Словесность

[ Оглавление ]








КНИГИ В ИНТЕРНЕТЕ


     
П
О
И
С
К

Словесность





    СЕМЕЙКА

    тетраптих



    I. Любовь

    Нельзя любить разбитое корыто.
    Нельзя отнять у крысы красоту.
    Одна собака - истина - зарыта.
    Другая - дикая - на боевом посту
    У алтаря не спит ни днём ни ночью
    И охраняет Бога от людей,
    Живые души разрывает в клочья
    И проклинает белых лебедей,
    Которым видно, как из века в век
    До дырок процелована иконка,
    И толпы богоизбранных калек
    Охотятся с клюками на ребёнка,
    Рожденного от духа и воды,
    Хватают, варят заживо в купели...
    Не дай им Бог второй такой беды:
    "Распни!" - кричали, "Аллилуйя!" - пели,
    Но намертво усвоили тогда:
    Любовь - святая тайна между двух.
    В любви любая женщина - вода,
    В неё мужчина входит, словно дух.
    А дальше - до беды совсем немного -
    Неровен час - родится Человек,
    Иисусу равный и подобный Богу,
    И исцелит несчастных и калек,
    И выгонит из храма проституток,
    И разрешит сомнения и смех...

    Тогда уж точно будет не до шуток,
    А посему: совокупление - грех!



    II. Вера

    Она всегда была печальна.
    Зачем, скажи мне, братец Авель,
    Проникновенными речами
    И звонкой песней обручальной
    Поверить ты её заставил
    В возможность нового начала?

    Сестра Вольтера, дочь Гомера,
    Подруга Байрона и Блока,
    Восьмая муза Злого Рока, -
    Гипнопедическая Вера
    В любовь святую брата к брату -
    Она познала боль утраты.

    Её печаль была безгрешна,
    Чиста, проста и непорочна,
    Подобна белому ягнёнку
    На пасторальных небесах.
    Ты развратил её надеждой!
    Но в божьем мире всё непрочно,
    И мирный садовод в подонка
    Переродился на глазах.

    Её божественное тело
    Так целомудренно прекрасно...
    Ты вероломно овладел ей
    И заразил её тоской.
    Хотел ты, чтобы без предела
    Была любовь. Но всё напрасно:
    В итоге Вера заболела
    Мечтой о равенстве людском.
    Не меч и не мечту, но Меру
    Принёс ты в мирный сад желания.
    Ты метил в глаз, но только в бровь
    Попал: и праведная Вера
    В святую братскую любовь
    Надела маску Покаяния.



    III. Надежда

    Вера:
    - Сестра, послушай, истекает срок:
    Он умирает, остается год -
    Последний, кстати. Только между строк
    Увидеть можно истину. Так вот:
    Его рожденье видели мы - он,
    Казалось, создан был лишь для восторга
    И ликования людей - волшебный сон!
    Но наша мать из уст его исторгла, -
    И войны. Войны, мрак и беспросвет
    Его уделом стали. Разве можно
    Так сделать с тем, кому лишь сотня лет
    Отпущена?..

    Любовь:
    - Возможно, это сложно,
    Но если между грабежей и краж,
    Братоубийств и преступлений между
    Возникнет правды солнечный мираж -
    То это блажь и ложная надежда
    На справедливость...

    Вера:
    - Люба, это ложь!
    Сестра Надежда не умеет лгать.
    Ей с детства приказала: "Не тревожь
    Великой Правды Лжи", - София, мать.
    И вот с тех пор всегда молчит сестра,
    Но никогда не лжет! Она - святая!

    Любовь:
    - А вот и нет! Эквивалент добра
    Не золото и не молчанье. Знаю:
    Надежда от рождения слепа,
    Глуха, нема, и мать, ее жалея,
    Велела, чтобы сонная толпа
    Жила с сестрой и умирала с нею.
    А нас с тобой мать держит взаперти,
    Оберегая от людского рода...

    Вера:
    - Любовь, ты зла! И нам не по пути
    С тобой после двухтысячного года!

    Любовь:
    - Не спорю. Зла. Но я смотрю вперед!
    Я воплощаю Бога в человеке...

    Вера:
    - Очнись! Со мною вместе Бог умрет,
    Останется навек в двадцатом веке!

    Любовь:
    - Бог - Феникс. Он останется собой,
    А век твой сдохнет, бес ему в ребро:
    Ему колокола поют отбой.
    Зло лучше, чем безвольное добро!
    Он молод был еще, когда была
    Разрушена мелодия порядка, -
    В итоге золотые купола
    Сменила золотая лихорадка.

    Вера:
    - Но Господи! Ведь он старик! Лишь год
    Ему остался...

    Любовь:
    - Да, он обречен
    На смерть, и без сомнения умрет,
    Но Бог здесь абсолютно ни при чем.
    Двадцатый, глупый век, он был беспечным,
    Он, как сестра Надежда, был слепой:
    Позволил он безумным человечкам
    Распоряжаться собственной судьбой,
    Он в мир впустил деструкцию и хаос, -
    Меня же было в нем ничтожно мало,
    А под конец и вовсе не осталось...

    Вера:
    - Нет, я не верю в то, что все пропало!
    Я верую: добро несущий - прав!..

    Любовь:
    - Нет, Вера, ты доверчива сверх меры!
    Век заболел кошмаром от добра,
    И имя есть кошмару - Ноосфера.
    Безумец недостоин головы.
    Ты помнишь, в детстве гувернер Прокруст
    Учил нас быть со Временем на "Вы"
    И правду исторгать из первых уст...

    Вера:
    - Ах, правда... мудрость... дивные слова!
    Змея с хвостом в устах - шестое чувство...
    Прокруст был прав - и я была права:
    Кольцо времен - добыча для мангуста...

    Любовь:
    - В том веке, где святое место пусто,
    Нельзя метать ни бисер, ни икру.

    Вера:
    - Что делать, Хаос поглотил Прокруста.
    Век съел свой хвост. Я вместе с ним умру...
    Смотри: его костер почти потух,
    На землю я ложусь ковром из пепла...

    Любовь:
    - Теряя разум, зрение и слух?

    Вера:
    - Смеёшься? Смеешь?! Люба, ты ослепла!
    Не смейся над упавшим - это грех!

    Любовь:
    - На землю не ложись - она сырая...



    IV. София

    Но знайте: умирает лучше всех
    Надежда, что последней умирает.



    © Гелла, 2000-2024.
    рисунок автора
    © Сетевая Словесность, 2000-2024.

    Обсуждение





Словесность