П О И С К

БИЛЕТ  В  ОДИН  КОНЕЦ

1

Пролетали за окнами лесополосы, станционные поселки и маленькие городки, пустынные поля поздней осени, огороды у железнодорожного полотна, на которых кое-где еще копошились люди, приводящие в порядок свои участки перед зимой.

И утки-гуси на прудах и озерах, и белые домики, и пятиэтажки, с вывешенным бельем на крошечных балкончиках - все было так знакомо и так неизменно.

Домой-домой-домой, стучали колеса.

Домой.

Сколько раз, мысленно, проделывал Виктор этот путь!

Стоило прикрыть глаза, и перед внутренним взором вставал старый дом под красной черепицей. Отец все собирался сменить эту черепицу на шифер - в дождь крыша местами протекала, и каждое лето приходилось лазить наверх с ведерком цемента, заливать подозрительные места. Если он все еще крышу не перекрыл, Виктор обязательно это сделает. Только не шифер надо класть, а металло-черепицу. На западе давно от шифера отказались, поскольку делают его, в основном, из асбестоцемента - материала вредного для здоровья.

Но, скорее всего, и крыши-то с дороги уже не увидишь, если, конечно, еще живы те два грецких ореха, которые сажал дед. Первое дерево, когда родился он, второе - когда Ольга. Дед же строил дом, после войны, и сад дед развел - он любил землю, копошился на ней с утра до вечера. Агроном в тебе пропал, шутили соседи, приходя за рассадой, черенками какими-нибудь или просто за советом - у него даже в самые неблагоприятные годы все росло и цвело и давало плоды. Деда нет, а сад остался. Живя студентом в многоэтажной общаге, после окончания института снимая комнаты и квартиры в бетонках, еще позже, уже находясь здесь, Виктор часто вспоминал и дедов дом и дедов сад, который сторожил беспородный, но верный Бимка. Старый уже стал, наверное... если жив.

Родители, как и сам он, не любители письма писать.

Да и о чем писать? О том, что ему довелось пережить за все эти годы? У них в семье жаловаться было не принято. В детстве на все жалобы у отца был один ответ: сам виноват. Дразнят? Значит, повод дал. Старшие бьют? Не путайся у них под ногами.

И никогда не были они с родителями особенно близки; ни он, ни сестра Ольга. Мать, проработавшая в школе больше тридцати лет - всю жизнь среди чужих детей, - для собственных, видимо, не имела уже ни времени, ни сил. Отец, советский инженер не только по образованию, но и по образу мыслей, тоже с утра до вечера был занят своим заводом. Дома ему, наверное, хотелось отдохнуть, а тут они со своими проблемами. Виктор не любил вспоминать, каким недовольным и ворчливым бывал отец дома, иногда даже жестоким к собственным детям.

Нет, отец никогда его не понимал. Но даже если бы и понимал, не сказал бы. В таких делах совета не просят, каждый сам должен принять решение. Поступил с родителями, конечно, не лучшим образом, уехал, не попрощавшись. Во-первых, из суеверного страха - а вдруг не получится? А во-вторых, как бы они отреагировали, скажи он им правду? Наверняка были бы категорически против. Не хотелось распылять энергию, объяснять и убеждать. Узнают, решил он тогда, просто - позже. Узнали, конечно, - пару месяцев спустя, от сестры. Домой звонить не решился - позвонил Ольге на работу и скупо - хвастаться было нечем - сообщил о сложившейся ситуации.

- Ну, ты даешь! Как ты мог! - она была потрясена. - Мама извелась вся - уехал в командировку и два месяца ни слуху, ни духу! Мы тут места не находим, а он - нате вам - в Канаде!

Ее слова почему-то задели его. Можно подумать, они там только о нем и пекутся день и ночь!

- Раньше на полгода в Сибирь ездил, никто как-то моего отсутствия и не замечал, - язвительно произнес он. - С чего это вдруг такая нежная забота о моей персоне?

- Тебя же на свадьбу хотели пригласить! Приезжаю, а в твоей квартире какая-то мымра живет! Знать, говорит, ничего не знаю, квартиру купила, могу документы показать... Я к Зине, но она тоже ничего не знала. Ей-то чего не сказал? Вообще ты как-то не так к людям относишься...

- Нормально отношусь, своих проблем не добавляю. Ладно, как там все? Что за свадьба?

- А, тебе все-таки интересно? - колко спросила Ольга. - А это я тут, между прочим, замуж вышла!

- Ну, поздравляю! Поздравляю! И за кого, если не секрет? - Господи, что за вопрос он задал, конечно же, за Сережку!

- Ну, ты даешь! Совсем у тебя там, в Канаде твоей, мозги набекрень съехали, - обиделась сестра. - За кого же еще? У нас тут, кроме него, и парней-то нормальных не осталось. Все разбежались... как ты.

- Ну, поздравляю! - повторил он. - Подарок за мной.

- Ага, он поздравляет! - она все никак не могла успокоиться. - Не надо нам твоих подарков. Мне-то, мне-то хотя бы мог намекнуть, что уезжаешь!

- Скажи тебе - ты бы тут же всем растрезвонила!

Ольга действительно секретов держать не умела, у нее всегда было, что в голове, то и на языке. А тут такая новость!

- Ну и что? Тайны мадридского двора! Ладно, - добавила примирительно, - не пропадай. Письма у нас никто не силен писать, так что звони, когда можешь. Нам звонить тебе не по карману. А то дядей станешь и не узнаешь... - хлюпнула носом. - Теперь, видно, не скоро увидимся.

Как в воду глядела.

- Да ладно, нечего меня хоронить раньше времени. У меня все нормально. Еще позвоню.

Через пару недель перезвонил, опять на работу.

- Обиделись, - сказала Ольга, - и сильно. Отец говорит, знать тебя после этого не желает.

Ну, не желаешь, и не желай. Тоже мне, родственнички! Ни слова поддержки в тот момент, когда он так остро в ней нуждался.

Он тоже может обидеться.

Не писал, не звонил им, наверное, еще пару лет.

Но со временем обиды как-то улеглись. Странное дело, пока жил в совке, не особенно думал о своей семье, а тут вдруг сильно заскучал. Стало вспоминаться и хорошее. В конце концов, они действительно по-своему любили его. Не было нежностей, но всегда заботились, одевали, поддерживали, пока он заканчивал институт... Делились с ним всем, чем могли поделиться в той скудной совковой жизни. Вспоминал, как мать при каждой возможности и возила, и передавала через знакомых и проводников поезда, тяжеленные сумки с продуктами, когда он был студентом. Ольга, несмотря на хороший аттестат, не поехала в университет, как хотела, - решила заочно учиться, поскольку содержать двоих родителям было бы крайне трудно. Как он раньше этого не понимал?

Ему захотелось как-то порадовать их всех, особенно мать, да и Ольгу. Послать денег им, что ли? Впрочем, это были только мысли - на первых порах с деньгами у него было туго, он едва держался на плаву. Ну, ничего, станет и он на ноги и тогда...

В одну из жарких ночей, маясь от бессонницы, и размышляя о том, о сем, вспомнил внезапно, что у отца вот-вот юбилей. Не забыть бы об этом в последний момент! Не принято было у них дома дни рождения отмечать, но тут шестьдесят лет - нельзя не поздравить. Работал он тогда грузчиком в одном русском магазинчике, и вот, в этом же магазинчике купил часовую телефонную карточку, вышел, дошел до трамвайной остановки и снова вернулся - купить еще одну. Заволновался почему-то - вдруг времени не хватит? Готовился к долгому разговору, хотелось порасспросить жизни, о школьных друзьях-приятелях, о Зине. Узнать, что изменилось за два года его отсутствия.

Казалось почему-то, что будет говорить с матерью, но трубку поднял отец, и ни удивления не выразил, ни гнева, ни радости. Голос его звучал скорее равнодушно. Нет, никакого празднования. Что праздновать-то - в старости? А так - так все в порядке, все живы-здоровы. Нет-нет, ничего слать не нужно, все есть - хозяйство кормит. Какое хозяйство? - спросил он. Голос отца неожиданно потеплел. Корову купили. Овечки, поросенок. Мать? Мать, как всегда, у Ольги - внука нянчит. Внука?! Ну да, уже полгода ему. Сашкой назвали, Александром то есть. Все своим чередом...

Он спросил о Ваньке, с которым учился в школе и который жил по соседству. Иван давно в Москве - уехал на заработки. А Зина? Тоже нормально. Слышал, замуж вышла прошлым летом, говорят, них с мужем теперь магазин - шубы, кожаные куртки, пальто... Машину какую-то импортную купили. А ты как? Не женился? Нет, не женился. Ну-ну, сказал отец. На том разговор и кончился - уложились в пятнадцать минут - не о чем было больше говорить.

С каким-то саднящим чувством Виктор положил трубку. Он о них помнил, а они, похоже, нет. Словно, умер для них.

Похоже, уже и не ждали его.

Отец даже не поинтересовался, приедет ли, и когда, домой.

Странно, что даже в мыслях он всегда говорит "домой".

Почему "домой"? Дом его уже давно по другую сторону Атлантики.

Один сезон незаметно сменялся другим, год полетал за годом, оглянуться не успел - десять лет пролетело. Десять лет по эту сторону океана.

А началось все с вечеринки, куда Зина, с которой он тогда встречался, чуть ли не силой его затащила, - у одной из ее многочисленных подруг было новоселье. Стоял октябрь, дождило и ему не хотелось ехать в слякотную погоду куда-то на окраину города, в отдаленный район новостроек - попробуй потом выбраться оттуда вечером! И подругу эту, Люську, он недолюбливал, поскольку та все компостировала Зине мозги насчет свадьбы-женитьбы. А он еще не готов был к этому. В то время он и сам не знал, чего ему хочется в этой жизни. Но вот чего он определенно не желал - так это контроля над собой и уж, конечно всех этих пеленок и детского крика по ночам. Да, в ту пору ему нравилось его холостяцкое существование. Только-только, как молодой специалист, получил квартиру, и что-то начал зарабатывать. К тому же Зину вряд ли можно было назвать девушкой его мечты. Маленькая, кругленькая, она, конечно, отлично готовила, и конечно, была бы хорошей хозяйкой, но ему хотелось чего-то большего. Но пока ничего другого на горизонте не маячило, ему и с Зиной было неплохо. Оба родом были из одного маленького городка, а точнее, большого рабочего поселка, переименованного в связи с ростом населения в город. И знакомы с детства - у них там все друг друга знали. Как со смехом объявляла каждому Зина, они еще в одном детском саду на горшках рядом сидели. Вместе поехали в областной центр поступать в институт. Учились, правда, на разных факультетах, он на инженерно-техническом, она на экономическом. Но жили в одной общаге, и маленькая Зина все студенческие годы подкармливала его пирожками-салатами и никогда не забывала пригласить на очередную вечеринку. Он и сам не понял, как к окончанию института их дружба вдруг переросла, как она туманно выразилась "в нечто большее". Может быть, для нее это нечто и было "большим", но не для него. Не мог он увидеть это "большее" в маленькой Зине, с которой вырос на одной улице.

В полупустой двухкомнатной квартирке собралось человек пятнадцать. Некоторых Виктор знал - работали вместе с Зиной. Оглядев стол, щедро уставленный закусками и бутылками, он оттаял и уже не чувствовал, что потащился в такую даль зря. А после нескольких тостов за новую квартиру и гостеприимную хозяйку, на душе совсем потеплело. Народ расслабился, пошли разговоры.

