Очень странные существа, души которых - представляется мне - далеки от них примерно так же, как далека пришедшая в театр публика от кривляющихся на сцене кукол...
Боссюэ
Про одного бортника, который искал в поле меда, а нашел...
Н. Козлова
Лысокожий, померанцевоголовый, пятнистокрапчатый, похожий в лиловосумеречном тумане на маленькую безбровую луну с рыжими телячьими ресницами, плывущую в улицах, кажущийся - в силу неуловимого нарушения пропорций - почти что карликом ("Даже скрюченные старушки смотрят на меня каким-то образом сверху вниз, - жаловался он. - Карлицы думают взять меня под локоть и ухватывают под коленку. А один младенец, выпустив воздушный шарик мимо моего лица, потянулся хлопнуть меня по лысине"), - он скупал мёд,
но мёда, впрочем, не ел, покрываясь даже от его запаха алыми бугорчатыми лишаями и лишь напевая из-под волнующейся и зыбящейся, как маленький влажный парус или театральный занавес, марлевой повязки, на которую падали дрожащие на ресницах круглые капли пота, державинское "Пчел-ка злата-йа, что ты-ы жужжишь?", а слегка напоминающая араба, с лицом - как скорлупа грецкого ореха, молодая женщина учила его французскому языку, хотя он не мог освоить даже латинского алфавита, на котором он писал ей русские сочинения, кропотливо справляясь о начертании каждой буквы в одолженном у нее словарике с вложенным портретом Берлица, серебряными пятнами пудры, похожей на крылья моли и мимозной и табачной пылью между страниц.
Вот одно из них:
O MIRE
Inogda pчoli sxodat s uma. Togda oni naчinaюt bezumno tansevatь bezumno tansuюt i umiraюt. [Знаков препинания, кроме точек, он, по неуверенности, не ставил.] Mir takoй bezumniй pчeliniй tanes. Ya ne znaю ne ponimaю еgo. [Он и впрямь не понимал мира, будучи, например, убежден - и никогда не слыхав об азбуке Брайля - что незрячих учат различать - видимо, рознящиеся тактильно -цвета наощупь, так что в библиотеках своих они читают самые обыкновенные книги, разве только в темноте и кропотливо шурша по страницам пальцами.]
А вот еще одно его сочинение:
O ALMAZAХ
Ya ne videl almazov niчego o niх ne znaю. Govoriat oni takoj kamennij ugolь. Ugolь eto derevьja kotorie uшli vglubь zemli i zemlia iх oчenь silьno sdavila. No vedь ludi toжe ugolь. Moжet bitь almazi naхodiat na meste poselenij ludej? Moжet bitь doistoriчeskie ludi prevraщajutsa v almazi? A kakie almazi budut na meste gorodov? Bolьшie [здесь он неожиданно поставил запятую, а затем, через слово, еще одну], krasivie, raznosvetnie?
Затем он написал
O SEBE
Daze skriuчennie steruшki... [Впрочем, о старушках, о карлицах и о младенце уже говорилось. Добавить разве, что на малыша, когда ученик французского невольно и невесело рассмеялся, вылетела, в брызгах слюны, вертясь, как гимнаст и, сверкая золотым зубом, вставная челюсть.] Moжet bitь menia vidiat takim malenьkim potomu чto ya ne mogu estь miod? - спрашивал он в конце этого латинского сочинения. - Ya ne znaju vkusa mioda ya ne znaju mir a mir ne znaet menia?
После чего написал
O MIODE
Odin starik prodaval mne miod kotorij ya mog estь. On bil жidkij kak voda i zelionij.Ego nado bilo pitь. Mozet bitь eto bil ne miod? No starik govoril чto ego pчioli sobirajut ego na osobenniх цvetaх. Vernee na prostiх цvetaх. No eti цveti on polival чem-to osobennim. Kogda ya poprosil pokazatь ego ego pчiol on ne pokazal mne iх potomu чto ego pчioli umerli. No esli vipitь eщo mioda i prismotretьsa moжno uvidetь duшi pчiol. [Похоже, дедок угостил его полынной самогонкой.] I ya uvidel duшi pчiol.
Последним было сочинение
O NAШEJ VSTRECHE
Ya postavil za niх zaupokojnuju svechu, - писал он. - Potomu chto oni ne v raju. Ya ix videl. Oni neprikajannie. Za nix nado molitьsia. Pomnite? Sviaщennik xotel datь xleba i vina i popal loжechkoj mne v жivot. Vi stoyali riadom so mnoj. Vi zasmejalisь. Sviaщennik toжe zasmejalsia i uronil chaшu. Ya bolьшe ne приду, - продолжал он, переходя на русское правописание. - Нельзя любить человека который кажется карликом. Вы захотите обнять меня и упадете передо мной на колени. Это смешно. Так нельзя. Я боюсь самоубийства. Но я могу съесть много мёда и умереть. Это некрасиво. Но я никогда не ел мёда досыта. Куда я попаду? К душам пчёл? Нечто говорит мне что в этом есть нечто трогательное. Это нечто не я. Разве трогательно умереть от лишаёв? Но во мне [неожиданно он поставил запятую], но в моей любви, в вас, в моем мёде, в моей вере, в моих мёртвых пчёлах?
Елена Мудрова (1967-2024). Люди остаются на местах[Было ли это – дерево ветка к ветке, / Утро, в саду звенящее – птица к птице? / Тело уставшее... Ставшее слишком редким / Желание хоть куда-нибудь...]Эмилия Песочина. Под сиреневым фонарём[Какая всё же ломкая штука наша жизнь! А мы всё равно живём и даже бываем счастливы... Может, ангелы-хранители отправляют на землю облака, и они превращаются...]Алексей Смирнов. Два рассказа.[Все еще серьезнее! Второго пришествия не хотите? А оно непременно произойдет! И тогда уже не я, не кто-нибудь, а известно, кто спросит вас – лично Господь...]Любовь Берёзкина. Командировка на Землю[Игорь Муханов - поэт, прозаик, собиратель волжского, бурятского и алтайского фольклора.]Александра Сандомирская. По осеннему легкому льду[Дует ветер, колеблется пламя свечи, / и дрожит, на пределе, света слабая нить. / Чуть еще – и порвется. Так много причин, / чтобы не говорить.]Людмила и Александр Белаш. Поговорим о ней.[Дрянь дело, настоящее cold case, – молвил сержант, поправив форменную шляпу. – Труп сбежал, хуже не выдумаешь. Смерть без покойника – как свадьба без...]Аркадий Паранский. Кубинский ром[...Когда городские дома закончились, мы переехали по навесному мосту сильно обмелевшую реку и выехали на трассу, ведущую к месту моего назначения – маленькому...]Никита Николаенко. Дорога вдоль поля[Сколько таких грунтовых дорог на Руси! Хоть вдоль поля, хоть поперек. Полно! Выбирай любую и шагай по ней в свое удовольствие...]Яков Каунатор. Сегодня вновь растрачено души... (Ольга Берггольц)[О жизни, времени и поэзии Ольги Берггольц.]Дмитрий Аникин. Иона[Не пойду я к людям, чего скажу им? / Тот же всё бред – жвачка греха и кары, / да не та эпоха, давно забыли, / кто тут Всевышний...]
