МИРОНОВСКИЕ  ИМПРОВИЗАЦИИ ПИСЬМО СТАЛИНУ, или ОТВЕТ ПИАНИСТКИ МИМОЛЕТНЫЕ РОЗАНОВСКИЕ ЯМБЫ СОН О МЁРТВОМ БРАТЕ ВОЗВРАЩЕНИЕ В ОТЕЧЕСТВО РЖЕВСКИЙ ПОЛИГОН БАБЬЕ ЛЕТО У ФОНТАНА ПИСЬМО  СТАЛИНУ,  ИЛИ  ОТВЕТ  ПИАНИСТКИ Марии Юдиной Бесконечная радость любви и добра, воплощаясь в торжественный звук, из источника веры рекою текла и срывалась с порхающих рук. Тихой скорбью клавирный шумел Иордан из "Рекорда" в московской глуши. Эту музыку слушал усатый тиран, размышляя о тайнах души. Кто же лирой посмел за живое задеть полубога грузинских кровей и в Adagio высшие силы воспеть? Кто же этот бесстрашный Орфей? На рояле одна из Христовых невест вдохновенно играла в ночи, - пианистка Мария, носившая крест под хламидой из черной парчи. Оркестранты ей вторили, дух затаив, и от страха дрожал дирижёр, повторяя в душе этот грустный мотив как расстрельной статьи приговор. Звуки Моцарта тихо являлись на свет, шелестели, подобно дождю. Лишь к утру записав этот слёзный концерт, отослали пластинку вождю. Он всё слушал её и три ночи не спал, - Ахиллес, поражённый в пяту, то, как бес, хохотал, то надрывно рыдал. Видно, с совестью был не в ладу... Пианистка играла, и виделось ей, что еврейскую дочь сам Христос через залы искусства ведёт в Колизей по ковру из нарциссов и роз. На трибунах гудел возбуждённый народ. Выступали с речами жрецы. У арены, заполнив широкий проход, ждали казни святые отцы. Тихо пели они, чтобы страх победить, чтобы муки их были легки, и молили Христа милосердно простить неразумным врагам их грехи... Сотни тысяч священников в алой крови на арене лежали ничком, - над телами стоял беспощадный раввин и махал ритуальным клинком. "Сколько будет ещё человеческих жертв? - прошептала Мария в слезах, - Я боюсь, что теперь не увижу Твой свет в этом мире, где царствует страх". "О Мария, не плачь! - ей сказал Иисус, - Мы едины в несчастье земном. Славя Бога за всё, утоляй свою грусть белым хлебом и красным вином..." На прокатном рояле цветы и конверт, - из Кремля приезжал воронок. Двадцать тысяч рублей за прощальный концерт пианистке прислал полубог. Но Мария, живущая вечно в долгах, помогавшая ссыльным "врагам", не пеклась о квартире, болящих ногах и была равнодушна к деньгам. В благодарность она написала тогда меценату Иосифу так: "На ремонт старой церкви я деньги отдам. В этом вижу особенный знак. Истребляя народы за ложную власть, тьма царила в грузинской груди. Я просить буду денно и нощно за Вас. О Господь! Просвети и прости..." Бесконечная радость любви и добра, воплощаясь в торжественный звук, из источника веры рекою текла и срывалась с порхающих рук. _^_ МИМОЛЕТНЫЕ  РОЗАНОВСКИЕ  ЯМБЫ Совсем недолго мне носить осталось Дырявый золоченый портсигар И новое пальто... Но где же радость? И где печаль? От мира я устал. В душе моей - пустыня среди скал. Я вышел весь... Похоже, это старость. Моя любовь к вещам, мои привычки Осыпались, как старая листва. Жизнь держится на мне едва-едва. Я еду по Бассейной, сидя в бричке. Ухабам в такт седая голова Качается на шее, как на спичке. Прохожим людям я совсем не нужен, И сам ко всем сегодня равнодушен. Я выдохся... Покрыта пылью шляпа. Какой-то гадкий тошнотворный запах От портсигара и пальто из драпа, Как будто их владелец мылся в луже. Наверно, надо выбросить меня, Как те цветы, что в третий день увяли? Проходит жизнь, копытами звеня. Куда она идёт, в какие дали? Зачем ей все любовные печали И радости? - Представьте, знаю я... Я браку посвятил бы лучший храм! И пусть ханжи кричат, что это срам. Меня пленяли Веста и Эрато, Мужская сила в Аписе рогатом. Я женским наслаждался ароматом И Богу верен был, как Авраам. Люблю красивых женщин и мужчин, Боготворю зачатие и роды. Но людям в наступивший век машин Нужны, увы, не таинства природы. Рекой течёт по жилам сладкий