Налегая на селедку "под шубой", он вполуха слушал сидевшего рядом седого дедугана. Как вскоре выяснилось, это был Люськин родственник, Николай Петрович, бывший штурман дальнего плавания. "Дедуган", похоже, много чего повидал и весь вечер рассказывал довольно интересные вещи. Вначале о рейсе в Антарктиду на научном судне, о Бермудах. Люська расспрашивала о Бермудском треугольнике. Потом разговор пошел об Америке. Кто-то вспомнил о друге, который уехал в Нью-Йорк, устроился там программистом и теперь мешками косит зеленые. Николай Петрович тут же включился в тему, припомнив свой случай - один из его сослуживцев в далекие времена его молодости сошел на берег в американском порту, да так на борт и не вернулся. Ответный удар пришлось принять его семье - младшего брата выгнали из мореходки, родителей долго таскали в КГБ за "предательство" сына. Через много лет этот сын объявился в родных краях чуть ли не миллионером... Начал простым строителем, потом организовал свою фирму, дело пошло. Разумеется, компенсировал родственникам их потери. Всех забрал под свое крыло. Да, тогда непросто было т у д а попасть, закончил "дедуган" свою историю, не то, что сейчас - плати денежки и езжай. Сейчас есть реальные возможности перебраться за кордон на ПМЖ.

Виктор впервые услышал это "ПМЖ" и наклонился к Зине, спросить, что это такое. Дедуган услышал и объяснил: постоянное место жительства. Сейчас не одна фирма оказывает иммиграционные услуги, многие открывают путь в заморские страны. Но если уж перебираться, то лучше всего в Канаду. Почему именно в Канаду? Ну, пояснил Николай Петрович, это одна из немногих стран, на законных основаниях принимающая желающих поменять родину. Разумеется - добавил шутливо, - при наличии, у этих самых желающих, некоторых средств к существованию. Канадцы делают на них деньги и не скрывают этого. И поскольку поток желающих велик, то и поступления в канадскую казну значительны.

- Знаем мы эти "надежные" фирмы, - произнес кто-то на другом конце стола. - Вон, недавно в газете читал, как делают деньги на ловле лохов такие, вот, "надежные" конторы.

Николай Петрович поднял брови и развел руками - всякое случается.

Люська внесла жаркое. Выпили. Разговор переключился на другое. Потом мужчины вышли на балкон перекурить.

Там Виктор и попросил у Николая Петровича номер телефона.

- Ну и что ты думаешь?" - спросил он Зину на обратном пути.

- О чем? - не поняла она.

- О Канаде.

Зина удивилась. Похоже, она уже забыла разговор за столом.

- А чего мне о ней думать?

- Ну, новые возможности... Тут-то что сейчас делать? Полный бедлам.

Она покачала головой.

- Ехать куда-то, не зная языка... Полы, что ли мыть? Здесь у меня профессия, работа, друзья, а там кто нас ждет? - Зина была практичным человеком. - А язык мне ни за что не выучить! Да и зачем голову ломать, учить, и куда-то ехать, начинать с нуля, когда и здесь можно сейчас заработать? Мне, вот, Люська предлагает поехать на одну турецкую фабрику за кожей... В Турцию виза не нужна. Слушай, - глаза ее заблестели от внезапно явившейся удачной мысли, - может, и ты поедешь с нами? Поможешь нашим бабам с багажом - они заплатят. Вот тебе и первоначальный капитал! Тоже что-нибудь купишь, а здесь продадим...

В Турцию ему не хотелось.

Хотелось другого - мысль о возможности круто поменять судьбу прочно засела в голове.

Через пару недель, он позвонил Николаю Петровичу и пригласил в ресторан. Виктора интересовала Канада.

- Отличная страна - для тех, кто работать умеет. Сможешь правильно использовать свои мозги или, там, руки - все получится.

- Сами не хотите попробовать?

Николай Петрович рассмеялся.

- Поздно в шестьдесят пять менять свой курс. Будь помоложе, может и рискнул бы. Язык есть, знания есть и профессия подходящая, но - мое время ушло. Ладно, давай, за молодость! - Николай Петрович поднял рюмку.

- Я, честно говоря, о Канаде почти ничего не знаю, - сознался Виктор. - Как-то о ней мало пишут и по телевизору не говорят. Вообще, как там люди живут?

- Люди везде живут по-разному. Вопрос в том, какой уровень жизни тебя интересует, - философски произнес Николай Петрович. - И вообще, что ты в ней, в этой жизни ищешь. Если ты четко представляешь, чего хочешь, то найдутся и пути достижения цели. Что ищешь, то и иметь будешь... при правильной расстановке сил. Канада - страна огромных возможностей. Но повторяю, - старый штурман выразительно поднял указательный палец, - пахать там придется по-настоящему. Кто не может поймать ритм, тот выпадает в осадок. Нищие, они и там есть, и очереди за бесплатным супом Армии Спасения тоже. Вопрос в том, зачем туда ехать. Если в надежде хорошо жить, ничего не делая... то бесплатный суп дорого обойдется, - скаламбурил он и поднял в очередной раз рюмку. - За успех в этой жизни!

Еще за здоровье выпили.

- Ну, и с чего мне начать? - осторожно поинтересовался Виктор.

- В фирме скажут, какие нужны документы. И проконсультируют по полной программе - только плати. Если в самом деле серьезно надумаешь ехать, позвони, дам пару адресов. Ребята помогут на первых порах найти работу. В остальном - рассчитывай только на свои силы. И, главное, помни, что это только шанс. Наши люди часто думают, что там их ждут какие-то... голубые города. А надо реально смотреть на жизнь.

Виктор и смотрел, насколько мог, реально.

Что - реально - он имел в своей стране такого, за что стоило бы цепляться? Неустроенный быт бессемейного человека (Зина не в счет). Хроническое отсутствие денег, зарплата маленькая, да и ту в последнее время стали задерживать, поскольку завод-гигант, чью продукцию еще недавно закупали по всему Союзу и отправляли за рубеж, вдруг почему-то оказался нерентабельным.

Хорошо, что он успел до начала всего этого кавардака жилье получить.

Вот это и было его единственной, реальной ценностью - однокомнатная квартира в центре. Если продать будут деньги для старта в новую жизнь.

Конечно, и сомнения терзали. И страх, что надуют - при продаже квартиры, при оформлении документов или в этом самом "турагенстве". Тем не менее, он решил рискнуть и позвонил в фирму, рекомендованную старым штурманом.

- Как я понимаю, вы не бизнес-иммигрант... - выслушав его, произнесла женщина на другом конце провода. - Родственники в Канаде есть? Нет? Значит, программа по воссоединению семьи тоже отпадает. Остается независимая иммиграция. Какая у вас специальность? Стаж работы есть? Подождите минутку, я посмотрю список профессий для независимой иммиграции... нет, вашей специальности в списке нет.

Ну, вот, он так и думал... Раскатал губу!

- И никакой зацепки?

Трубка немного помолчала.

- Ладно, приезжайте, поговорим. Посмотрим, что можно будет сделать.

Взяв пару дней за свой счет, он поехал в Киев.

- Вообще-то процесс иммиграции можно начать и с той стороны... - осторожно поведала элегантная дама, после того как они битый час подсчитывали его баллы и перебирали смежные профессии, которые были в утвержденном для иммиграции списке. - Не хотите для начала поехать туда с группой туристов? Посмотрите все, как говорится, своими глазами. Ну, а там уж сами решите, нужна ли вам Канада.

Но он уже решил - нужна.

А вот с Зиной предстояло расстаться.

Вернувшись, сделал загранпаспорт, стал собирать необходимые для туристической поездки документы и справки и переводить их на английский язык. Через месяц снова отправился в Киев, благо попутно - командировка подвернулась. Спросил, сколько ждать. "Максимум полгода, - заверили в конторе, когда он принес туда документы вместе с предоплатой за услуги фирмы, - минимум три месяца. Как только соберется туристическая группа, в которую вас можно включить". Увольняться с работы не рекомендовали.

После этого его просто залихорадило. В течение месяца распродал мебель и продал свою квартиру. Сам перебрался на окраину города, где цены на жилье всегда пониже, снял там в коммуналке комнату, больше похожую на шкаф, и даже думать себе запретил о том, что будет, если, по Зининому любимой присказке, "карты не лягут". Лягут - должны.

2

Прошла зима, кончался март, а никакой внятной информации о положении дел все еще не было. Несмотря на предостережение фирмы, он уволился, деньги таяли. А тут еще, как назло, явился хозяин комнаты, просил заплатить за три месяца вперед - вздыхал, что все дорого, что собирается ехать к сыну в Сибирь на все лето, на поездку нужны деньги. Он врал, что обязательно заплатит вперед, только не сейчас, а в конце месяца. А сам снова и снова бегал на переговорный - звонить из коммуналки не мог, - набирал номер киевской фирмы, и снова слышал в ответ - потерпите, ваши документы все еще "на рассмотрении". Он чувствовал себя идиотом, которого хорошо "обули", и едва сдерживаясь, спрашивал в очередной раз, сколько обычно длится это "рассмотрение". И в очередной раз слышал туманный ответ: по-разному.

И в тот самый день, когда он решил уже было ехать и на месте разбираться с этой фирмой, ему сообщили, что получить визу без собеседования не удалось, нужно приехать в Киев. Когда приехать? Мы сообщим вам о дате интервью. Не волнуйтесь, до двенадцатого апреля еще есть время. А что будет двенадцатого? - спросил он. Разве вы еще не знаете? - удивился голос в трубке. - Двенадцатого утром сбор вашей туристической группы в Киеве. Тринадцатого вылет. Вам забронировать гостиницу или у вас есть где остановиться? Платить за гостиницу не хотелось. Найдется, ответил он, вспомнив об общежитии, где как-то жил, будучи в командировке. Пару дней вполне можно перекантоваться.

Двенадцатого утром сбор группы... Он начал сильно нервничать - оставалась неделя.

Начал лихорадочно собираться, все еще не веря, что такое возможно - вот так взять и уехать из страны. Впрочем, еще неизвестно, как пройдет это самое интервью...

Когда немногочисленные вещи были упакованы, позвонил домой, сказать, что едет в длительную командировку.

- Далеко? - спросила Ольга.

- Как сказать...

- Надеюсь, ненадолго?

- А что?

- Да так просто спрашиваю.

Вот также стучали тогда колеса поезда, уносящего его в Киев. Только выстукивали другое: повезет-не-повезет, повезет-не-повезет...

Он боялся этого "интервью".

Поезд опаздывал, и он опаздывал вместе с ним.

И поскольку все равно не успевал на утренний сбор группы, решил не тащиться в фирму с вещами, а отправился, первым делом, в общежитие - договорится о ночлеге. И лишь оставив там чемодан, рванул в контору.

- Самолет вылетает тринадцатого. Билет в один конец, - девушка, протянула ему желто-синюю книжечку.

- А... виза?

Она уставилась на него в немом изумлении.

- Разве ее у вас еще нет? - спросила, наконец.

- Нет. Кажется сегодня или завтра у меня интервью в посольстве.

Девушка неуверенно покачала головой.

- Вам лучше было бы вначале получить визу, а потом заказывать билет. Если не получится с визой, вы много потеряете...

Это уж точно - он много потеряет.

Его так и подмывало спросить, за что они берут деньги, и что это за бардак такой - правая рука не знает, что делает левая, но сдержался, только сказал:

- Предупреждать надо заранее! Чем вы тут вообще думаете? Если беретесь за дело - думайте!

