Старуха, которая читала нам физиологию, не
любила меня. Я всегда опаздывал на лабораторные занятия, а на лекциях и
вовсе не бывал. И она придиралась ко мне. Лучше всего это сделать на занятиях,
потому что работает одна группа, десять человек, и каждого видно - всегда
найдется, что сказать... Она подходит, руки за спину, и молча наблюдает
- ждет промаха. Но я не так боялся промаха - я думал о халате. У всех были
белоснежные гладкие халаты, а мой вечно мятый и серый. После занятий я
бежал на кафедру биохимии, работал там, ставил опыты, и выстирать халат
не успевал, а второго у меня не было. И вот она стоит сзади, и, конечно,
видит мой смятый ворот и грязноватые локти. Но об этом она молчала и делала
замечания по существу. И все же я был уверен - когда-нибудь она выскажется
обо всем, что видела... Она высокая, худая, лоб и подбородок выступают,
а глаза из вогнутости лица глядят не мигая, как у ночной птицы. Чуть ошибешься,
за спиной оживает скрипучий голос - "не так..." - протягивается длинная
рука и несколькими движениями пальцев исправляет ошибку. Свое дело она
знала, что и говорить... И вот она стоит за спиной и смотрит на мой
мятый халат. Зачет, правда, приняла. Я, как всегда, опоздал, пришел с другой
группой. Она подняла брови - "вы откуда?..." Как будто не знает, полгода
наблюдала за моим халатом. Но зачет подписала. А теперь принимает экзамен.
Она сидит в глубоком кресле, в полумраке,
а я - перед ярким окном, и, конечно, она видит мой халат. Но теперь он
выстиран и выглажен, так что нечего рассматривать меня. И я все знаю...
Я говорил, она молчала, вся в темноте, только сухая рука с длинными пальцами
- на подлокотнике, видна. И все же мне казалось, что вижу глаза, и смотрят
они насмешливо, может даже презрительно... Какая мертвая холодная
старуха... Последний вопрос - о Декарте. Вот истинно живой
человек, не то, что эта мумия. И в физике я с ним встречался, и в
математике, а недавно книгу читал о его жизни... Она прервала меня
- "пожалуй, хватит..." И внезапно, резко, отрывисто - "А когда жил
Декарт?"
Вот момент моего торжества! Я делаю паузу
- пусть порадуется, что поймала меня - и называю точные даты его рождения
и смерти.
И мой удар дошел до цели. Пальцы длинной
руки пришли в движение. Она подалась вперед и показалась из полумрака.
"Вы любите Декарта?" Она не скрывала своего изумления. "Я была в его доме,
молодой человек, когда жила во Франции..." Лицо ее стало живым и
даже добрым. Она взяла мою зачетку и что-то начертила в ней: "Хорошо...
хорошо".
Я вышел, заглянул в книжечку. Там было
небрежно нацарапано - "пять". Видно, что-то другое она имела в виду,
когда сказала - "хорошо..."
Айдар Сахибзадинов. Жена[Мы прожили вместе 26 лет при разнице в возрасте 23 года. Было тяжело отвыкать. Я был убит горем. Ничего подобного не ожидал. Я верил ей, она была всегда...]Владимир Алейников. Пуговица[Воспоминания о Михаиле Шемякине. / ... тогда, много лет назад, в коммунальной шемякинской комнате, я смотрел на Мишу внимательно – и понимал...]Татьяна Горохова. "Один язык останется со мною..."["Я – человек, зачарованный языком" – так однажды сказал о себе поэт, прозаик и переводчик, ученый-лингвист, доктор философии, преподаватель, человек пишущий...]Андрей Высокосов. Любимая женщина механика Гаврилы Принципа[я был когда-то пионер-герой / но умер в прошлой жизни навсегда / портрет мой кое-где у нас порой / ещё висит я там как фарада...]Елена Севрюгина. На совсем другой стороне реки[где-то там на совсем другой стороне реки / в глубине холодной чужой планеты / ходят всеми забытые лодки и моряки / управляют ветрами бросают на...]Джон Бердетт. Поехавший на Восток.[Теперь даже мои враги говорят, что я более таец, чем сами тайцы, и, если в среднем возрасте я страдаю от отвращения к себе... – что ж, у меня все еще...]Вячеслав Харченко. Ни о чём и обо всём[В детстве папа наказывал, ставя в угол. Угол был страшный, угол был в кладовке, там не было окна, но был диван. В углу можно было поспать на диване, поэтому...]Владимир Спектор. Четыре рецензии[О пьесе Леонида Подольского "Четырехугольник" и книгах стихотворений Валентина Нервина, Светланы Паниной и Елены Чёрной.]Анастасия Фомичёва. Будем знакомы![Вечер, организованный арт-проектом "Бегемот Внутри" и посвященный творчеству поэта Ильи Бокштейна (1937-1999), прошел в Культурном центре академика Д...]Светлана Максимова. Между дыханьем ребёнка и Бога...[Не отзывайся... Смейся... Безответствуй... / Мне всё равно, как это отзовётся... / Ведь я люблю таким глубинным детством, / Какими были на Руси...]Анна Аликевич. Тайный сад[Порой я думаю ты где все так же как всегда / Здесь время медленно идет цветенье холода / То время кислого вина то горечи хлебов / И Ариадна и луна...]
