Словесность

[ Оглавление ]








КНИГИ В ИНТЕРНЕТЕ


Наши проекты

Колонка Читателя

   
П
О
И
С
К

Словесность


Фрагменты из романа "Vis Vitalis"



СЧАСТЛИВЫЙ  СЛУЧАЙ


Преодолевая резкий ветер, с колючим комом в груди и синими губами, Аркадий добрался до дома, и у самого подъезда чуть не натолкнулся на полную женщину в черном платке с красными цветами.

- Она здесь не живет. Где-то видел... Вдруг ко мне? Слава Богу, смотрит в другую сторону... - Он спрятался за дерево, и, унимая шумное дыхание, стал перебирать возможности, одна мрачней другой.

- Может, газовщица?.. В этом году газ еще не проверяли... - Он ждал через месяц, только начал готовиться, рассчитывая к сроку устроить небольшую потемкинскую деревню около плиты. - А сейчас совершенно врасплох застала! И не пустить нельзя... А пустишь, разнесет повсюду - как живет! и могут последовать страшные осложнения...

- Нет, - он решил, - не газовщица это, а электрик! Правда, в последний раз был мужик... Но это когда... три года прошло, а теперь, может, и женщина... Или бухгалтерия? - Он похолодел от ужаса, хотя первый бежал платить по счетам. - У них всегда найдется, что добавить... Пусть уйдет, с места не сдвинусь!

Он стоял на неудобном скользком месте, продувало с трех сторон.

- Уходи! - он молил, напряженным взглядом выталкивая толстуху со своей территории, - чтоб не было тебя!

Она внезапно послушалась, повернулась к нему большой спиной, пошла, разбрызгивая воду тяжелыми сапогами. И тут он узнал ее - та самая, что обещала ему картошку на зиму!

- Послушайте! - он крикнул ей заветное слово, - послушайте, женщина...

Но ветер отнес слабые звуки в сторону, женщина удалялась, догнать ее он не сможет.

- Больше не придет! - в отчаянии подумал он, - и так уж просил-молил - не забудь, оставь... А где живет, черт знает где, в деревне, не пройдешь туда, не найдешь. Чего я испугался, ну, электрик...

Но он знал, что и в следующий раз испугается. Он больше боялся дерганий и насмешек от электриков, дворников, дам из бухгалтерии, чем даже человека с ружьем - ну, придет, и конец, всем страхам венец.

..........................................

- А по большому счету, конечно, нечего бояться. Когда за мной со скрежетом захлопнулась дверь, я сразу понял, что все кончено: выбит из седла в бешеной гонке. Можешь в отчаянии валяться в пыли, можешь бежать вдогонку или отойти на обочину, в тенек - все едино, ты выбыл из крупной игры...

Прав или не прав Аркадий? Наверное, прав, ведь наша жизнь состоит из того, что мы о ней считаем. Но как же все-таки без картошки?.. Как ни считай, а картошка нужна. "Диссиденты, а картошку жрут, - говаривал Евгений, начальник страшного первого отдела. - Глеб Ипполитович, этого Аркадия, ох, как вам не советую..."

Когда Аркадий снова выплыл "из глубины сибирских руд", появился на Глебовом горизонте, он еще крепким был - мог землю копать, но ничего тонкого уже делать не мог. Вернее, подозревал, что не может, точно не знал. А кто знает, кто может это сказать - надо пробовать, время свободное необходимо, отдых, покой... Ничего такого не было, а рядом простая жизнь - можно овощи выращивать, можно детей, дом построить... да мало ли что?.. Но все это его не волновало. Краем-боком присутствовало, но значения не имело. Дело, которое он считал выше себя, вырвалось из рук, упорхнуло в высоту, и вся его сущность должна была теперь ссохнуться, отмереть. Он был уверен, что так и будет, хотя отчаянно барахтался, читал, пробовал разбирать новые теории и уравнения... Он должен был двигаться быстрей других, чтобы догнать - и не мог. Но, к своему удивлению, все не умирал, не разлагался, не гнил заживо, как предсказывал себе. Видно, были в нем какие-то неучтенные никем силы, соки - придумал себе отдельную от всех науку, с ней выжил... а тем временем размышлял, смотрел по сторонам - и постепенно менялся. В нем зрело новое понимание жизни. Скажи ему это... рассмеялся бы или послал к черту! Удивительны эти скрытые от нас самих изменения, подспудное созревание решений, вспышки чувств, вырывающиеся из глубин. Огромный, огромный неизведанный мир...

А теперь Аркадий дома, заперся на все запоры, вошел в темноту, сел на топчан. Все плохо! - было, есть и будет.

..........................................

Аркадий дремал, привалясь к стене. Все было так плохо, что он решил исчезнуть. Он уже начал растворяться, как громкий стук вернул его в постылую действительность. Он вздрогнул, напрягся, сердце настойчиво застучало в ребра. Я никому ничего не должен, и от вас мне ничего не надо, может, хватит?.. Но тот, кто стучит, глух к мольбам, он снова добивается, угрожает своей настырностью, подрывает устои спокойствия. Уступить? Нет, нет, дай им только щелку, подай голос, они тут же, уговорами, угрозами... как тот электрик, три года тому, в воскресенье, сво-о-лочь, на рассвете, и еще заявляет - "как хотите..." Что значит - как хотите? Только откажи, мастера притащит, за мастером инженер явится... Пришлось впустить идиота, терпеть высказывания по поводу проводки.

Нет уж, теперь Аркадий лежал как камень, только сердце подводило - поворачивалось с болью, билось в грудину.

Снова грохот, на этот раз добавили ногой... и вдруг низкий женский голос - "дедушка, открой!.."

- Какой я тебе дедушка... - хотел возмутиться Аркадий, и тут понял, что визит благоприятный, открыть надо, и срочно открыть. Он зашаркал к двери, закашлял изо всех сил, чтобы показать - он дома, слышит, спешит. Приоткрыл чуть-чуть, и увидел милое женское лицо и тот самый в красных цветах платок.

- Думаю, вернусь-ка, может, дедушка спит. Будет картошка, в понедельник он с машиной - подвезет.

Он это муж, и даже подвезет, вот удача! Аркадий вынужден был признать, что не все люди злодеи и мерзавцы, в чем он только что был уверен под впечатлением тяжелых мыслей и воспоминаний. Такие прозрения иногда посещали его, и вызывали слезы умиления - надо же... Перед ним всплыл образ старого приятеля, гения, бунтаря, лицо смеялось - "Аркадий, - он говорил, - мы еще поживем, Аркадий!" Когда это было... до его отъезда? И до моего лагеря, конечно... А потом? Как же я не поехал к нему, ведь собирался, и время было. Посмеялись бы вместе, может, у него бы и отлегло. Думал, счастливчик, высоко летает, не поймет... А оно вон как обернулось - я жив, а его уже нет.



Следующий фрагмент: Неудача!
Оглавление




© Дан Маркович, 2003-2024.
© Сетевая Словесность, 2003-2024.





Словесность