- Да, но... - девушка испугалась.- Я... я здесь только на билетах. Визы - это к Анне Степановне, а она сейчас в посольстве. Перезвоните ей после обеда.

- Да сколько можно звонить?! Я лично зайду - разберусь, чем вы тут занимаетесь.

Что-то было не так, и у него противно заныло в груди.

Погуляв пару часов вокруг главпочты, он все-таки перезвонил, и снова услышал: ждите.

- Чего ждать?! - Уж не надумали ли они его кинуть? - Группа вылетает...

- Без визы вы все равно никуда не попадете. Вы не волнуйтесь. Если что, отправим вас другим рейсом, с другой группой, как только уладим...

Он швырнул трубку, не дослушав. Как он попался! Вот тебе и "надежная" фирма!

Утром тринадцатого поехал в аэропорт, с билетом, который лежал в паспорте, где так и не было визы. Он сам не знал, зачем туда поехал. На что надеялся? В зале ожидания сразу безошибочно вычислил "свою" группу, подошел. Начал разговор. У всех, кроме него, были визы. Как же так получилось? И почему? В растерянном озлоблении он повернулся к парню, дававшему последние разъяснения.

- Дело в том, - пытался оправдаться представитель фирмы, явно не ожидавший, что он заявится в аэропорт, - что эта группа целиком из Запорожья, протестанты, и у них помимо путевки есть еще приглашение одной из религиозных общин Канады... Как - у вас уже билет на руках? Господи, зачем же вы его выкупили, не имея визы? Какая такая девушка рекомендовала купить заранее? Хорошо, я сейчас же свяжусь с Анной Степановной, она разберется с этой девушкой... Сдайте срочно - срочно! - этот билет, нужно вернуть хотя бы какие-то деньги!

Почему он тогда не сделал этого? Вместо того, чтобы искать кассу возвратов, стоял вместе со всеми в очереди, словно ожидая какого-то чуда. Пожелав группе счастливого пути и приятного путешествия, парень исчез, бросив на него напоследок неодобрительный взгляд и еще раз пообещав разобраться с сотрудницей фирмы, оформившей ему заранее билет.

Те, кто оказался поблизости, и слышал их разговор, выражали свое сочувствие, но помочь, естественно, ничем не могли. Он стоял, как побитый пес, и не уходил, глупо все еще на что-то надеясь.

- Очень жаль, - сказал руководитель группы, как оказалось, пастор. - Думаю, это просто недоразумение. Вы пройдете собеседование и получите визу. Я буду за вас молиться. И вы помолитесь.

- Да я не умею, - пробормотал он.

- Тут никакого особого умения не надо, - с улыбкой произнес пастор, - просто обратитесь к Богу, и просите о милости...

Объявили регистрацию, и он вместе со всеми стал в очередь, чувствуя, что выглядит в глазах окружающих полным идиотом. Сидящий в стеклянной будке чиновник с недоумением таращился на его паспорт, на его билет, мучительно соображая, как такое могло произойти - билет был, а визы не было. Потом перевел взгляд на него, и в глазах его ясно читалась вся глубина презрения к дураку, который возомнил, что можно уехать из страны просто купив билет. Но это же нормально, хотелось крикнуть ему. Это нормально! Так должно быть - ехать туда, куда ты хочешь, если у тебя есть билет. Но так думал только он. Конечно же, его завернули, и на виду у всех он поплелся по залу со своим чемоданом и с рюкзаком за спиной к выходу. Вернулся в полупустое студенческое общежитие. Все улетели, а он остался. Он остался в двойных дураках, поскольку помимо того, что у него не было визы, в кармане у него лежал билет в страну, куда его не пустили.

Он снова заплатил коменданту какие-то деньги и упал, не раздеваясь, на продавленный матрас старой железной кровати. Бессмысленно пялился в потолок покрытый по углам паутиной и трещинами, не способный ни думать, ни тем более принимать какие-то решения. Впал в ступор. Не в силах справиться с возникшей ситуацией, мозг отключился, и он уснул.

На следующий день, в девять утра, пребывая в мрачном, почти злобном расположении духа, заставил себя снова позвонить в фирму, желая теперь только одного - вернуть хотя бы часть денег из той баснословной суммы, что была им уплачена за "переброс" в Канаду.

- Слава Богу, что позвонили! - похоже, на этот раз с ним говорила сама, недосягаемая прежде, Анна Степановна. - Мы вчера целый день пытались с вами связаться! Но вас не было в гостинице! У вас сегодня интервью! На десять! Скорее в посольство!

Мелькнула вялая мысль, что возможно, с их стороны это была очередная попытка запудрить ему мозги, чтобы не возвращать деньги. Своего рода контратака. Тем не менее, он почему-то не стал ввязываться в ссору, а поймал такси и поехал к посольству, где тихо гудел рой претендентов на получение канадской визы. Спросив, кто последний, стал, как и другие, заполнять анкету. Очередь была длинной. У всех были напряженные лица, все как будто изначально готовы были к отказу. Здорово же тут маринуют народ. Вначале он прислушивался к тихим разговорам вокруг, а потом от вчерашних потрясений и долгого ожидания впал в тупое оцепенение, и не сразу понял, что его приглашают пройти в кабинет номер четыре - на собеседование.

- Вы должны доказать, что не являетесь потенциальным невозвращенцем. - Дама, с хищным, неприятным выражением впивалась взглядом то в его лицо, то в документы.

Вопрос следовал за вопросом. Тон - самый недоброжелательный. Наверное, сюда на службу специально таких вот гусынь, злобных и хамоватых, отбирают, мелькнула мысль. После очередного вопроса когда он уже решил, что с него хватит испытаний, дама вдруг сама завершила беседу, сказав, чтобы он пришел в посольство, после обеда, - за паспортом.

День был теплым и солнечным, но ничего не радовало. Он бесцельно бродил по близлежащим улицам, ожидая назначенного времени. Посидел в кафе на углу, выпил кофе, полистал забытый кем-то на столике журнал. К двум вернулся к посольству. У железных ворот уже собралась внушительная толпа, напряженно ожидающая решения своей участи. В начале третьего из-за железной ограды вышла, наконец, сотрудница посольства с паспортами в руках и, раскрывая их поочередно, начала называть фамилии. Он услышал свое имя и шагнул вперед, не ожидая ничего хорошего.

Отойдя в сторону, раскрыл паспорт.

На одной из страниц тускло сияла вклеенная бумажка.

Виза.

Кто-то завистливо вздохнул за его плечом. "Дали?"

- Дали, - пробормотал он, но от созерцания этой бумажки, стоившей огромных денег, сил и нервов, на душе не стало радостнее.

Да, теперь у него была виза, которую еще несколько дней назад он так страстно желал иметь. Теперь была виза, но не было билета.

Он позвонил в фирму и спросил, что делать.

- Ну, если виза в паспорте, мы вам больше не нужны - вы уже и сами можете лететь! - пошутила Анна Степановна.

Но поняв, что ему не до шуток, тут же перешла на официальный тон:

- Следующая группа вылетает завтра. Ждем вас в аэропорту. К сожалению, билетом придется заниматься теперь самому. В здании главпочтамта работает агентство "Обрий", у них, бывает, снимают бронировку за сутки до вылета. Может быть, повезет и вам удастся получить у них новый билет. Обратитесь туда.

Разумеется, в "Обрий" он не поехал, а снова вернулся в гостиницу и провел там еще одну, не самую лучшую ночь. На этот раз он долго не мог заснуть, пытаясь разрешить почти непосильную задачу - где раздобыть денег на новый билет. Который стоил целое состояние по меркам этой страны. У него не было ни знакомых, ни родственников, которые могли бы дать, одолжить эту сумму даже под очень большие проценты.

Почему-то он вспомнил чернобородого пастора.

И начал молиться.

Рано утром принял душ, переоделся и снова поехал в аэропорт.

Это глупо, глупо, твердил себе всю дорогу. Нет, он точно сошел с ума! Мало было унижений в эти последние дни? У него нет билета - зачем он едет в аэропорт?!

Но словно какая-то незримая сила тащила его туда снова. Полчаса на метро до вокзала, оттуда - сорок минут на автобусе. И вот, перед ним вновь стеклянные стены "Борисполя". На этот раз он даже не стал искать туристическую группу. Побродив туда-сюда, стал в очередь на посадку за двумя толстыми тетками, тащившими по паре, уставленных чемоданами и сумками, тележек и зычно перекликавшимися с остающимися родственниками по поводу своего багажа. "Ой, Таська, та не пропустять же, дуже багато..." "А що робыть? Нэ выкидать же... може якось пройдэмо. Може хтось поможе..."

Одна из женщин оглянулась, окинула оценивающим взглядом вначале его чемодан, а потом и его самого и, вздохнув, отвернулась. Не понравился, видимо. Небритый, тощий. Такого и просить опасно.

И едут же с такими вьюками! Что можно везти в Канаду, чего там нет? Сало у них там, что ли? Пытаясь отвлечься, рассматривал других пассажиров. Люди как люди.

Сердце стучало. Первый контроль документов. Досмотр. Чемодан медленно уползает в зев аппарата. Таможенник сосредоточенно смотрит на экран. Хорошо, что не на него. В чемодане у него ничего особенного, но, кажется, что на лице отражается весь его внутренний мандраж. Чемодан выезжает с другой стороны, Он берет его и проходит дальше, туда, где принимают багаж. Девушка за стойкой взвесила чемодан, налепила наклейку, и чемодан, проехав немного по ленте транспортера, скрылся с глаз. Непослушными пальцами он взял посадочный талон и медленно направился к эскалатору, увозившему куда-то вверх сдавших вещи пассажиров. Он все еще ждал, что его окликнут, скажут, что вышла ошибка...

Он был последним на паспортный контроль. Протянул паспорт, куда был вложен билет на позавчерашний рейс и больше не мог ни о чем думать. Тихо, почти не шевеля губами, произносил слова неумелой молитвы.

Он прошел паспортный контроль.

Он сел в тот самолет.

Чудо свершилось.

Это было невероятно, но ему по старому билету выдали и посадочный талон, и пропустили в зал ожидания! Через полчаса он поднялся по трапу в самолет и занял место в салоне.

Глядя в иллюминатор на удаляющуюся землю, окончательно уверовал, что существует нечто - чего не постигнуть ограниченным человеческим разумом, - нечто высшее, что имеет власть и силу, и способность влиять на судьбы людей.

Господь Бог существует.

Он пожалел его.

Дал шанс.

Открыл путь.

Через восемь часов пребывания в воздухе Виктор оказался в Торонто.

Знал бы, что его ждет - ну, хотя бы в тот первый год жизни в Торонто - прежде чем рыпнуться, для начала хотя бы какую-нибудь информацию собрал. А уж английский бы зубрил день и ночь. Но он ехал наобум.

До отъезда воображение рисовало смутные, приятные картины - виделась красивая машина, двухэтажный дом на берегу озера... Но первые же дни пребывания в новой стране развеяли всякие мечты.

Он оказался одним из первых в очереди на паспортный контроль, одним из первых вышел в зал ожидания, и минут тридцать, поджидая остальных, стоял, рассматривая канадцев, толпящихся за ограждением в ожидании знакомых, друзей и родственников, прибывших этим же рейсом.

Его здесь никто не ждал.

Культурная программа турпоездки включала посещение нескольких достопримечательностей Торонто и окрестностей, но он не стал тратить на них время - еще увидит. Главное сейчас - хоть как-то зацепиться в этом чужом городе. Вдруг понял, что не имеет ни малейшего представления, как найти жилье и работу. Одна надежда, что поможет парень, адрес которого дал ему бывший штурман дальнего плавания. Виктор позвонил ему в первый день своего пребывания в Торонто. В тот же вечер они встретились в крошечном вестибюле третьеразрядной гостиницы, в которой размещалась их киевская группа.

