НЕПОГОДА
Уже третий день ливень цепкими холодными пальцами обшаривал промокший город, проникая в самые потаенные его уголки. Порывы ветра пригоршнями швыряли воду в лицо, сбивая с ног редких прохожих и вынуждая судорожно хватать воздух ртом. Бродячие животные попрятались, забившись в щели и дыры, пытаясь хоть частично укрыться от пронизывающего мокрого холода. Теплые подвалы, пахнущие мусором, были залиты водой, не оставившей шансов даже вездесущим крысам.
В вентиляционной трубе едва слышно шуршали десятки маленьких лап: соседи человека спешили на запах тепла.
Сквозь закрытую дверь отчетливо доносился звук рвущейся бумаги, прерываемый раздраженным писком. В поисках укрытия крысы проникли в здание и теперь возились в единственном шкафу, стоявшем у окна кабинета. Грызня продолжалась еще несколько минут, потом все стихло.
Несмотря на разбушевавшуюся стихию, котельная все еще хранила тепло, пряча в своем чреве спящего человека. Еще вчера он, разбив единственное окошко, пробрался вовнутрь, скрываясь от непогоды. Давно высохшая одежда висела на горячих трубах. В каменной печи утробно гудел сгорающий газ, мертвенным синим светом отражаясь в двух глазах-бусинках. Они неотрывно смотрели на спящего человека, пока тот не зашевелился во сне, издав протяжный стон. Глаза дважды моргнули и двинулись с места. Маленький розовый нос подрагивал, втягивая разнообразие запахов, витавших в помещении: запах мокрой пыли, несвежей одежды, запах человеческого тела. Нос медленно приблизился к голой шее: прямо под тонкой кожей ритмично пульсирующая артерия толчками прогоняла кровь. Это была живая пища, запах ее будоражил обостренное чувство голода. Дрогнули краешки губ, обнажив ослепительно белые зубы. Длинные усы щекотали кожу человека и он дернулся, не просыпаясь. Существо отпрянуло, ощерившись и пискнув от неожиданности. Человек вновь зашевелился и открыл глаза. Прямо у его лица, обернув вокруг себя длинный кожистый хвост, сидела серая крыса. Первым желанием было вскочить и пинком отшвырнуть противную тварь. Но что-то такое было в этих глазах-бусинках, что-то, лишавшее сил и возможности двигаться. Взгляд тонул в двух черных дырах, проваливаясь в бездну чуждого и непонятного сознания. Человек видел бесконечные лабиринты подземных коммуникаций, населенные четвероногими существами. Видел гнездо из рваной бумаги и тряпок, всем телом ощущал его тепло и уют, лежа бок о бок со своими новорожденными братьями и сестрами. Он почувствовал страх, когда огромные существа вторглись в его мир, ослепляя яркими фонарями, травя ядом и разоряя гнезда. Пережил смерть родителей и ужас одиночества, месяцы скитаний по холодным тоннелям в поисках пищи. Жуткая боль напомнила о случае, едва не лишившем его жизни: тогда взбесившаяся самка, обожравшись яда, вцепилась ему в бок и принялась терзать обессиленное детское тело, вымещая ненависть и страх. Не смотря ни на что он выжил, зубами прогрызая себе дорогу сквозь тьму. У него появилась семья: целое гнездо малышей, всякий раз встречавших его появление радостным писком. А потом ужас вернулся. Из-за не прекращавшихся дождей вода прибывала и прибывала. Когда рухнула ветхая деревянная перегородка, гигантская волна пронеслась по подвалу, разметав гнездо и утопив всех детенышей. Он спешил изо всех сил, но все равно опоздал. Вода схлынула, оставив в груде мусора маленькие трупики.
Спасаясь от наводнения, он вскарабкался по вентиляции в комнату людей. Какая-то странная вещь встретила его там. Она не была пищей, но заставила кусать и рвать себя в клочья. Вконец обезумев от душившей его ярости, он глотал кусок за куском старую тетрадь.
Человек почувствовал вкус жеваной бумаги, услышал скрежет зубов о металлическую проволоку, скреплявшую старые, исписанные фиолетовыми чернилами листы.
Крысы все прибывали, расталкивая друг друга, пожирали остатки рукописи. В считанные минуты от толстой тетради ничего не осталось. Лишь спустя много дней из-под шкафа вымели ржавую металлическую пружинку.
Медленно приближаясь, крыса продолжала смотреть в глаза человеку. Он чувствовал, как комом давит в ее животе съеденная бумага. Видел сотнями глаз, высматривающих дорогу по вентиляционным шахтам и канализационным трубам в квартиры спящих людей. Слышал шорох их неугомонных лап, чувствовал вкус крови, сочащейся из прокушенных артерий.
Последнее, что увидел человек, была крыса, подобравшаяся к самому его лицу. Он даже не вскрикнул, когда маленькие острые зубы впились ему в шею, и кровь тонкой струйкой потекла в крысиную пасть.
© Сергей Ильницкий, 1999-2024.
© Сетевая Словесность, 1999-2024.
| НОВИНКИ "СЕТЕВОЙ СЛОВЕСНОСТИ" |
|
 |
| Елена Мудрова (1967-2024). Люди остаются на местах [Было ли это – дерево ветка к ветке, / Утро, в саду звенящее – птица к птице? / Тело уставшее... Ставшее слишком редким / Желание хоть куда-нибудь...] Эмилия Песочина. Под сиреневым фонарём [Какая всё же ломкая штука наша жизнь! А мы всё равно живём и даже бываем счастливы... Может, ангелы-хранители отправляют на землю облака, и они превращаются...] Алексей Смирнов. Два рассказа. [Все еще серьезнее! Второго пришествия не хотите? А оно непременно произойдет! И тогда уже не я, не кто-нибудь, а известно, кто спросит вас – лично Господь...] Любовь Берёзкина. Командировка на Землю [Игорь Муханов - поэт, прозаик, собиратель волжского, бурятского и алтайского фольклора.] Александра Сандомирская. По осеннему легкому льду [Дует ветер, колеблется пламя свечи, / и дрожит, на пределе, света слабая нить. / Чуть еще – и порвется. Так много причин, / чтобы не говорить.] Людмила и Александр Белаш. Поговорим о ней. [Дрянь дело, настоящее cold case, – молвил сержант, поправив форменную шляпу. – Труп сбежал, хуже не выдумаешь. Смерть без покойника – как свадьба без...] Аркадий Паранский. Кубинский ром [...Когда городские дома закончились, мы переехали по навесному мосту сильно обмелевшую реку и выехали на трассу, ведущую к месту моего назначения – маленькому...] Никита Николаенко. Дорога вдоль поля [Сколько таких грунтовых дорог на Руси! Хоть вдоль поля, хоть поперек. Полно! Выбирай любую и шагай по ней в свое удовольствие...] Яков Каунатор. Сегодня вновь растрачено души... (Ольга Берггольц) [О жизни, времени и поэзии Ольги Берггольц.] Дмитрий Аникин. Иона [Не пойду я к людям, чего скажу им? / Тот же всё бред – жвачка греха и кары, / да не та эпоха, давно забыли, / кто тут Всевышний...] |
| X |
Титульная страница
Публикации: | Специальные проекты:Авторские проекты: |