джин, И племя гибнет в омуте свободы. С мольбой смотрю в небесное стекло Глазами киликийского еврея, В бессмертие души почти не веря. И еду тихо, чтобы не трясло, - Листочками изрядно облетел я. Но Солнце любит всех, и мне тепло. _^_ СОН  О  МЁРТВОМ  БРАТЕ Юрию Левитанскому Мой брат пришёл ко мне, но был он неживой, с простреленной насквозь, поникшей головой. Холодная ладонь легла в мою ладонь. Меня сквозь сон пронзил его смертельный стон: "Что сделали со мной, ты видишь, милый брат?! Война тому виной, хотя я не солдат. Я мирный человек, пришедший на майдан, где ангел, почернев, застыл, как истукан, а люди, озверев, забыли о любви и утопили мир в пылающей крови. Там в снайперский прицел на миг попал и я, в затылок или в лоб ужалила змея. И яд проник в меня стальным веретеном, и радость бытия забылась мёртвым сном. Скажи мне, добрый брат, что делать мне теперь, когда внутри меня семиголовый зверь?! Я за грехи людей проказой поражён, - за слёзы матерей, сестёр, детей и жён. Моя душа горит и в клочья рвётся плоть, и змеями из дыр, шипя, струится злость. Но это не конец, а дальше будет взрыв и выплеснется ад сквозь лопнувший нарыв, и многорукий бес войдёт в сердца людей, чтоб башню до небес создать из их костей, и кровь из ран рекой текла, текла, текла, и, злобою горя, взрывались их тела, и матери рожать отказывались впредь, и мудрые отцы обожествили смерть..." Сквозь сон я отвечал: "Христос - наш поводырь! Он нас с тобой ведёт в свой горний монастырь. Ты для меня - и крест, и истина, и жизнь. Прошу тебя, мой брат, на спину мне ложись. На небо побредём по мукам бытия. Мы вместе обретём свободу, ты и я. Войдём под светлый кров Небесного Отца, там ангелы печать тебе сотрут с лица..." И тёплая рука легла на спину мне, как будто наяву, как будто не во сне... _^_ ВОЗВРАЩЕНИЕ  В  ОТЕЧЕСТВО Что ты смотришь в чёрную безбрежность, очи не смыкая, верный друг? Там, во тьме таится неизбежность. Дух войны натягивает лук. Сердцу не хватает кислорода. Воздух в тетиву тугую свит. Бледный призрак скифского народа медленно спускается в Аид. Вот уже бурлит по нашим венам русский православный демонизм, увлекая нас в дыру инферно, - мы заходим в лифт, летящий вниз... Мысли в голове моей роятся, рифмами жужжа наперебой, - курицу учить посмели яйца, не дают уснуть, хоть гимны пой. Вспомню я потир с вином и хлебом, что меня спасал от доли злой. В мрачный час быка направлю в небо мыслей золотых жужжащий рой. Колокол души как "Ал-ли-лу-йя" мерно загудит в тиши ночной. И блаженный сон вдруг обрету я и вернусь к Тебе, О Боже Мой... _^_ РЖЕВСКИЙ  ПОЛИГОН На Ржевке не дачи, а спальный район, Теперь это часть Петербурга. За нею военный лежит полигон - Забытая Богом округа... На Охтинском поле понуро стоят Баллистики ржавые монстры. Мелькают, как стрелы, машины по КАД, Дымя чем-то кислым и острым. Мир стал совершенней в искусстве войны, От "Смерча" не спрячешься в доте. Вот свалка снарядов среди бузины, Разбитые пушки в болоте... На сто километров луга и леса, Лишь сталкеры в чаще гуляют, - Посты на дорогах, глухие места. Закрытая зона: "Стреляют!" Кресты-кенотафы без слов говорят Об ужасах красных развалин: В двадцатых стреляли господ и солдат, В тридцатых всех прочих стреляли... Невинные люди под спудом лежат, Зарытые голыми в ямах. Им смерть подарила цветочный наряд И слезное пение в храмах. _^_ БАБЬЕ  ЛЕТО  У  ФОНТАНА Сегодня осень пахнет бабьим летом. Фонтан клубится струями воды. Брильянтовую пыль игривым ветром Бросает на прохожих с высоты. Обрызганный я сяду у фонтана, пусть рядом на скамейке кто-то спит, и сам вздремну под мерный гул органа хрустальных струй, как местный сибарит. И солнышко обнимет, словно брата, теплом проникнет вглубь прикрытых глаз. И я забуду, что спешил куда-то, и снова опоздаю, в сотый раз. _^_