- Ник, - представился он, пожимая руку. - Николай.

Пригласил в пиццерию по соседству - огромную, неуютную, набитую в этот час утомленным народом и, присев за столик, первым делом поинтересовался, когда Виктор прибыл.

- Сегодня.

- Значит, завтра с утра иди и сдавайся иммиграционным службам. Чем раньше, тем лучше.

- Куда идти? - не понял Виктор.

Николай объяснил, что чем раньше он заявит о своем желании остаться в Канаде, тем больше шансов у него получить вид на жительство. Да и весь процесс быстрее начнется и закончится.

Идти и сдаваться? Да его же тут же отправят назад! Тем более, что группа, с которой он прибыл, пока еще здесь!

- Маловероятно, - сказал Николай, разрезая пиццу. - Не отправят, пока не разберутся.

Но вообще-то, этой стране нужно рассчитывать только на себя, на свои силы, повторил он слова старого штурмана.

Там, дома, Виктору казалось, что уж он-то приспособится к любой ситуации, только бы получилось перевалить за кордон. И вот ему это удалось, вот он сидит здесь, и что? Куда идти? Что делать? Где жить? Николай пожал плечами. Если сразу сдаешься - без крыши над головой не останешься. А работа? Еще наработаешься, туманно пообещал Николай, это уж точно.

Дом на берегу озера Онтарио!

Он покачал головой, удивляясь своей давней наивности. До первого дома было еще плыть и плыть! Прошло несколько лет, прежде чем он смог позволить себе снять первый настоящий дом, да и то на пару с приятелем, - а до этого жил, как придется и где придется, снимая то комнаты, то крошечные квартирки.

И кем только не работал в первое время! Уборщиком в магазинах и офисах, улицы убирал. Грузил товар. Работал на бензоколонке на одного бывшего соотечественника, который платил на редкость скупо. Как-то в дождливую погоду группа пацанов, заруливших на заправку с громоподобной музыкой в салоне, дернула с места раньше времени - оторвала и уволокла шланг заправочной колонки. Целую неделю Виктор работал бесплатно, отрабатывая нанесенный хозяину ущерб.

Без знания языка нечего было рассчитывать на какую-то стоящую работу. Язык долго оставался прямо-таки непреодолимым препятствием. Иногда он приходил в отчаяние, слушая по радио какую-то тарабарщину или смотря по телевизору новости и улавливая только отдельные знакомые слова. И ведь учил же он этот проклятый английский, и в школе учил, и в институте, и на курсах! Но, видимо, как, посмеиваясь, говорил Лешка, бывший учитель из Волгограда, намывая рядом с ним огромные окна супермаркета, методика была не та.

Но, в конце концов, нечего жаловаться - он выкарабкался. Преодолев какой-то барьер и начал не только многое понимать, но и более-менее сносно говорить. Где-то через год из немых батраков, как шутил неунывающий Лешка, с которым они подружились и даже пожили какое-то время вместе в одной обшарпанной квартире, он перебрался в разряд более оплачиваемых - тех, кто умел изъясняться на языке хозяев.

Первый год был самым трудным.

Первый год - он для всех самый трудный, даже для тех, у кого родственники были, кому с работой повезло, удалось устроиться получше, чем ему. Не все выдерживали. Кто-то, подзаработав, уезжал обратно.

Иногда казалось, что и ему пора возвращаться. Там он был инженером, здесь - чернорабочим. Правда, с зарплатой, которая и не снилась инженеру в совке. Уехать или остаться? Остаться или уехать?

Сколько раз мысленно Виктор уже ехал домой!

Иногда снилось, что он все еще студент и электричкой едет на выходные домой.

Домой-домой-домой... стучат колеса.

Мелькают за окном пустынные поля поздней осени, деревья, теряющие последнюю листву, станционные поселки и маленькие городки, где никогда ничего не меняется.

В последние годы ему все больше нравился спокойный ход жизни. Дискотеки, шумные компании разлюбил. Старею, наверное, мелькала иногда мысль. После всех этих расколов и разломов, всех этих вихрей враждебных, дующих со всех углов нового государства, после переезда, после иммиграционного процесса и всех стрессов, связанных с врастанием в новую почву, он заслужил это право - жить более-менее спокойно.

Вечерами смотрел новости. Где-то что-то происходило, что-то строилось, что-то рушилось, шли войны, он же в течение последних лет изо дня в день повторял один и тот же маршрут: дом - фабрика - дом. Иногда брал напрокат фильмы. Иногда слушал музыку.

Иногда выбирался по выходным в ресторан, по субботам отправлялся в один из торговых центров делать шопинг. По воскресеньям иногда посещал в методистскую церковь по соседству.

Да еще время от времени бывал в Наягра-Фолз - смотрел на водопад.

3

Впервые он приехал сюда на автобусе.

Как-то читая "Русский Торонто", газету, купленную в русском же продуктовом магазине в Северном Йорке, где снимал тогда комнату, наткнулся на объявление, приглашающее совершить фантастическое путешествие. И вдруг остро захотелось выпасть хотя бы на день из привычной рутины. Работал он тогда ночным уборщиком в огромном супермаркете. Работа не из легких, поскольку приходилась на ночь, но платили хорошо. Он считал, что ему повезло (до этого была стройка).

Пожалуй, пора устроить себе маленький праздник. Как-никак, живет здесь больше года, а водопада так и не видел. Тем более что дома, скорее всего, спать не дадут. Сосед по квартире, молодой парень из Москвы, музыкант, как он себя называл (хотя работал в каком-то магазине), по выходным с утра пораньше врубал свою музыку, и никакие доводы и просьбы сделать звук тише не помогали.

Он позвонил в агентство и заказал билет на воскресенье в автобус с русскоговорящим гидом.

Была середина июля, и стояла необычно жаркая погода.

Пик сезона, сказала экскурсовод, когда они въезжали на стоянку, хотя это было и без слов ясно. Десятки автобусов и сотни машин заполонили маленький городок. Слышалась немецкая, французская, японская речь. Звучали еще какие-то языки. Настоящий Вавилон - кого здесь только нет! Люди сидели в кафе и ресторанах, бродили по улицам, покупали сувениры в многочисленных магазинчиках. Множество увешанных кино- и фотокамерами туристов толпилось у парапета, глазея на водопад или снимая на видео или фотопленку одно из главных чудес света.

Оторвавшись от своей группы - хотелось побродить самому, - он тоже замер на какое-то время на берегу, не в силах оторвать глаз от фантастического зрелища. Вот она, Ниагара. Спокойная река, вытекающая из озера Эри, и разделяющая США и Канаду, вдруг обретала ярость тигра, с ревом низвергая свои воды с пятидесятиметровой высоты в озеро Онтарио.

Ничтожность человека - вот что он ощутил, глядя на летящие с огромной высоты потоки.

Беззащитность - перед мощными силами природы и скрытым от смертных смыслом жизни.

Восхищение.

Кораблики у подножия водопада, заполненные пассажирами в желтых и голубых плащах, издали казались просто игрушечными.

Вместе с толпой, натянув на себя полиэтиленовую накидку с капюшоном, прошел мрачным сырым туннелем под водопадом. Бетонная труба, набитая туристами, сотрясалась и вибрировала под грозным напором воды. Время от времени вместе с другими он выходил на специальные открытые площадки прямо в водяной туман позади падающей вниз Ниагары и стоял там, в этом туманном облаке брызг, - под ревущими бурными потоками.

Потом купил билет на катер со странным названием "Maid of the Mist". Попав на палубу, снова натянул пластиковый плащ, полученный перед посадкой. Когда пассажиры заполнили салон и палубу, катер отвалил от пирса и взял курс к подножию водопада. И вот он, грозно шумящий, все ближе и ближе. Миллионы тонн воды с ревом неслись вниз, разбиваясь, дробясь на мельчайшие частицы, пенились мириадами брызг, которые сияли, играли в солнечных лучах разноцветной радугой. Шум воды перекрывал говор и смех туристов.

"Maid of the Mist" вошла в туман, скрывающий падающие с огромной высоты потоки воды. Палуба заходила ходуном. Катер, несмотря на натужные усилия, не мог двигаться дальше - слишком велики были силы сопротивления. Казалось, еще минута и кораблик пойдет ко дну, затянутый мощным водоворотом. Они подошли к водопаду настолько близко, насколько было возможно. Постояв минуту, он стал медленно отступать назад.

- Мама, не держи фотоаппарат против солнца - ничего не получится!

Оглянулся. В первый раз услышал здесь русскую речь.

Высокая девушка уворачивалась от брызг, стараясь, в то же время, смотреть в объектив. Под полупрозрачным капюшоном темнела густая копна волос, сияла белозубая улыбка. Хороша. Она заметила его взгляд и спросила по-английски, не мог бы он их сфотографировать?

Он кивнул, взял протянутый фотоаппарат и посмотрел в видоискатель. В этот момент палуба вновь угрожающе накренилась, и он едва не выронил камеру. Шум падающей воды по-прежнему заглушал голоса, но он услышал, как девушка воскликнула: осторожно! И в тот же миг их обдало водой, мириады мельчайших брызг засверкали на солнце многоцветным туманом, сквозь который сияло мокрое улыбающееся лицо - действительно, Maid of the Mist! Девушка Тумана!

Внезапно на него снизошло веселое настроение, какого давно не было. Он снова посмотрел в видоискатель на лица мамы и дочки - совсем не похожи.

- Улыбку!

- Вы говорите по-русски? Откуда? - хором спросили они.

- Из Торонто. А вы?

Оказалось, тоже из Торонто. Дочь звали Оксаной, маму Ларисой. Когда сошли на берег, он, почти не надеясь на положительный ответ, все-таки спросил:

- Может быть, пообедаем где-нибудь вместе?

- Да, я сильно проголодалась, - смеясь, ответила Оксана - И я знаю один неплохой ресторанчик.

Лариса работала в госпитале, а Оксана в какой-то известной фирме по продаже модной женской одежды и аксессуаров. После обеда, расставаясь на набережной, они пригласили его в гости и дали номер своего телефона.

Возвращался домой в самом приподнятом расположении духа.

Вдруг понял, что пора менять работу. В самом деле, не всю же жизнь работать ночным уборщиком в супермаркете! Конечно, платили неплохо, но работать ночами и спать днем. Так и жизнь пролетит - не заметишь. К тому же, он уже более-менее сносно понимает окружающих и бегло говорит по-английски. Следующая неделя ушла на поиски новой работы. Он просмотрел уйму объявлений и сделал немало звонков, прежде чем нашел место помощника официанта в итальянском ресторане. Платили меньше, но кормили два раза в день, когда бывал на смене и, главное - наконец-то, - у него появилось свободное время.

Ожидал выходных, как праздника.

И, конечно же, при первой возможности воспользовался приглашением Оксаны и Ларисы.

Жили они в маленькой квартирке, но район был престижным.

У Оксаны была труднопроизносимая азербайджанская фамилия, но поскольку мать была русской, в итоге она получила огромные голубые глаза с восточным разрезом, и удивительно нежный мелодичный голос, с восточными, какими-то поющими, интонациями. Высокая, тонкая с изящными руками. После того, как они пару раз пообедали в маленьком китайском ресторанчике, он спросил ее, как она оказалась в Канаде. Она пожала плечами.

