Словесность

[ Оглавление ]








КНИГИ В ИНТЕРНЕТЕ


Наши проекты

Колонка Читателя

   
П
О
И
С
К

Словесность



ЗНАК


 



      ПОСОХ

        "Басё сказал ученику: "Если у тебя есть посох -
        я тебе его дам, если у тебя нет посоха - я его у тебя заберу".
        Мумонкан

      Крыши излом, стреха, под стрехою крыльев разрез нездешний
      так далеко и близко, надмирный шорох стрелок и анкеров.
      Ты только это вспомни там, где я буду после, Эшли:
      в гибком либидо лирики, в ликах-листьях-рифмах опавших строф;

      там, где все нет, и есть ничего того, что б в твоих ладонях
      не уместилось. Не уми... - стилус божий опухоли иссек -
      ...рай. Эшли, стих - это тот, кто его читает. В пределах дольних
      пылью покрылся посох твой, завтра стукнет в двери старик Басё...

      _^_




      К  АНДРЕЮ

      Здравствуй, Андрюшенька, здравствуй сынок, за горами
      да за долами крахмаленый неба лоскут
      тих и прозрачен, как капельки сна на пижаме
      маленькой Мери и, как монолог в мелодраме,
      полон пугливой надежды: не нынче в закут.

      Как ты, мой мальчик, в каких ты спряжениях, лицах?..
      В past perfect passive... на краешке губ акварель
      медленно тлеет в лиловый цветок медуницы.
      Что тебе в брошенном небе Аустерлица
      снится, пока собирает налоги шрапнель?

      Здравствуй, сынок, не лежи на холодном. Мессия
      в душу нисходит на кончике божьей блесны -
      острой тоски по смоленской березовой сини...
      Сын, просыпайся, пора возвращаться в Россию.
      Время смотреть бородинские, курские сны...

      _^_




      ПОВИВАЛЬНОЕ

      Погадай на то, что лежит у него под сердцем,
      покроши голубям последние крохи терций
      от поминальных "до", тридцать жгущих ладонь сестерциев
      четырем ветрам, девяти горам, десяти долам.
      Не волнуйся, Йоко, все будет во время оно:
      отчеканит локо свой путь впереди вагона,
      опадет с деревьев листва и с улыбки Моны
      Леннонардо Чепмен... Не бойся, Йоко, все будем там.

      Путь короче - не факт, что ближе, наверх - не всегда к вершине;
      словно гвозди в ладони, ступни - так холодно за брюшиной,
      и у каждого ровно столько страха в своем аршине,
      сколько, утлый, он для себя готов не раздать добра.
      Перестань тикать бремя ходикам. Лого смерти
      перистальтикой будней высечет юный Вертер
      на гранитном почтовом ящике. И в конверте -
      десяти долам, четырем ветрам, девяти горам...

      Во стихе девятом главы шестой от Матфея стансов
      Розенстерн, наконец, увидится с Гильденкранцем,
      чтоб узнать, кто взял верх в забаве "Убить Горацио",
      девяти горам, десяти долам, четырем ветрам
      в ноги пасть, поклониться в камни, в деревья, в птицы,
      поклониться... да в общем, просто расслабить лица
      вслед тому, кто уже придавлен Его десницей.
      Не волнуйся, Йоко, все будет оно, все будет там...

      _^_




      ОДЕТТА

      осторожной росы предрассветные флажолеты
      пишут брайлем в бумажной траве свои буки веди
      ты сегодня выходишь в светлое навсегда одетта
      закружив пуантами гулкие сны соседей

      в унисоны взглядов сквозь пальцы чтобы не видеть зорко
      пальцы твои чтобы не видеть зорко чтобы не видеть
      зорко как уколовшись брайлем раем ли бредишь только
      в зигфридовых ли полях таешь адом уснувших лидий

      буквы зажгут в ладонях влажные антраша удивленных игл
      острых как жизнь ресниц неотвратимых и верных как чья-то кода
      юная перасия каждые сорок вечностей чертит иго
      черных как смоль одиллий считает звезды дырами небосвода

      до ре ми небосвода бисером флажолетов в лето твое одетта
      бережно впишет брайлем веди своих глиссад аз буки арабесков
      и в предрассветном полупрозрачном свете в светлое навсегда одета
      ты в оркестровом куполе недосягаемой загоришься фреской...

