЬЯ
МОЛИТВА ИММИГРАНТА
О Господи, благодарю, что живы,
Что регистрационный лист в порядке:
Пока волков случайные наживы
Не привлекут укусывать за пятки.
Спасибо, что не каждый дом неласков
И что лицо не каждое второе
Сочится гноем национализма.
Спасибо, Господи, что есть другие лица!
Я помню чистый воздух и мацони,
И виноград, и горы Эрзерума,
Мы держим нашу родину в ладони
Щепотью рыночной вкуснейшего изюма,
Так дай мне, Господи, среди бомжей и снега
Не потерять, откуда солнце всходит,
И понимать, когда оно садится -
Такая странная вокруг творится небыль...
Не позабыть, не сгинуть, не напиться
И точно знать, что с нами происходит.
_^_
ЖАЛОБА АБОРИГЕНОВ
Разве мы не заслужили наград?
Жизнь наша нынче Курск, Сталинград,
Мы в блокаде всей душой, всем нутром,
И на нас идет мужик с топором.
Что по крышам, что по белой земле,
С замороженною мыслью в себе,
Поощипанные, будто птенцы,
Разжигаем мы внутри кострецы.
Призываем мы тиранов из тьмы,
Подавая им копье тишины,
Но не видим, что они между нас
Прямо в воздухе висят с января-с.
Государь, мы за тобой хоть в огонь,
Так теперь нам не хватает погонь
За неверными умами других,
Как деленья на чужих и своих.
Почему в столовой тухлый обед
Подает бритоголовый скелет
И его звероподобная стать
Нарушает нам желанье жевать?
Почему нам дан в соседи изгой,
Когда мы хотели жизни мирской?
Он молитвами нас стал удобрять,
Мы могли, но не успели слинять.
Ни поесть, ни поседеть у окна,
Глядя как круги свершает луна,
Мы, Господь, не заслужили наград,
Нами сдан Воронеж, Курск, Сталинград.
_^_
Памятью Домовитова и Окуджавы
наполнены эти строчки
Мне сто пятьдесят, я за вами, живыми, слежу,
Как в зале уютном вы мне похвалы воздаете,
Я в этом пространстве подвальном, как вижу, в почете,
И взглядом потомка на вас, оперенных, гляжу.
Мне триста, я слышу, уже приближается срок
Забвенья не то что моих, и чужих поколений,
И псевдоклассический дворик вздыхает от лени,
И мир перед варваром пуст, потому и широк.
Четыреста стукнуло, в дверь постучала зима,
Я лыжи надел, навострив их подальше от стужи,
Но слышу, снаружи кричит мне младенец досужий:
"Эй, ты, выходи, вызываю вальяжного льва!"
И там, за порогом, где должно пустыне лежать,
Снегами по горло залитой до самого края,
Ступня, прикоснувшись, тепло от земли ощущая,
Не верит, и я не могу ни спросить, ни сказать.
Четыреста лет, а земле хоть бы что, без забот
Что вложено косточкой малой, лозой отдает,
И заросли тянутся, стройно стремясь, к горизонту,
Туда, где младенец источником новым растет.
_^_
ПРЕОДОЛЕНИЕ
За запах ладана я завтра отомщу:
Ты где-то там остался, безучастен,
Без рук, без ног, не обладая счастьем,
Но здесь без счастья я одна грущу.
За морем илистым песочный океан
Забвеньем разрушает стену плача,
За клеткою грудной моя удача -
Неразговорчивый парчовый барабан.
Трагедия вначале и в конце,
Как ужас пустоты и нижней бездны:
Как вы, слова, глупы и бесполезны,
Когда не в первом сказаны лице.
_^_
ВЕТХОЗАВЕТНАЯ НОЧЬ
От переживаний твоих не сдвигаются новостройки,
Хоть ты смотришь на них в упор из-за занавески,
Ни одна живая душа не прочтет строки,
Промелькнувшие в голове твоей неожиданным всплеском.
Ни одно окно не светится в полшестого
Снежным утром, это значит, что у тебя нету
Современников кроме открытого Льва Шестова
И склонившихся над балконом незнамо каких веток.
Это значит, что собеседники слишком стары,
Чтоб поддерживать разговор посреди ночи
И для мыслей твоих пока не нашлось тары,
Упаковывать их не придет ни один рабочий.
Штабелями складывать рано, в кострах жечь поздно,
Остается после пройденной вечности лечь и смотреть на звезды.
_^_
|