© Геннадий Миронов, 2015-2025.
© Сетевая Словесность, публикация, 2015-2025.

Книга отзывов

НОВИНКИ "СЕТЕВОЙ СЛОВЕСНОСТИ"

Так возвышает родина, поверь... [Стихи лакских поэтов Руслана Башаева, Миясат Шурпаевой, Патимат Рамазановой, Мирзы Давыдова и Патимат Штанчаевой в переводах на русский язык.] Виктория Орлова. "Увидеть Париж" и другие рассказы [Ох, как же дружно жили они! Небогато, даже на море никогда не были, всех сокровищ – библиотека, хрущёвка двухкомнатная да дача-сарайчик на шести сотках...] Александр Карпенко. "И, взявшись за руки, шли двое..." (О романе Бориса Гриненко "Признание в любви") [Эта книга стала для автора смыслом жизни. Написать и издать её – подвиг. Это книга-долг – живого перед ушедшей...] Наталья Захарцева. Улица Троллейбусных Скворцов [Ведь всё, что воздаётся, всё – добро. Мы лучшие конструкторы миров. Вы просто не пытайтесь их разрушить...] Владислав Китик. Я весны моей всё ещё пленный [Пробуждённую ночь я приму, / Помогая атлантам, на плечи. / У неё я на память возьму / Трудный дар человеческой речи...] Ольга Гурилёва. Всё то, что случилось с нами [Так тут и было веками, / Как в самом начале всего: / Только любовь и бог – / Всё то, что случилось с нами.] Михаил Ковсан. Гроб некому вынести, или Улыбка Гагарина [Улыбка Гагарина стала не такой широкой и белозубой, как раньше. Поговаривали, что его и вовсе одноцветно закрасят, только деньги найдут. Но пока деньги...] Ольга Самарина. Внучка Ава [Ава, крошечная, но настоящая Ава, уже умудрилась захватить нас в свой плен. Навсегда. Она не путалась в ролях и оказалась самым адекватным человеком в...] Николай Хрипков. Любовь с первого слова [Ну, мир! И что мир? Что же, интересно, о нем наразмышлять можно? Мир – он и есть мир. А Бог? А что Бог? Бог – он и есть Бог. А человек? Две руки, две...] Юлия Великанова. Будь его Солнцем, или Мы просто об этом не думаем (О романе Андрея Кошелева "Валери") [Наше бытие во многом рассчитано на глаза и зрение, на зрительное восприятие. Процентов 70 информации мы получаем и воспринимаем глазами. Зачем задумываться...] Дом вынимает пламя (О книге Веры Полозковой* "Lost and found") [Новая книга Веры Полозковой – собрание стихов, короткой прозы и фотографий – сильный эстетический опыт противостояния смерти...] Владимир Ив. Максимов. Ничего не требуя взамен... [Любой календарь – не без вычета, / Но тёплая осень – особенна: / Она, словно гречка, рассыпчата, / И солнечным маслицем сдобрена...] Читайте также: Акоп Арутюн. Стихотворения | Светлана Богданова. Попробуй не засмеяться | Мила Борн. Другая Агата, или искусство стать невидимым | Елена Бородина. Белый шум | Юлия Великанова. Что же значило это странное "memory postum" (О поэтическом сборнике Милы Борн) | Лора Катаева. Ласточки наших слов | Борис Кутенков: "Поэты останутся в истории не по эстетическим соображениям" | Аркадий Паранский. У Печоры у реки... | С. К. К. (Сергей Кудрин). Танцпол для парапсихологов | Вахтанг Чантурия. Восемь бит | Лана Юрина. На грани | Ольга Андреева. Ищу, на что бы опереться | Владимир Буев. "Бог его знает, что несешь, стоя с утра под душем..." | Дмитрий Гвоздецкий. Мой сын напишет не хуже | Георгий Жердев. Четыре четверти

X
Титульная страница О проекте Редколлегия Правила для авторов Авторы и публикации Хронология публикаций Рейтинги и статистика Авторские книги отзывов Общий форум Публикации: Рассказы Повести и романы Пьесы Поэзия Переводы Очерки и эссе Критика Кибература Теория сетературы Литературные хроники Рецензии	Специальные проекты: Литеросфера Книжная полка Колонка Читателя Наши авторы в переводах Платформа Картинки в паутинке Сад расходящихся хокку Антология русских хайку ... Devotion Конкурсы Тарту 1980-х Мемориал-2000 Цитотрон Авторские проекты: Чужие слова Две строки / шесть слогов Кривая империя Обратная связь Следующая станция В-О... Dictionary of Creativity