      _^_




      ЗИМА  В  ВИТЕНБЕРГЕ

      Рыбы бывают холодными, скользкими, золотыми... сельдью, сомами.
      Люди, бывает, просто дружат и дружат просто домами.
      Они мерзнут, им жарко, комфортно в какой-то температуре.
      Ну а снег, он выпадает и выпадает - забивает пустоты в аппликатуре.

      Каждый город, Горацио, виден своей рекой,
      как монарх королевством, девица косой, клюкой
      Баба-яга. И когда примеряешь город,
      то сначала примерь ее, чтоб понять на кой

      тебе нужен этот бегущий к воде филей
      из переулков, аллей, скорбь имущее дефиле
      по горбам мостовых, к мостам половинок жизни
      и всего остального начавшего стыть желе.

      Каждый город, Горацио, виден с реки, как вошь
      на побритом лобке, как на девичьих сопках брошь,
      как belle moon, что теперь висит на дубовой ветке,
      пока я говорю, а ты прячешь тридцатый грош.

      Каждый город, дружище, достоин своей реки
      как жених невесты, наличности кошельки.
      Я признаюсь, пожалуй, достоин тебя, как друга,
      на какую судьбину меня ты ни обреки.

      Сегодня небо острое с проседью, немного соленое, ледяное.
      Серого снега оспины на башмаках и пальтишко сырое.
      Солнце поднимется выше, и ты в кленах увидишь прозрачные серьги.
      В спину отчетливо дышит мне эта зима в Витенберге...

      _^_




      ОДНА

      Трогает волны полночный дремотный бриз,
      перебирает волосы криком чаек.
      Он что-то важное шепчет тебе, Алис,
      что-то безумно вечное отвечает

      шороху твоих глаз. Просто слушай и
      трогай ладонями бережный след заката.
      Время впивается спелыми грушами
      лампочек в зубы созвездий, и мир закатан

      в банки с вишневым; и можжевеловым
      духом, по ходу пьесы, весь дом обласкан.
      Сколько же кроликов! - Дай, боже, белым, им
      не опоздать, и твой ласковый взгляд - на лацкан.

      Сколько же карликов! Выключи звезды, Эл,
      и почеши Убещура за левым ухом,
      чтобы не лаял. Вникай, это тот предел,
      дальше которого тихо, тепло и сухо.

      Дальше которого ежевечерний чай
      с ежевечерним бубликом, только чресла
      время от времени, якобы невзначай,
      нужно подвинуть легонько из кресла в кресло.

      Рыжие мысли уснёт полуночный бриз,
      но однова, как блуждающий кайф в нагане,
      вдруг постучится в двери: Постой, Алис!
      Как же там все-таки лошадь? - одна... в тумане...

      _^_




      ЗНАК

      Человек говорит: человек.
      И думает: который век
      ем яблоко, брожу по лужам, гляжу в окно,
      ем яблоко, гляжу по лужам, брожу в окно...
      Есть яблоко, -
      думает человек.
      Есть, - яблоко думает, - человек.
      И еще, погляди в окно, - думает яблоко, - поброди по лужам, посеребри свой бег.
      Золоти свой бок, отражайся в лужах, стучи в окно, -
      думает человек, а говорит, -
      понимаешь, яблоко, человек...
      Разве мы с тобой не одно?
      Разве не на вершине дно,
      а вершина со львом во рву? -
      Человек рассуждает так...

      ///
      Смерть подбрасывает пятак
      и теряет: пожалуй, знак, -
      размышляет, - пусть; суеверья врут,
      кто созреет раньше, того сорву...

      _^_



© Сергей Гринёв, 2013-2024.
© Сетевая Словесность, публикация, 2013-2024.




Словесность