- Обычная история. Вначале ее семья жила в Баку. Там она и родилась. Наверное, и до сих пор бы там жили - хорошо, и даже счастливо, в большом красивом доме, если бы не начались эти события.

- Какие события?

- Ну, из-за Нагорного Карабаха...

К стыду своему, он мало что об этом знал. Он вообще никогда не интересовался политикой.

- Мама говорит, что никогда после мы не жили так хорошо. Не только материально, а так... беззаботно, что ли. Отец работал, она занималась домом и мною, и почти каждый вечер на террасе собирались гости. Были среди них русские, азербайджанцы, армяне и евреи...

Можно ли было тогда поверить, что все вдруг так внезапно оборвется? Казалось, все эти волнения, все эти столкновения на улицах - хулиганство, которое вот-вот кончится, и все образуется, заживут все как раньше. Не кончились - ситуация ухудшалась с каждым днем и вскоре начались настоящие погромы. Из Азербайджана стали изгонять армян, они уезжали, за ними стали уезжать и русские. Многие семьи уезжали, покидая дома и все, что у них в этих домах было. Выходить в город - несмотря на то, что отец Оксаны был азербайджанцем, стало опасно. Хотя Оксана была маленькой, даже она почувствовала, что их жизнь изменилось. Мама твердила, что нужно на время уехать. На входную дверь поставили новые замки, но они не уберегли их от беды. В одну из осенних ночей пьяные подростки подожгли соседний дом, где жила армянская семья, и огонь, раздуваемый ветром, перекинулся на их участок. Она не помнила пожара, ее спящую, унесли к соседям, но помнила следующий день, и тот ужас, который охватил ее, когда она увидела свою выгоревшую комнату и перепачканную сажей маму. Она собирала вещи и плакала. Еще запомнилась дорога. Они ехали к бабушке в Сибирь. Ехали долго, на поезде, и она всю дорогу мерзла.

Несколько месяцев они жили у бабушки как гости. Отец дважды приезжал, привозил деньги, виноград, но ехать обратно было пока некуда. Ситуация оставалась сложной, отец сам жил у родственников и пытался ремонтировать дом. Потом у него появилась другая женщина. Время шло. Деньги, которые он оставил в свой последний приезд, закончились, работы мать долго не могла найти, и они стали жить довольно бедно. Бабушке было трудно их содержать.

В конце концов, родители развелись. Лариса устроилась на завод, и ее почти никогда не было дома. Почти все время Оксана проводила с бабушкой. Бабушка отводила ее в школу и приходила за ней после уроков. Водила на музыку в Дом пионеров. Потом жизнь стала как-то налаживаться. Лариса снова вышла замуж, за своего бывшего одноклассника Бориса Стоцкого, и спустя некоторое время вместе с ним они и эмигрировали в Канаду. Оксане очень понравился и новый город, и новый дом, и новая школа. Все нравилось. Хотя у Ларисы семейная жизнь снова не удалась - отчим, хотя все еще и числился мужем Ларисы, уже несколько лет как жил отдельно. Впрочем, все трое остались в нормальных отношениях. Оксана окончила школу, потом колледж и начала сама работать в фирме, в которой еще школьницей подрабатывала на показах модной одежды.

- Мне после школы предлагали стать манекенщицей, я даже на специальные курсы ходила. Но мама не захотела, чтобы я продолжала там учиться. Курсы очень дорогие, а никаких гарантий, что после их окончания какая-нибудь более-менее значительная фирма заключит со мной контракт, не было. Там у них, в этой сфере просто дикая конкуренция! И потом мама считала, что я должна получить более серьезное образование. Для нее это очень много значит. Наверное, потому, что она сама после школы учиться не стала, рано вышла замуж. Осталась без профессии, и ей из-за этого здорово досталось. Короче, она настояла на том, чтобы я пошла в колледж. Хотя мне, конечно, хотелось побыстрее начать зарабатывать. Когда вокруг столько красивых вещей...

- Да, помню, мне после школы тоже хотелось всего и сразу.

- Я, первым делом, купила себе очень хороший фотоаппарат, - Оксана искоса посмотрела на Виктора. - Знаешь, кем мне действительно хотелось бы быть?

- Кем?

- Фотографом. Вокруг столько удивительных вещей! А люди проходят мимо и ничего не видят. Может быть, когда у меня будет немножко больше свободного времени, я займусь этим серьезно и когда-нибудь выпущу фотоальбом со своими снимками.

Она действительно везде носила с собой фотоаппарат. И в квартире, где они с Ларисой жили, стены были увешаны ее работами - бурная Наягра в самых разных ракурсах, виды Атлантики, вечерний Монреаль - по ее мнению, самый красивый город страны, в котором она мечтала жить.

- Да, альбом - это было бы здорово, - произнес он, а сам подумал, кому они нужны эти виды здесь!

Вон сколько не то что фотографов - художников, пишущих и маслом и акварелью, выставляют свои картины в маленьких галереях и сувенирных лавках, а то и просто на улицах, предлагают их почти за бесценок, - и то мало кто берет. Люди здесь больше думают не о картинах, а о деньгах, о покупке новой машины, мебели или дома в престижном районе...

Она словно прочитала его мысли и улыбнулась.

- Да, знаю, наверное, фотоальбомы не очень популярны. Одна моя подруга работает в большом книжном магазине, "Барнс-энд-Нобл", она говорит, что такие вещи действительно не пользуются особым спросом.

- Но за твоими фотоальбомами будут стоять очереди, - пошутил он. - Я буду первый.

- Очередь, состоящая из одного человека! - Оксана рассмеялась.

Она показывала ему разные места, возила по окрестностям - то на крошечную парфюмерную фабрику, то на какую-нибудь ярмарку, то посмотреть крошечную церковь - самую маленькую в провинции Онтарио, а может быть, и во всей Канаде, - туда помещалось не больше четырех человек...

Как-то предложила съездить в Вандерлэнд - детский парк развлечений. Он сопротивлялся.

- Ну что я там буду делать, на качелях кататься? Давай лучше сходим в ресторан.

- Рестораны это заурядно. К тому же, мне надо меньше есть, я стала поправляться. Вот увидишь, там будет весело.

Она пыталась показать ему те места, которые были ей знакомы, с которыми были связаны какие-то приятные ощущения. Вандерлэнд - еще не забывшиеся воспоминания детства. Ее возили туда совсем недавно - ей только двадцать с хвостиком. А ему за тридцать. Разница ощущалась.

- Для меня Онтарио - лучшее место в Канаде, - сказала Оксана, когда они на приличной скорости неслись мимо садов и виноградников. - Ну, не считая Монреаля. И тебе здесь тоже понравится, вот увидишь! Особенно хорошо на юге провинции, тут помимо водопада еще много чего... Эту часть Онтарио называют фруктовой корзиной Канады. Мама говорит, здесь немного похоже на Крым, на Кавказ. Выращивают абрикосы, персики, виноград...

- Здесь растет виноград? - удивился он, вспомнив холода и морозы прошлой зимы. - Зима же здесь лютая! Даже водопад замерзает!

- Ну, не такая уж лютая! - засмеялась Оксана. - И виноград еще как растет! Здесь и вино делают. Ты пробовал когда-нибудь вино сделанное из подмерзшего винограда? Нет? Называется ice-wine. Такого, наверное, больше нигде в мире не делают. Его готовят по особой технологии. Для этого вина виноград убирают не до, а после первых морозов, поэтому оно имеет совершенно особый вкус. Вот увидишь, тебе понравится! Я знаю тут одно местечко, как раз по пути, сейчас и заедем!

Конечно, понравится. Он смотрел на ее четкий профиль, на то, как, чуть откинувшись назад, она ведет машину, и ему очень хотелось ее поцеловать.

Прекрасная страна Канада.

Оставив машину на стоянке, купили входные билеты и отправились бродить по канадскому Диснейлэнду вместе с тысячами других туристов, приехавших сюда провести с детьми последние дни летних каникул.

Он и не подозревал, что в нем сохранилась способность так веселиться.

Неожиданно полет на американских горках доставил ему какую-то дикую радость. Они летели по рельсам на огромной скорости вперед, переворачивались на крутых виражах вниз головой и громко орали дикими, первобытными голосами. После этого полета он, наверное, еще с неделю пребывал в состоянии какой-то эйфории.

4

Лето кончилось, прошла осень, впереди замаячила зима с холодами и снегопадами. Они стали встречаться реже, поскольку он стеснялся приглашать Оксану в свою ободранную комнатенку, а чтобы встречаться где-то еще, нужны были деньги. Просматривая объявления в "Bonus", рекламно-информационном журнальчике на русском языке, искал подработку. Хорошая работа - это здесь главное. Нет работы - нет денег, и ты за бортом. Без работы и денег легко опуститься. А такие здесь не в фаворе.

Неожиданно он нашел эту вторую работу довольно быстро. Сосед по квартире сказал, что требуется продавец в магазин "секонд хэнда" на два дня в неделю. Он позвонил и на следующей неделе приступил.

Пора было думать о нормальном доме, куда не стыдно приглашать гостей. И о машине. В Торонто жилье, чем ближе к центру, тем дороже. Если же оно в каком-нибудь пригороде - без машины не обойтись. Ездить он умел, оставалось, позубрив правила, сдать экзамен. Выяснил, как и где это делается. Оксане ничего не говорил. То, что она возила его повсюду, как-то задевало. Наверное, все еще не изжитый совковый менталитет давал себя знать. Хотя здесь, в Канаде, женщин за рулем можно было видеть не реже, чем мужчин. А может быть, даже чаще. Поразмыслив, стоит ли тратить свои сбережения, он все-таки решился и купил первую в жизни собственную машину - подержанную, но все еще не потерявшую вида, "мазду".

Представлял, как подкатит к офису Оксаны, чтобы забрать с работы. Как только получит права, сам будет возить ее повсюду. Пожалуй, надо свозить ее в Монреаль. Обязательно поедут на Ниагару. Они уже дважды побывали там вместе - обоим нравилось это фантастическое место.

Он брился утром, пристальнее, чем обычно, разглядывая в зеркало свое лицо, такое знакомое и такое всегда почему-то чужое; на висках все отчетливее проступает седина, и волосы впереди значительно поредели. Впрочем, сейчас его это не особенно огорчило - сегодня он пребывал в философском расположении духа, - такова жизнь, никто не становится моложе.

Выпив чашку кофе, уже натягивал куртку, чтобы отправиться на работу, когда зазвонил телефон. Звонил адвокат, занимавшийся его делом.

- Легенду хорошо выучил? - спросил. - Не забыл, что у тебя в следующую среду суд? Будь готов.

- Всегда готов, - вяло отшутился он.

Ну вот, и наступил час "икс"...

Ладно, ладно, успокаивал себя, волнуйся - не волнуйся - что будет, то и будет. Самое плохое, что может случиться - скажут "нет", и вышлют из страны. Ну, вышлют и черт с ним! Приехал с одним чемоданом и одним языком, уедет с двумя чемоданами и двумя языками. Вот и вся разница. Здесь жить или там - никакой разницы! Везде свои закидоны. Хотя разница, конечно, была. Не мог он вернуться сейчас, когда у него появилась Оксана.

Но, видимо, полоса пошла такая - то, что вчера казалось недостижимым, сегодня само лезло в рот. Все прошло как по маслу.

Со своим адвокатом - Тони, Антоном, - они почти сдружились в процессе борьбы за получение легального статуса, а потому обед по случаю первой победы над бюрократической машиной Канады, переваривающей документы еще медленнее, чем все конторы бывшей великой державы СССР, проходил в самой непринужденной обстановке. Они сидели в маленьком уютном ресторанчике, отмечая знаменательное событие и допивая бутылку Merlot.

