Небесный прутик
Со Славиком
мы поравнялись не сразу.
Сначала это был для меня так,
какой-то первокурсник. Что-то
долгое с руками в карманах на
горизонте. Иногда мы случайно
ездили в Ленинград одним
ночным автобусом.
Однажды я
зашел в комнату, где раньше жил.
А теперь ее населяли
первокурсники-сибиряки. Один
из них как раз валялся на
кровати с кверху задранными
ногами. Так, какой-то
первокурсник-сибиряк.
Я зашел за
какими-то оставленными вещами,
кажется, за плоскогубцами или
молотком. Первокурсник буркнул
лежа и держа в правой руке
ручку, подолгу заносимую над
тетрадью, положенной для
твердости на книгу.
Конечно,
Славик сочинял стихи.
Впервые я
увидел и услышал Славика-поэта
в просторе аудитории перед
горстью собравшихся. Среди них
одна дама, тоже писавшая стихи
и дружившая с сибиряками, а
теперь не дружившая и даже
глупо вышедшая посреди чтения,
чтобы потом говорить, что ей не
понравились даже не сами стихи,
а сама манера.
У Славика
была манера. Он читал стоя, это
многое значит, все сибирцы
читали по-разному. Один сидел
для солидности, другой сидел, а
потом заходил и уже до конца
читал перемещаясь, Славик
просто стоял, покачиваясь и
мягко жестикулируя руками. Мне
нравится, когда мягко
поджестикулировывают себе.
А я ерзал по
стулу, потому что тоже сочинял
стихи, но еще никогда их не
читал и даже не давал читать.
Следующий
эпизод произошел раньше, когда
мы только полузнали друг друга
по ночному автобусу. В
Ленинграде, у "Мелодии" на
Невском. Славик забрал
академку и зимовал, укуриваясь
до серой бледности.
Расспрашивал про Бывший город,
где снова все было хорошо и
ничего хорошего. А ему было
плохо до того, что лицо
вскладку и глаза защурены. До
того, что как воздух чужое горе.
Конечно, я тоже не был счастлив,
но вяло по сравнению с ним.
Меня как-то
отталкивало от озябло-сутулого
Славика, от которого остро
веяло неблагополучием.
"Сейчас зайду в
"Мелодию" и уеду". Так
впервые мы со Славиком
говорили. До этого, в бывшей
комнате, он только буркнул.
Наконец мы
со Славиком поравнялись и
обменялись стихами. Славик
принес полный посылочный ящик.
Я почти ничего не сказал ему о
них. И были поэмы, а были совсем
маленькие, даже шуточные стихи
про бродячего карлика "без
очков с разбитой мордой".
Позже Славик выслал свои стихи
в Сибирь. Я почти ничего не
сказал, но сразу признал
Славика. Мне даже ничего из них
не понравилось особенно, но
признал сразу.
И Славик
меня. Мы познакомились и пошли
походить. Мы именно ходили, а не
гуляли, и почти не
разговаривали. Славик еще
говорил, а я почти молча.
Славик-поэт
больше всего связан с тем, как
он ходит, чем с чем-нибудь
другим. В его стихах больше
всего не что он читал или
смотрел, а как он ходил. И мне
стоило не столько
всматриваться и вслушиваться в
Славика, сколько просто ходить
вместе с ним. Походишь-походишь
и сочинишь что- нибудь, или
выкинешь.
Славик ходит
как аист летит. Всегда впереди,
накреняясь вперед, словно
внутренне выбираясь вперед
телесного хода.
Идущего
Славика бессмысленно
описывать, в нем ничего не
постигнешь стоя, сидя...
Славик
существует идущим.
Кто
существует в беге, в прыжке (не
обязательно спортсмен),
настоящий солдат стоящим. Кто
существует как.
Славик
существует идущим.
Шли и
смотрели на небо. "Сегодня
интересное небо" (слова
Славика).
Славик и
небо. И я, впервые идущий со
Славиком.
Славик ходил
- и смотрел. На кровати с
задранными ногами Славик даже
не взглянул на меня. Зимой у
"Мелодии" защур, род
взгляда, когда на тебя смотрят
не глазами, изглубже глаз.
Читая стихи, на потолок:
Когда мы,
век не поднимая,
Сквозь сон глядим на потолок.
Сквозь
неба сомкнутые веки
На ветки голые глядим.
Однажды
бессмысленно спорили о чем-то,
и как только кто-то сказал
"точка зрения", Славик
прямо оборвал его: зрение не
может быть точкой, оно - дар.
Славик
славился умением прекрасно
рисовать. Свои стихи он назвал
"Рисунки слепых".
Невозможно
смотреть вместе, но можно идти.
Стихи-ритм-шаг.
Подарок
Славика, волшебный волк,
нарисованный небывалой
техникой. Другой подарок,
складной китаец с вставной
головой в стеклянной банке.
Как-то
Славик голодал. Впалый Славик,
не заметный под одеялом,
средневековым голосом
говорящий о "Гамлете" или
"Короле Лире".
Славик,
тапкающий по общажному
длинь-коридору
трезво-волнистой линией.
Или бегущий
голым по коридору, уверенный в
не самом деле (очевидцы)
Прутиком
лесным резал сыр.
Обычное
райское место: лес, речка,
обрыв, грибы. Со Славиком
собирали грибы. С собой был сыр.
Сыр режется прутиком. Прутик
потверже и режь. Грибы
приходилось срывать, прутиком
никак. Было мало.
Славик с
Тютчевым:
Гляжу
сквозь снег в зеленую Неву...
С Пушкиным:
Брожу
ли я вдоль улиц шумных...
С
Блоком-Командором, с
Блоком-Донной Анной,
сновидящей,
Скрестив
на сердце руки...
Со Славиком
по райскому месту.
Высокий
лес - прекрасное кладбище...
Идущий
Славик полуплотен,
приотрываясь от земли. Славик
идущий воздухоход,
слововоздухоход:
На тот же
мох высокий и густой,
Под сень ветвей родных, но так
далеких,
Я прилечу - прекрасный легкий
труп
Без голоса, без памяти и
крыльев.
(Как будто
есть покой, покой и воля,
Покой и воля желтого листа.)
