|
-
На шелках маренго
Вышиты фламинго,
И сидит Айвенго
В камере Синг-Синга.
Серая Гренада,
Бурый рододендрон.
Кротость серенады
Кормит сколопендр.
По-каннибалийски
Умирают баски.
Плачут одалиски
Во дали бискайской.
-
Так вечно драться норовит
Народ, собравшийся под вечер -
И тот, кто временем излечен,
И тот, кто временем убит.
И Парацельса губит хмель -
На глине рушатся знамена.
И лишь один из заклейменных
Еще един -
Нико Фламель.
И будет лазить по коврам
Моя гитара a la трактор,
И покарает катаракта
Глаза, что видят этот срам.
Одежды бархат и фланель.
Змея заблудится в пустыне.
И чье-то тело не остынет,
И в ком ты,
Николя Фламель?
-
На отравленных стрелах
мы влетаем в квартиры,
и впиваемся звонко
в чей-то дремлющий пульс.
В наших диких свирелях
все безумие мира,
в барабанах и бонгах
ритмы нервные улиц.
На вершине бла
женства
Стекле
нея
Ты станешь еще
Женстве
нее.
-
Ручеечки вешние.
Все мы были нежные.
Все хотели первыми,
А теперь мы нервные.
И ночами лунными
Мы гуляли юными
Танцевали парами,
А теперь мы старые.
Нас манили тыщами.
Все в итоге нищие.
Увлекались дурами,
А теперь мы хмурые.
Поседели волосы,
И дрожанье в голосе.
Ручеечки вешние,
Снова все мы прежние.
-
Стояла ночь,
Скреблась тихонько мышь.
Я не был пьян,
Я так хотел в Париж,
Увидеть дым бульваров,
Как у Марке.
В пивном ларьке
Судьбы не избежишь.
Все решено:
Коль ехать - так в Париж,
Забыть про все земное,
Как у Дюма.
Игра ума -
Гаврош и Кибальчиш.
А я плохой,
Моя мечта Париж.
О Нотрдам, Сорбонна,
Монпарнас.
Недобрый глас
Погубит все равно.
И mon Paris
Уже давным-давно
Лишь на словах и только,
Коль есть вино.
-
Ты, Конфуций, был прав во всем.
Если включить свет,
Мы вторую неделю пьем
Водку, которой нет.
Мы играем в отсутствие игр,
Мы всегда на ногах,
И дрожание всех наших икр -
Только страх.
И таскают камни лгун и гордец,
Зная, что не туда.
В одной надежде, что под них наконец
Авось потечет вода.
И если бог не заставит всех нас
Пить настой горьких трав,
То Конфуций уж в тысячный раз
Будет прав.
-
Мутные волны великих идей
Выплеснули в мир из большого ведра
Нелепую черненькую колыбель,
В которой к тому же была дыра.
И в дырку пролез звезда всех ночей,
Любовник тьмы, шакалов сын,
По имени Угробер, и тысяча чертей
Устроили пьянку в день его именин.
На улице ртуть, а на небе цемент,
По окнам сползает приторный гной.
Не мешайте Угроберу, в этот момент
Он совещается с Сатаной.
Совет полагается считать за приказ,
Мария не встретит ночных гостей,
Потому что, не дождавшись переписи нас,
Угробер покупает килограмм гвоздей.
Черный монах, отец Михаил,
Безбожного времени божие дитя.
Сколько бы ты четки не теребил,
Угробер доберется и до тебя.
Придется плясать на поминках своих,
И будет довольно ухмыляться злодей.
А наутро вынесут еще троих
Мутные волны великих идей.
-
Кровеносные веточки наши кверху тянутся,
И глаза у нас чистые, светлые, словно облако
И в пути нашем будет сторожем каждое дерево,
А в конце обернется священник белым голубем.
И не важно старик ли ты молодец - лишь бы честен был,
И не важно рубил ли ты дерево или вырастил,
Всех нас мучит высокая птица - в небе пленница,
Навевает тоску шепот листьев и ветра пение.
Я прошу не за себя, а за душу:
Светлышко, теплышко, ясно-солнышко,
Сбереги меня, будь милостиво.
Сине-небушко, не зови меня.
Земля-матушка, дай мне силы.
И конечно же, будет многое порастеряно,
Но наш путь - это путь воды, мне так кажется.
И когда-нибудь песни ветра станут нашими,
И тогда наши души и помыслы станут птицами.
[Написать письмо] |
НОВИНКИ "СЕТЕВОЙ СЛОВЕСНОСТИ" |
|
|
Эльдар Ахадов. Баку – Зурбаган. Часть II [Эта книга не-прощания с тобой, мой Баку, мой сказочный Зурбаган, мой город Ветров, город осеннего Бога с голубыми глазами небес.] Яков Каунатор. В своём отечестве пророк печальный... [О жизни, времени и поэзии Никoлая Рубцова. Эссе из цикла "Пророков нет в отечестве своём..." / "Всю жизнь поэт искал свою Пристань, Обрёл он...] Рассказы участников VI Международной литературной премии "ДИАС" [Рассказы участниц казанской литературной премии "ДИАС" 2024 Любови Бакановой, Александры Дворецкой и Лилии Крамер.] Полина Орынянская. Холодная Лета, горячие берега [Следи за птицей и закрой глаза. / Ты чувствуешь, как несговорчив ветер, / как в лёгких закипает бирюза / небесных вод и канувших столетий?..] Александр Оберемок. Между строк [куда теперь? о смерти всуе не говори, мой друг-пиит, / зима, крестьянин торжествует, а мачта гнётся и скрипит, / но надо жить, не надо песен ворью...] Полина Михайлова. Света – Ора [Этот новый мир ничего не весил, и в нём не было усталости, кроме душевной...] Марина Марьяшина. Обживая временные петли (О книге Бориса Кутенкова "память so true") [В попытке высказать себя, дойти до сути ощущений, выговорить невыговариваемое, зная, что изреченное – ложь – заключается главное противоречие всей книги...] Александр Хан. Когда я слушал чтение (о стихах Юлии Закаблуковской) [Когда я слушал чтение Юлии Закаблуковской, я слушал нежное нашептывание, усугубляемое шрифтом, маленькими буквами, пунктуацией, скобками, тире...] Юлия Сафронова. Локализация взаимодействий [Встреча с поэтом и филологом Ириной Кадочниковой в рамках арт-проекта "Бегемот Внутри". Тенденции развития современной поэзии Удмуртии.] Татьяна Мамаева. Игра без правил [Где нет царя, там смута и раздор, – / стрельцы зело серьёзны, даже слишком, – / Наш царь пропал, его похитил вор / немецкий мушкетер Лефорт Франтишка...] |
X | Титульная страница Публикации: | Специальные проекты:Авторские проекты: |
|