СЕРЫЙ КВАДРАТ
Квадратная дверь подъезда. Цвет... Хм... Вы знаете любовь? Ну вот, любовь, слева от нее мальчик, потемнее любви, а справа девочка, посветлее любви, а дверь, когда закрасили надпись, стала потемнее мальчика.
На двери, а была она прежде среднего серого цвета, два года жила надпись, что я дура. Круглые буквы, печатающий почерк - такой бывает у людей со способностями биологов. Линия букв мне по грудь. Моя редкая фамилия - и рядом частое слово дура. Рядом напрашивались один цветочек и один листочек, такие же кругловатые и бледносветофорные, как и буквы. Но почему-то их не нарисовали. В остальном дверь была чиста. Только туго открывалась, а как покрасили всё в новый цвет, стала открываться лучше.
Как лучше? Сейчас. Смотрите. Если я открываю дверь в дом и вижу кого-нибудь, идущего мне навстречу, то пугаюсь не так сильно, а если я иду на улицу, открываю дверь и вижу человека, идущего даже мимо, то очень сильно вздрагиваю и хочу молчать. Так она и открывается.
Почему бы не изобразить на этом квадрате в полный цвет гигантское лицо самой красивой девушки подъезда? Или - портрет почтальона... Или нарисовать жильца любой из сорока восьми квартир дома над этим подъездом - дома цветом как билет на поезд? Я не знаю, можно ли построить над подъездом сруб на сорок восемь квартир, с бревенчатыми стенами цвета мальчика, который потемнее любви, законопаченными паклей цвета девочки, которая посветлее любви. Но я могла бы нарисовать на этой двери всё что угодно. Только икону побоялась бы писать: ответственно. Почему бы иконописцу не написать икону - и что же, что не на доске, темперой по левкасу? Голуби намекают на левкас по зеленой патине на бронзовых головах сильных мира сего, куры и кирпичи намекают на темперу, дверь намекает икону писать. По канону.
Я правнучка маляра. Я знаю толк в красках. Я писала бы древесные стволы светлой эпоксидной эмалью, или дорогим акрилом самых невероятных цветов, или маслом, которое мне как родное, обводила бы контуры кузбасс-лаком; я бы прижимала к этой двери россыпь разномастных плиток, свободно и сильно, сама становясь мозаикой, потоком линий, цвета, свободы, ветра, накидывалась бы на дверь с аэрографом, дерево раскручивало бы ветки-пращи и рассыпало ветер по округе.
И вздрагивала бы шерсть на дальнем баране.
Его шуба.
Баран смотрит на новые ворота, полупрозрачные, за регулярными расщелинами которых качается лес, и всё это похоже на машинку для стрижки солнечных лучей. Баран и рад, что стричь его не будут. И пахнет от радости.
Овца смотрит на новые ворота - рогатый человек сказал бы, что она смотрит точно как баран, а все бы подумали: рогатый за равноправие.
Баран смотрит на старые ворота, и привычно ноет разбитый, но живой лоб: где поле?
На двери подъезда по-овечьи курчавилась надпись, что я дура, а потом закрасили ее люди из жэка, в пылающем оранжевом - и стал серый квадрат, на два тона темнее любви.
© Татьяна Карпеченко, 2007-2024.
© Сетевая Словесность, 2008-2024.
| НОВИНКИ "СЕТЕВОЙ СЛОВЕСНОСТИ" |
|
 |
| Елена Мудрова (1967-2024). Люди остаются на местах [Было ли это – дерево ветка к ветке, / Утро, в саду звенящее – птица к птице? / Тело уставшее... Ставшее слишком редким / Желание хоть куда-нибудь...] Эмилия Песочина. Под сиреневым фонарём [Какая всё же ломкая штука наша жизнь! А мы всё равно живём и даже бываем счастливы... Может, ангелы-хранители отправляют на землю облака, и они превращаются...] Алексей Смирнов. Два рассказа. [Все еще серьезнее! Второго пришествия не хотите? А оно непременно произойдет! И тогда уже не я, не кто-нибудь, а известно, кто спросит вас – лично Господь...] Любовь Берёзкина. Командировка на Землю [Игорь Муханов - поэт, прозаик, собиратель волжского, бурятского и алтайского фольклора.] Александра Сандомирская. По осеннему легкому льду [Дует ветер, колеблется пламя свечи, / и дрожит, на пределе, света слабая нить. / Чуть еще – и порвется. Так много причин, / чтобы не говорить.] Людмила и Александр Белаш. Поговорим о ней. [Дрянь дело, настоящее cold case, – молвил сержант, поправив форменную шляпу. – Труп сбежал, хуже не выдумаешь. Смерть без покойника – как свадьба без...] Аркадий Паранский. Кубинский ром [...Когда городские дома закончились, мы переехали по навесному мосту сильно обмелевшую реку и выехали на трассу, ведущую к месту моего назначения – маленькому...] Никита Николаенко. Дорога вдоль поля [Сколько таких грунтовых дорог на Руси! Хоть вдоль поля, хоть поперек. Полно! Выбирай любую и шагай по ней в свое удовольствие...] Яков Каунатор. Сегодня вновь растрачено души... (Ольга Берггольц) [О жизни, времени и поэзии Ольги Берггольц.] Дмитрий Аникин. Иона [Не пойду я к людям, чего скажу им? / Тот же всё бред – жвачка греха и кары, / да не та эпоха, давно забыли, / кто тут Всевышний...] |
| X |
Титульная страница
Публикации: | Специальные проекты:Авторские проекты: |