- Ну что ж, еще раз мои поздравления, - Тони поднял бокал, - еще чуть-чуть и в твоем кармане будет лежать канадский паспорт. Ну, а пока - статус landed immigrant тоже хорошо. Он дает тебе все права канадского гражданина за исключением одного - права голосовать, избирать и, соответственно, быть избранным. Но, думаю, губернаторское кресло тебя не интересует.

- Если уж выдвигать свою кандидатуру, то только на пост президента, - пошутил он в ответ.

Тони насмешливо поднял брови:

- Увы, друг, президентом-то здесь тебя никогда не выберут, даже если станешь миллиардером. Разве что детям твоим повезет, если, конечно, они родятся в этой стране.

- А у тебя есть дети? - почему-то спросил Виктор.

- Двое мальчишек. Пять и шесть лет, - лицо Тони расплылось в довольной улыбке. - Отъявленные хулиганы, по словам моей мамы.

Интересно, как Оксана относится к детям? Сейчас многие канадки детям предпочитают карьеру.

Тони снова посерьезнел.

- В любом случае, с канадским паспортом перед тобой открыты границы всех стран Европы-Азии... ну, почти всех - уточнил, - а также Австралии и Новой Зеландии. Короче, все у тебя ОК, хотя имеется в этом деле один маленький, но не совсем приятный ньюанс.

- Какой? - поинтересовался он, разрезая бифштекс.

- Тебе теперь долго не попасть в родную страну.

Виктор пожал плечами.

- Да я как-то пока и не рвусь.

- А мне бы хотелось, - произнес Антон-Тони, снова наполняя бокалы. - Меня сюда привезли мальчишкой, мне было пятнадцать лет. В Торонто я уже двадцать лет, здесь окончил школу, потом университет, потом здесь же начал работать. Работа нервная, как ты видишь, но хорошая. Женился на канадке, и все у нас о'кей, но, тем не менее, до сих пор думаю иногда о Москве. Наш двор, подъезд, соседские мальчишки вспоминаются. Кстати, в Туле родственники живут, приглашают в гости. Черт, я уже столько времени без отпуска! Съездить бы на недельку-другую, свой дом увидеть, друзей детства... Очень хочется.

- А мне нет, - ответил Виктор, чувствуя, как испаряется куда-то его приподнятое настроение. - Что там смотреть? В памяти одно, а в реальной жизни все по-другому. Со мной парень на стройке работал, десять лет в "совке" не был, все мечтал съездить. Ну, и поехал, наконец, в свой Донбасс. Через три недели вернулся, говорит, лучше бы не ездил. Полная разруха, все, что можно разворовали, нищих, говорит, полно, сидят прямо в центре у всех этих "бутиков", где туфли стоят, как пенсия его бабки за двадцать лет... Наркота уже прямо в школах. Хотя, сказал, поехать стоило в любом случае - от ностальгии излечиться. Нет, нечего там делать. Кто мог, давно уехал. А старики, те, наверное, уже поумирали. От той жизни, по которой ты тоскуешь, там ничего и не осталось, страна-то развалилась. Поезжай, сам увидишь. Только и ехать опасно - сам читал в Интернете на сайте "Комсомолки", что там теперь люди исчезают средь бела дня. Дома взрывают... Бардак, одним словом. Лучше сохранить светлые воспоминания о том, что было, чем получить большую порцию разочарований...

Антон внимательно смотрел на него, словно пытаясь понять причину внезапного раздражения, а потом примирительно произнес:

- Я как-то не особенно доверяю средствам массовой информации, но в чем-то ты прав, наверное. Я и сам знаю, что там действительно все изменилось.

Виктор положил вилку. Бифштекс остыл и уже не казался таким вкусным.

- Везде хорошо, где нас нет.

Конечно, он съездит туда. С Оксаной. Когда-нибудь. Она как-то обмолвилась, что неплохо бы провести отпуск в Крыму. Еще лучше - в Баку, но в Баку ее детства, когда люди там были гостеприимны, веселы и дружелюбны. Говорят, сейчас там слишком много от средневековья. Опять же близость к Чечне, где идет война. Что за проблемы, шутливо ответил он, в Крыму тоже замечательно. Организуем, почему бы и нет? Говорил и сам верил, что в состоянии все это "организовать".

Но прежде будет еще одно обязательное и совсем близкое путешествие. К водопаду, туда, где они впервые встретились. Это здесь популярно - проводить медовый месяц на Ниагаре. Дорогой номер в хорошем отеле, экскурсии, обед в ресторане, на самом верху башни Скайлон Тауэр, откуда открывается фантастический вид на водопад и окрестности.

Теперь, когда он получил долгожданный статус, все казалось возможным.

5

То ли ему повезло, то ли он действительно уже сносно владел английским, но он сдал с первого раза и теорию и вождение, не сделав ни одной грубой ошибки.

Это был рывок. Права здесь были, пожалуй, самым важным документом.

Вспомнил, как боялся этого экзамена. Сергей, один из парней, с которым он по ночам полировал полы в супермаркете, долго не мог получить права. Дважды пытался и оба раза безуспешно. Он был убежден, что инструктор придирается к нему, только потому, что он не канадец. "Ну, не любит он иммигрантов! У него только местные сдают и те - через раз".

Потом Сергей пошел в драйвинг скул, где обучали вождению на русском языке, на русском и экзамен сдавал. Но Виктор не хотел так, как Серега. Во-первых, школа стоила денег. Потом, самолюбие не позволяло. Водить машину он умел, и в прежней жизни не полы подметал - был инженером, и кое-что в технике понимал. И считал, что если уж оказался здесь и столько уже претерпел, то должен освоить и язык настолько, чтобы по крайней мере в быту из-за него не возникало никаких проблем. А на дороге так особенно. Для него экзамен по вождению был одновременно и экзаменом по английскому. А потому все свободное от работы время он усердно готовился, оставляя для встреч с Оксаной лишь выходные. Тут как-то удачно совпало то, что и она в эти дни была занята больше обычного - фирма, в которой она работала, готовилась принять участие в большой международной выставке.

Потренировавшись еще несколько дней на автодроме и покатавшись по весенним улицам города, чтобы быстрее освоить нужные маршруты, он купил два билета на популярную американскую рок-группу, приехавшую в Торонто на гастроли, и только теперь решил позвонить Оксане. Набирая номер, и глупо улыбаясь, предвкушал, как подкатит за ней на своей машине.

А в воскресенье можно выехать за город - подышать воздухом. Погода была замечательная - май набирал силу.

К телефону подошла Лариса.

- Оксаны нет. Уехала.

- А когда вернется?

Говорить или не говорить о получении статуса Ларисе? Пожалуй, нет. Пусть позже, но он сам сообщит Оксане, что теперь он landed immigrant. Как она воспримет эту новость?

- А... разве ты ничего не знаешь? - В голосе Ларисы сквозило удивление.

- Да мы не виделись целую неделю. Кручусь сейчас на двух работах, замотался. В среду звонил, но не застал ее в офисе, - он вдруг почувствовал себя виноватым. И, правда, что стоило позвонить еще и еще раз?

- Оксана уехала в Ванкувер.

- В Ванкувер?!

Она и раньше ездила в командировки по делам фирмы, но еще никогда - так далеко.

- Надолго?

Лариса на вопрос не ответила.

- Фирма расширяется, - сказала она. - Появились новые вакансии, и ей предложили новую должность. Мы решили, не стоит отказываться.

Да, он что-то такое слышал - о вакансиях. Оксана говорила о том, что, возможно, поменяет место работы, но чтобы это было так далеко! Он был потрясен.

- Но почему - Ванкувер?

Он услышал в телефонной трубке вздох Ларисы:

- Сам понимаешь, из Торонто туда не каждый поедет. Мне тоже не нравится, что далеко, но для нее это такое большое повышение.

Все это совершенно не укладывалось в голове.

- Мы же виделись в прошлую субботу, - он все цеплялся за какие-то мелочи. - Она мне ничего такого...

Лариса снова вздохнула. Она тоже еще никогда не расставалась с дочерью.

- От такого места не отказываются. Дэвид открыл в Ванкувере новый большой магазин. Ему нужны там надежные, проверенные люди.

Дэвид! До этого момента он все еще надеялся, что все обойдется, но после этого "Дэвид" из глубин сознания выплывал правдивый и беспощадный ответ: никогда. Никогда не вернется. А если и вернется, то не к нему. Вместе они не будут никогда.

Мелкие шероховатости в их почти безоблачных отношениях, все эти незначительные детали - внезапные исчезновения, поздние звонки в самое неподходящее время, какие-то странные деловые встречи-обеды по субботам-воскресеньям, требовавшие ее присутствия - вся эта мозаика быстро сложилась в целостную картинку. Дэвид, а не работа, вот главная причина.

- Можно было бы расстаться по-другому, - грубо произнес он.

- Не хотела тебя расстраивать, - тут же ответила Лариса.

Ага, значит, была в курсе, что он для Оксаны всего лишь развлечение, временная игрушка. До той поры, пока на горизонте не замаячит достойный кандидат. Все шло слишком хорошо, чтобы длиться слишком долго.

- Дэвид, кажется, тоже живет в Ванкувере? - ядовито поинтересовался он, не в силах положить трубку, и все еще на что-то надеясь, надеясь...

- Ну, перестань. При чем здесь Дэвид? Это работа. Все мы как-то должны зарабатывать на жизнь, - Лариса пыталась его как-то утешить. - Мне тоже нелегко было с ней расстаться. Ты же знаешь, у меня здесь никого, кроме нее нет. Но это очень, очень хорошее место, такое не каждый день предлагают... Большие деньги.

Поколебавшись, добавила: ладно, если хочешь, запиши телефон.

Почему-то он не стал звонить сразу. Грызла обида. В конце концов, могла бы и сама все объяснить, а не исчезать вот так, не сказав ни слова и даже не попрощавшись. Все оттягивал - все еще надеялся в глубине души, что Оксана сама позвонит, что все его дурные предчувствия всего лишь игра воображения. Но она не звонила.

Прошло несколько дней, и он сдался.

- Ты не думай ничего плохого и не обижайся... Ты хороший парень. Ты мне нравишься. Но Дэвид считает, что...

- Дэвид? - он пытался произнести это как можно язвительнее.

- Он мне очень помог, - сухо ответила Оксана. - Когда рассматривались кандидатуры на эту позицию, он предложил меня. Сам знаешь, что такое хорошая работа в этой стране. Никто не разбрасывается такими возможностями...

Ее голос звучал так ясно, так отчетливо, что казалось, она находится где-то совсем рядом. Но она была далеко. На другом конце страны. Или мира. Уже в другой, чужой, жизни.

У него перехватило горло.

- Ну, чего ты молчишь?

А что тут говорить, когда и без слов все ясно. Дэвид - ее босс. Один из самых главных в фирмы. Видел он однажды этого Дэвида, Оксана показала, когда он как-то встречал ее у офиса. Садился в спортивную машину. Длинный, тощий и бледный, как поганка. Похоже, высмотрел ее на какой-нибудь деловой встрече. Вероятно, живет в шикарном доме. А у него даже и канадского паспорта нет - только вид на жительство. И работа за восемь долларов в час. При этом он еще считал, что ему повезло! Господи, дурак-то какой! Landed immigrant - вот кто он такой. Один из многочисленных белых рабов этой страны. И все эти сказки о больших возможностях... Сказки они сказки и есть.

