Словесность

[ Оглавление ]








КНИГИ В ИНТЕРНЕТЕ


     
П
О
И
С
К

Словесность



Жужжит в подсолнухах пчела...


* ПАЦИФИСТСКАЯ ОКТАВА
* Шопенит шепотом рояль...
* Выхухоль ухала, хлопала...
* Не унять, не понять, не посеять...
 
* Упало облако в стакан...
* Зачем же, выдумка моя, я топал на тебя ногами?..
* Последний сапожник ругается матом...


    ПАЦИФИСТСКАЯ ОКТАВА

    Жужжит в подсолнухах пчела.
    На пляже загорают музы.
    Фаланги наши у села
    Остановились. Жрем арбузы.
    Под солнцем ратные дела
    Куда паршивее медузы.
    Но хочется волной плеснуть
    В лицо, предплечия и грудь.

    Щитом не скроешься от зноя.
    И не спасет от мух лопух.
    В награду славному герою,
    Чтоб эллинский поднялся дух,
    В обед опять - вино и соя.
    А лучше б музу, можно двух.
    И в тень, где нежный сквознячок,
    На пикничок, на пикничок!

    _^_




    * * *

    Шопенит шепотом рояль.
    В кустах теряется баллада.
    Какая в сумерках печаль!
    Но предаваться ей не надо.

    Перемахнув через забор,
    Стал на колени у веранды.
    И сквозь простуженные гланды
    Хрипит бельканто мой тенОр.

    - Я искушен тобой, мадонна!
    О, выйдь, мерзавка, на крыльцо. -
    Пою нежнее на полтона.
    И вдохновенное лицо

    Горит, пылает, словно мак.
    И сердце просится наружу.
    - О, придержи своих собак
    И пригласи меня на ужин!

    _^_




    * * *

    Выхухоль ухала, хлопала.
    Падал засушливый лист.
    Пьяница шел Попандопуло.
    Выхухоль ухала, хлопала
    Там или здесь, или около.
    В плавнях, где шорох и свист
    Выхухоль ухала, хлопала.
    Падал засушливый лист.

    _^_




    * * *
          Саше

    Не унять, не понять, не посеять
    Тихой улочки хлипкую скуку.
    Пал туман вместе с вечером
    в девять.
    Потревожил облезлую суку.
    И в облаенном сукой пространстве
    Задрожал огонёк, сожалея,
    Что зануда-репейник убранством
    Уколол близорукую фею.

    Тени нежных моих приведений
    В дом стучались стрельнуть сигаретки.
    Только фея, забыв огорченья,
    Всё качалась на грушевой ветке.

    _^_




    * * *

    Упало облако в стакан.
    Торчат снаружи только пятки.
    Его мы выплеснем в туман,
    Потом со дна допьём остатки.

    И, напевая чепуху,
    Полезем, как всегда, в бутылку.
    И не заметим, что вверху
    Вдруг получилась в небе дырка.

    _^_




    * * *
                Дочери

    Зачем же, выдумка моя, я топал на тебя ногами?
    Вот пластилиновый араб кромсает булочки ножами.
    Вот пластилиновый верблюд трясёт горбами над подушкой
    И пластилиновую пыль себе я сыплю на макушку.
    Слезу медовую твою ловлю в шершавые ладони.
    И мной придуманный Восток в ней безнадёжно тонет,
    тонет...

    _^_




    * * *

    Последний сапожник ругается матом.
    Он шьет сапоги двум последним солдатам,
    Которые, вытянув босые ноги,
    Сидят за столом рассуждают о Боге.
    А Бог из последнего неба глядит
    Туда, где художник последний стоит,
    Где свежие краски тяжелой рукою
    Кладет он на холст. Холст последний - не скрою.
    ... На этой последней предсмертной картине
    Медведь белоснежный ест рыбу на льдине.

    _^_



© Владимир Пимонов, 2003-2024.
© Сетевая Словесность, 2003-2024.





Словесность