- Не сердись. Ну, вот такая уж я, бизнес-вумен... - она еще пыталась шутить. - Ну, не создана для борщей и пампушек. Серьезно, Вик - я просто должна работать, пока есть такая возможность. Должна. Мне не на кого рассчитывать. И я ждала повышения, я же тебе говорила. Только я думала, что меня оставят в Торонто.

Так и не услышав ответа, добавила:

- У тебя тоже все образуется.

Она ничего не сказала о том, что они могут продолжить свои отношения. Она не позвала его. А ведь он мог тоже переехать в Ванкувер. Ради нее он куда угодно готов был ехать. Но она сказала: у тебя тоже все образуется. У меня образовалось и у тебя образуется. Это прозвучало как "прощай".

"У тебя все образуется". Еще как образуется...

Он напился и пропустил свою смену в ресторане. Потом еще одну.

Его, разумеется, уволили.

Деньги имеют свойство таять с непостижимой быстротой, стоит только зазеваться, остановить на мгновение бег в своем беличьем колесе. Если он не заплатит до понедельника за комнату, то самое лучшее, что его ждет - шелтер. Ночлежка, то есть. Говорят, относительно комфортное место, лучше, чем по подвалам ночевать или в ящиках под мостом. Но ночлежка - она ночлежка и есть, пусть даже с чистыми простынями и душем. Милость государства и сострадательного общества к падшим согражданам.

Он лежал на диване, разглядывая ободранные обои в углу комнаты.

Вот она, страна больших возможностей.

Зачем я здесь? И вообще з д е с ь, в этом мире? Какой смысл во всем этом барахтанье? Работа - дом, дом - работа... Нудная, утомительная борьба за выживание. Зачем? Это и есть смысл моей драгоценной, единственной и никому не нужной жизни?

6

- Уволили? Ну, ты дурак - потерять такую работу!

На какой-то - пятый или десятый? - день его пьянства заехал Петр, парень, с которым он когда-то гнул трубы для пластиковых столов и стульев на мебельной фабрике, и с которым изредка перезванивался.

- А нельзя к шефу как-нибудь подкатить? - спросил он. - Покайся, придумай что-нибудь!

Виктор покачал головой.

- Поздно придумывать, ушел поезд.

- Понятно... Значит, давно пьешь.

Петр не хуже него знал, как это бывает. Наверняка на место Виктора уже приняли быстрого и исполнительного китайца, готового ежеминутно кланяться и вкалывать за три доллара в час.

Достал из-под кровати бутылку с виски и разлил поровну. Петр повертел стакан в руках.

- Не разбавляешь? - оглядел пустой стол, заваленный пустыми пакетами из-под чипсов и соленого арахиса. - И без закуски? Ладно. Как говорится, за тех, кто в море, в тюрьме и за границей!

Выпил, морщась, вытряс из пакета пару орешков, отправил в рот.

- Ну, и что теперь думаешь делать?

- Не знаю. - Действительно, что?

Петр покачал головой.

- Завязывай. Тут расслабляться нельзя. Будешь сидеть на вэлфере - никогда не поднимешься.

Это его любимая тема была - как найти свою золотую жилу. У каждого, рискнувшего пойти на авантюру под названием "эмиграция" или, как здесь говорили "иммиграция", свое кино в голове. У большинства - как выжить и наладить быт, у Петра, - как разбогатеть. Он только об этом и говорил, только это его и волновало - как "подняться".

- А ты вот тут уже десять лет, и работаешь день и ночь. И что - высоко поднялся? - съязвил Виктор.

Петр не обиделся.

- На жизнь хватает, не жалуюсь. Больших денег пока не заработал, потому что просто еще не нашел свою жилу. Пашку помнишь? Ну, того, рыжего, что с нами на фабрике работал, а потом в пекарне подручным? На днях узнаю, он эту пекарню выкупил! На булках поднялся! Сказал, что сейчас у него, в придачу к пекарне, еще и магазин - "Домашний хлеб" в North York'e. Ссуду взял. Еще двое ребят-москвичей на компьютерах выехали, тоже хорошие бабки делают. Теперь у них офис в самом центре, представляешь, сколько там одна их аренда стоит? А приехали - первое время на вокзале ночевали или в парке, когда погода позволяла. На скамейке спали и флагами родины, которые как сувениры привезли, укрывались... А еще Андрей с нами работал, помнишь, длинный такой? Так вот, у него сейчас своя музыкальная студия. Электронную музыку делает.

- Да кому, на хрен, нужна здесь его музыка! - грубо прервал Виктор. Его просто тошнило от всех этих сказочек. - Какая здесь культура? Здесь же никто ничем, кроме денег не интересуется...

- Ну, не скажи, - Петр покачал головой. - Он уже, кажется, пару-тройку дисков сделал. По радио часто крутят. В Испанию и Германию на гастроли приглашают. Здесь, в Канаде, главное, найти свою нишу...

- Какая, к черту, ниша! Все давно забито. - Из него вдруг поперло то, о чем он и думать раньше не хотел. - Наша ниша - черные работы, на которых канадцы, чьи предки прикатили сюда первыми, надламываться не хотят. Или на тех пахать, кто успел урвать хороший кусок, когда нашу страну растаскивали, да потом сбежали сюда, чтобы дома этот кусок другие не отняли.

Петр не обратил внимания на его слова. Он вдруг вспомнил, за чем пришел.

Осмотрел комнату.

- Сколько за нору платишь?

- Пятьсот.

- Не хочешь перебраться ко мне?

- С чего это вдруг? - подозрительно спросил Виктор.

- Да сосед у меня съехал, с которым мы дом на пару снимали, - объяснил Петр. - Одному оплачивать, сам знаешь, дорого. И новое жилье искать не хочется. Уже пять лет в этом доме живу, привык. Понимаешь, классный дом и относительно дешево. От центра далеко, зато это дом, а не комната, и платить, если на двоих, всего по четыреста.

Четыреста - это хорошо. Это очень-очень хорошо. Даже пьяный Виктор это понимал. Только сейчас у него денег в обрез.

- Не знаю, - пробормотал он. - Надо подумать... Я машину купил и вот...- он ткнул пальцем в угол, где громоздилась туча пустых бутылок и пивных банок.

Петр понял.

- За этот месяц я уже заплатил. Отдашь, когда заработаешь. Да, кстати, - спохватился он, - и насчет работы могу узнать. Я сейчас на одной фабрике, деревообрабатывающей, в Сент-Катринсе. Это час с небольшим езды от Торонто, но платят неплохо.

Он попытался вспомнить, где это.

- Далеко.

- Ну, чтоб не на машине, купишь проездной на поезд. Работа того стоит. Десять-двенадцать баксов в час, в зависимости от цеха.

Десять баксов? Стоило подумать.

- А что делать-то?

Впрочем, какая разница, что делать? Он на все согласен, лишь бы нормально платили. А главное, надо стряхнуть с себя это наваждение. Любви не бывает. Ее придумали те козлы, которые пишут длинные слюнявые романы-истории и снимают сладкие фильмы, чтобы зелень стричь...

7

Дом и в самом деле оказался хорошим - три спальни, просторный бейсмент, где, помимо старой стиральной машины и сушилки в углу за перегородкой, стояло два старых дивана и большой телевизор. Несколько ободрано все, и запущено, но уютно. Лужайка перед домом, а на заднем дворе незамысловатый садик, состоящий из раскидистого пеканового дерева и непонятных кустов. Он вспомнил роскошный цветник матери. Старый сад, где сейчас, в начале лета, набирает силу ранняя черешня и клубника. Тут таких роскошных садов и не бывает. Здесь никто не выращивает фруктовых деревьев у дома - зачем, когда все можно купить в супермаркете? И роскошных клумб не устраивают - расточительно тратить воду на полив экзотических цветов. Красивый букет всегда можно заказать все в том же супермаркете. Здесь в моде все больше ровно подстриженные лужайки, которые украшает какой-нибудь камень или статуя. Бэкярд, задний двор, то есть, здесь тоже без затей. Ну, у некоторых, кто побогаче, бассейны, а у их дома под пекановым деревом площадка, на которой, случалось, Петр устраивал барбекю.

На одном из таких барбекю Виктор и познакомился с Маргарет.

Маргарет жила рядом. Первое время он как-то ее не встречал, да и никакие соседи его не интересовали. Видел только относительно новую "Тойоту" под навесом соседнего дома - гаража, как и у них с Петром, у соседнего дома не было.

Потом как-то в субботу утром, когда он после тяжелой рабочей недели намеревался поспать подольше, его разбудил звук газонокосилки. Раздраженный, он выглянул в окно своей спальни и увидел соседку, стригущую свой газон. Ну, нашла время, возмущенно подумал, закрывая окно. Поспать не удалось.

А еще через какое-то время, возвращаясь вечером с работы, столкнулся с ней у кустов жимолости, она выгуливала толстенного кота, надев на него ошейник с длинным поводком. Наверное, боялась, что убежит. Он не мог сдержать улыбки - такое видел впервые, чтобы кот на поводке. Она тоже улыбнулась в ответ. После этого, встречаясь, всегда здоровался.

- Одинокая женщина, - проинформировал его Петр. - Работает в местной прачечной. Живет одна, ну, если не считать двух котов и собаки. Надо будет как-нибудь на барбекю пригласить. Будешь занимать ее разговором - вот тебе и языковая практика.

- Шутишь!

- Нет, серьезно, давай пригласим! - загорелся Петр. - Хватит тебе киснуть, ты же здоровый мужик.

У Петра появилась новая девушка, а потому он был великодушно щедр и хотел, чтобы Виктор тоже не скучал. А может быть, просто хотел себя обезопасить, приводя в дом свою красивую продавщицу.

- Да ей, по видимости, давно за сорок, - отшутился он. - Вся седая.

- Всего лишь сорок, - поправил Петр. - Приятная женщина в соку, ну, с ранней сединой. Между прочим, у брюнетов это часто бывает. Я вообще седеть начал в двадцать восемь лет. Подумаешь, немного старше тебя. Это сейчас даже модно, иметь такую подругу.

- Да мне, честно говоря, все равно, что здесь модно, а что нет.

Не стал углубляться в тему. Просто он не привык видеть на своих женщинах старые, вылинявшие футболки и драные штаны. Зина любила красивые вещи. А Оксана... Она вообще выглядела как топ-модель из модного журнала.

Тем не менее, барбекю состоялось и, после жареных сосисок и пива, а главное, при ближайшем рассмотрении, оказалось, что Маргарет действительно выглядит совсем неплохо. Гладкая кожа, голубые глаза. Вот только поговорить не получалось. Она была не очень разговорчива, а он стеснялся своего грубого акцента. Тем не менее, спросил, в какой прачечной она работает. Она ответила, что совсем недалеко от дома, на том их светская беседа в тот раз и закончилась.

После этого барбекю почему-то стал видеть ее чаще. Возможно, она больше возилась в своем садике. А может быть, он сам стал наблюдательнее - какой-то интерес появился. Утром выглядывал в маленькое окно спальни - стоит ли ее машина у дома. Возвращаясь с работы, видел иногда, как она выгуливает то кота, то собаку. Потом даже "расписание" этих прогулок вычислил. Коты выводились на длинном поводке по вторникам и субботам. Собака гуляла чаще - три раза в неделю. Была она белая, большая и толстая и издали больше походила на свинью, чем на собаку. Виктор вспомнил отцовского Бимку, который большую часть своей собачей жизни проводил на воздухе, гоняя кур на заднем дворе. Ел, что давали, и игрушек у него не водилось. Но вид у него был самый жизнерадостный и здоровый.

- Да, они тут своих "пэтс" прогулками не балуют, - согласился Петр, когда он поделился своими наблюдениями. - Видел сколько тут магазинов и всякого добра для кошек, собак и прочих всяких любимцев продается? Целая индустрия работает, колоссальные бабки на этом делают. А держат их взаперти, как пленников! Ты скажи, скажи своей Маргарет, что это бесчеловечно!

- С чего это она стала моей! - огрызнулся он в ответ.

Петр ухмыльнулся.

- А кто ведет регулярное наблюдение за соседним домом?

Как-то он помог ей постричь траву на лужайке. Она пригласила его на чашку кофе.

Дом внутри оказался не таким большим, как виделся снаружи. Гостиная с традиционной парой кресел и большим диваном переходила в крошечную столовую, где помещался всего лишь стол и несколько стульев. Маргарет пригласила его присесть и отправилась на кухню готовить кофе. Он устроился в одно из кресел. На маленьком столике лежало несколько альбомов с репродукциями. Он взял в руки один из них, сдул с него собачью шерсть и начал листать.

Из кухни вышла собака, и внимательно посмотрела на него. Надеюсь, ты не кусаешься, - пробормотал он. Шумно дыша, собака осторожно подошла ближе, понюхала его колено и отвернулась - похоже, он ее не заинтересовал. Не тявкнув даже для приличия, пыхтя, стала карабкаться на диван, где и растянулась с усталым видом. Ну и ну, действительно, раскормлена до невероятных размеров - таких он еще никогда не видел. Такой собачке не то, что укусить незнакомца - залаять не под силу.

- Она очень добрая, - сказала Маргарет, ставя на стол в столовой кофе и бутерброды.

- Я вижу, - ответил он.

Пригласил ее съездить в Наягра Фолз на выходных. Она согласилась, но, как ему показалось, безо всякого удовольствия. Позже он понял, почему.

Оказалось, что когда-то она жила рядом с водопадом. Училась на каких-то курсах и подрабатывала там же - сажала цветы в Парке Королевы Виктории, который располагался на берегу Наягры прямо напротив американского водопада. Потом подрабатывала лифтером, поднимала группы туристов на верхнюю палубу Скайлон Тауэр, а еще позднее - официанткой в одном из ресторанов на берегу Ниагары. Для нее Ниагара не была ни волшебством, ни праздником. Это было место работы, зарабатывания денег. Обыденность, одним словом. И ей не нравился шум падающей воды, все эти мощные децибелы, слышимые за километры от Наягра-Фолз.

Они стали встречаться - обычно пару раз в неделю. Он попытался нарушить этот странный режим, придя как-то во внеурочное время, но Маргарет не впустила, сославшись на то, что завтра у нее трудный день - предстояла какая-то поездка.

Она умела держать дистанцию, хотя была всегда спокойна и немногословна. Она не походила ни на одну из женщин, с которыми он встречался раньше.

- Никогда не знаешь, о чем с ней говорить. Не знаешь, о чем она думает, - пожаловался он как-то.

- Да ни о чем особенном, - ответил Петр. - Так же, как и ты - о счетах, о том, чтобы с работы не вылететь, где что подешевле купить, да какому ветеринару своих "пэтс" показать. Ну, о тебе еще, может быть, думает - ближе к вечеру или по выходным, - пошутил.

Но Виктору было не до шуток. Он хотел понять, что с ним происходит, хотел большей ясности в этой путаной жизни.

- Мы больше года встречаемся, а каждый раз мне кажется, что я вижу ее впервые. Никогда ничего не рассказывает. Весь разговор: How are you? I am fine, and you? Прям из учебника пятого класса. Я о ней почти ничего не знаю.

- А на фига знать-то? Ты же жениться на ней не собираешься?

- Надо же когда-нибудь... Уже под сорок.

Петр покачал головой.

- Только не на канадке. Сколько с ними не встречался - все не то. Менталитет другой. Все на расчете построено - по-моему, у них вместо сердца калькулятор, а в глазах, когда она на что-нибудь смотрит, только цифры мелькают. Только взглянет, и уже все просчитала, сколько ты зарабатываешь и что имеешь... кроме детородного органа. Для женитьбы надо нашу девушку искать. Тут даже не в красоте дело, хотя это, конечно, тоже немаловажно... Наши хотя и крикливее бывают, а все равно - добрее. А если с любовью не получится, так хотя бы язык один и борщи почти все готовить умеют.

Конечно, Виктор соглашался, действительно - лучше наших девушек нет. Но только где их взять в этой стране? Столько вокруг одиноких парней, которые и моложе, и выглядят лучше, чем он, и зарабатывают больше. И потом, если разобраться, "наши" девушки, особенно те, кто сумел вырваться на канадские просторы в относительно юном возрасте, тоже отлично умеют считать. И тоже предпочитают канадцев с тугими кошельками. И деньги они любят тратить не хуже канадских вертихвосток. Нет, дело не в национальности...

Петру повезло - он встретил Надю из Томска (хотя неизвестно еще, чем у них дело кончится). А у Виктора, вот, на данный момент, на жизненном пути оказалась только местная Маргарет. Что, если поразмыслить, в общем-то, тоже не так уж плохо. В ней много положительного. Немногословна, без претензий, особых развлечений не требует. Обычно пару раз в неделю они обедают в каком-нибудь ресторане. Иногда вместе отправляются в огромный молл или по маленьким магазинам, но за свои покупки она всегда платит сама. Опять же, живет рядом, не надо ездить куда-то. Чего еще желать?

Иногда, правда, думал: может ей помаду подарить?

И почему бы ей, и в самом деле, волосы не покрасить?

В одну из суббот, в процессе очередного шопинга, он вдруг купил лопату и несколько саженцев плодовых деревьев. А потом и небольшую садовую статую писающего мальчика зачем-то прихватил. Проходил случайно через отдел причиндалов для садоводства, да вдруг и застрял в нем, рассматривая многочисленные приспособления, облегчающие труд садоводов-огородников.

- Ты что, с ума сошел? - вытаращил глаза Петр, разглядывая его приобретения. - На кой черт тебе все это? С чего это ты вдруг решил благоустраиваться? И дом-то не наш... Мы с Надей собираемся, между прочим, снять дом поближе к центру. Вдруг и ты надумаешь съехать? Для кого эти дерева? Или это... ты для Маргарет?

А он и сам не знал, что это вдруг на него накатило, и с какой стати он все это приволок.

- Осень, - отшутился. - Пора сажать деревья.

И тут же решил, что как только Петр уйдет, он выкупит этот дом. Возьмет ссуду и выкупит. Теперь он может себе это позволить.

После нескольких лет на черных работах, он неожиданно для себя очутился на должности механика. Почти по специальности - вся техника столярного цеха под его контролем. Потому что он действительно грамотный инженер. Управляющий его ценит. И платят неплохо.

Далековато, конечно, много времени сжирает дорога. И утомляют эти поездки, особенно зимой. День за днем, туда - сюда. Но и переселяться ближе к фабрике нет никакого желания, Торонто - это Торонто! Уже привык к этому городу. Да и к дому, в котором прожил столько лет, тоже.

Вечером, когда Петр уехал к Наде, он начал копать ямы для саженцев. Никогда не вскапываемая, утоптанная земля подавалась нелегко, и он закончил посадку, когда совсем стемнело. Свернул поливочный шланг и, накинув куртку, чтобы не переохладиться, присел на складной стул отдохнуть. На улице было так хорошо, что не хотелось заходить в дом. Запрокинув голову, долго смотрел на звезды.

Но ведь чудо все-таки было, было!

Ведь попал он со своим просроченным билетом на самолет! Никто не остановил его, никто даже не заметил, что билет был на тринадцатое! Почему? Судьба вела, Бог помог... Значит, зачем-то нужно было, чтобы он оказался здесь, в Канаде, есть некий смысл во всем происходящем...

И вдруг - через столько лет! - сверкнула молния, и ударил гром. И открылась простая истина давнего чуда. И эта истина была почти абсолютной: чудес не бывает. Тринадцать и пятнадцать - эти цифры так похожи... особенно если написаны корявым почерком. Вместо тринадцатого, он прилетел пятнадцатого.

Впрочем, теперь это не имело никакого значения.

© Галина Грановская, 2004-2024.
© Сетевая Словесность, 2004-2024.

Книга отзывов

НОВИНКИ "СЕТЕВОЙ СЛОВЕСНОСТИ"

Айдар Сахибзадинов. Жена [Мы прожили вместе 26 лет при разнице в возрасте 23 года. Было тяжело отвыкать. Я был убит горем. Ничего подобного не ожидал. Я верил ей, она была всегда...] Владимир Алейников. Пуговица [Воспоминания о Михаиле Шемякине. / ... тогда, много лет назад, в коммунальной шемякинской комнате, я смотрел на Мишу внимательно – и понимал...] Татьяна Горохова. "Один язык останется со мною..." ["Я – человек, зачарованный языком" – так однажды сказал о себе поэт, прозаик и переводчик, ученый-лингвист, доктор философии, преподаватель, человек пишущий...] Андрей Высокосов. Любимая женщина механика Гаврилы Принципа [я был когда-то пионер-герой / но умер в прошлой жизни навсегда / портрет мой кое-где у нас порой / ещё висит я там как фарада...] Елена Севрюгина. На совсем другой стороне реки [где-то там на совсем другой стороне реки / в глубине холодной чужой планеты / ходят всеми забытые лодки и моряки / управляют ветрами бросают на...] Джон Бердетт. Поехавший на Восток. [Теперь даже мои враги говорят, что я более таец, чем сами тайцы, и, если в среднем возрасте я страдаю от отвращения к себе... – что ж, у меня все еще...] Вячеслав Харченко. Ни о чём и обо всём [В детстве папа наказывал, ставя в угол. Угол был страшный, угол был в кладовке, там не было окна, но был диван. В углу можно было поспать на диване, поэтому...] Владимир Спектор. Четыре рецензии [О пьесе Леонида Подольского "Четырехугольник" и книгах стихотворений Валентина Нервина, Светланы Паниной и Елены Чёрной.] Анастасия Фомичёва. Будем знакомы! [Вечер, организованный арт-проектом "Бегемот Внутри" и посвященный творчеству поэта Ильи Бокштейна (1937-1999), прошел в Культурном центре академика Д...] Светлана Максимова. Между дыханьем ребёнка и Бога... [Не отзывайся... Смейся... Безответствуй... / Мне всё равно, как это отзовётся... / Ведь я люблю таким глубинным детством, / Какими были на Руси...] Анна Аликевич. Тайный сад [Порой я думаю ты где все так же как всегда / Здесь время медленно идет цветенье холода / То время кислого вина то горечи хлебов / И Ариадна и луна...] Читайте также: Ольга Андреева. Свято место | Андрей Бычков. Я же здесь | Изяслав Винтерман. Стихи из книги "Счастливый конец реки" | Елена Генерозова. Литургия в стихах - от игрушечного к метафизике | Надежда Жандр. Театр бессонниц | Наталия Кравченко. Жизни простая пьеса... | Игорь Муханов. Тениада | Никита Пирогов. Песни солнца | Елена Севрюгина. Когда приходит речь. (О книге Алексея Прохорова "Не одинокий рай") | Ольга Суханова. Софьина башня | Лана Юрина. С изнанки сна | Сергей Главацкий. Апофеазко | Татьяна Горохова. "Мне фамилия моя всегда мешала..." | Стихи, растущие из жизни | Михаил Ковсан. Время