Словесность

[ Оглавление ]








КНИГИ В ИНТЕРНЕТЕ


     
П
О
И
С
К

Словесность




"РАТАТУЙ" И ДРУГИЕ РАССКАЗЫ


РАТАТУЙ
ВЫБОР
ШИЗА МНОГОМЕРНОЙ ЖИЗЫ
СТРАСТИ ПО ФУТБОЛУ

РАТАТУЙ

Синий, зелёный, жёлтый, красный, розовый - это краски.

Чёрный, белый и серый - это жизнь.

Чистый и искренний смех в парке отдыха - это счастье.

Смешить детей в костюме звероподобного уродца - это работа.

Дети любят зверей. Наших наследников заранее обучают правильной расстановке приоритетов. Надо любить их, а не людей, потому что животное - это животное. Здесь всё ясно. А люди - это очень сложно, и в квадрате.

Так что дети правильно смеялись.

Было лето. Управа решила организовать праздник. Всех попросили собраться в добровольно-принудительном днём в выходной. Явка составила чуть больше нуля процентов. Количество гостей ограничилось двумя-тремя десятками.

Разбили шатры и прилавки с мастер-классами по изготовлению пиццы, блинов и ещё чего-то съестного. Глиняных горшков, вроде. Нашли ведущего: худосочного верзилу, так языком управляющего, как ни один дворник не смог бы скребком. Ну и нас с Игорьком для антуража запихнули в меховые куклы. Лето же. Потанцуйте-ка.

Конечно, заплатили. Чтобы домой смогли доехать и по пути сполоснуть глотки кока-колой или чем-то ещё, не знаю, на что они рассчитывали.

Играет музыка. Ольга Бузова там - шапокляк отечественного попа, что-то ещё весёлое. А мы ходим, пританцовываем, радуем ребятишек. Пот бьёт ключом. Голова у костюма весом в дюжину моих. Чёртову. Еле держится. И глазам только и видно, что узкая лазейка света под ногами. Я - рататуй. Игорёк - ещё хуже. Вроде кошка какая-то. Белая. Но с элементами медведя. И хоррора.

Дети - само воплощение беззаботности. Пиццу в них запихнули добросердечные родители: нате, мол, приучайтесь к нашему ЗОЖу. Вдобавок два животных меховых прыгают под музыку. Красота! Объём!

Время наматывает ленту. Час оттарабанили. Ещё столько же. Пока всё идёт по плану: дети обнимаются, взрослые запечатлевают их на долгую память в своих айфонах, играет музыка. Верзила связки разрабатывает. Голосовые.

И тут - эксцесс.

Дело в том, что костюм на мне у верха висел, как тряпка половая на кончике швабры. В районе бёдер, ног и груди всё было тики-так. Облегало. А сверху - прокол.

И вот одна девочка вдруг как начнёт:

- Ой, ты не крыса! - и дёргает меня. - Ты - человек, я вижу, вижу. Да, ты - человек!

Подстроив голос под привилегированного евнуха - отвечаю:

- Нет, крошка, я - крыса. Настоящая. По жизни. Хочешь, откушу тебе нос?

Она как отпрыгнет.

- Ай! Низя мой нос! - и хватается за лицо. Потом снова подбегает, цепляет меня за хвост, кобыла малолетняя, да так, что он трещит, и снова старую шарманку: не крыса ты, не крыса, гадкий крысёныш, а человек!

Я отступаю к группе детей и сажусь на корточки перед ними, чтобы они пощупали мою морду. То есть голову рататуя этого, будь он неладен. А просветлённая кроха - за мной следом. И трезвонит на всю округу:

- Смотрите, он - человек! Я видела, там - человек!

Всех голубей распугала. И детей.

Я уже мысленно начал бранить всю эту операцию. Зачем, думаю, ввязался в эту афёру малооплачиваемую? Подумаешь, тысяча рублей. Сидел бы дома, изучал бы траекторию движения литосферных плит - и дело в шляпе. Неприятности сплошные, блин. Человек! Нате вам! Да где ты видела людей с таким голосом и в такой оправе, блаженная?

Но время-то крутит свой невидимый барабан из цифр.

Доковылял до счастливого отца, развалившегося на скамейке и ковыряющегося в телефоне.

- Сколько? - спрашиваю.

Тот голову запрокидывает. Вздрогнул, бедолага. Пуганый.

- Чего? - удивляется.

- Времени! - говорю.

Смотрит на экран.

- Половина!

- Мерси! - благодарю. Ещё полчаса отмаяться - и тысяча в кармане. Плюс двести - на дорогу. Не худший вариант среди возможных.

А умная эта уже тут как тут:

- Дядя! Вы думаете, он - мышь? А вот и нет! Он не мышь вовсе, хотя и кажется ею. Я видела, я всё знаю.

О, Брахма, мать твою, да храни тебя Иисус!

Воздев руки к небесам, как будто выполняя практику "сурья намаскар" из шивананда йоги, - скачу обратно к основной группе детей. Там кошка Игорь отдувается за двоих. Подбегаю к нему:

- Игорь! Игорь!

Оборачивается.

- Игорёк, палево! Тут одна деточка на хвосте повисла - спасу нет.

- Чего? - спрашивает.

- Девочка, - говорю, - одна разгадала, что я - человек, и ходит-трезвонит об этом всем подряд.

- Где? - спрашивает.

Я показываю ему на бегущее чадо в розовом платье.

Доблестный представитель царства кошачьих смело выходит ей навстречу и ка-а-а-а-ак гаркнет своим басом, перекрывая дискотеку:

- Он ра - та - туй! - и тычет пальцем в мою сторону. И дети, и взрослые как услыхали - аж прослезились, сдерживая смех.

Кое-как дотянули до конца. Отвязались от назойливых цветов жизни и двинули в раздевалку. Кошка ещё ничего смотрелась: аккуратно и при всех причиндалах. А вот рататуй... рататуй представлял плачевное зрелище!

Голова - свёрнута набекрень, хвост - оторван, болтается на одной нитке. Да ещё и плечи голые видны, как на пляже. И, в довесок ко всему, тектонические плиты так и остались лежать в комнате на столе, уже в который раз не прогнувшись под массированной бомбардировкой крысиного мышления.


ВЫБОР

Когда настанет время покинуть сей бренный мир - кончина должна наступить очень неожиданно и очень красиво. Чтобы все видели и все сочувствовали, думая примерно так: бедненький, он шёл, подставив грудь солнцу и гордо неся на лаконичной шее свою непокорную голову, как вдруг упал. Не споткнувшись. Просто. Как будто игрушка на моторчике, у которой закончился запас заведённых ключиком оборотов. Как нам искренно жаль этого замечательного человека, да будет земля ему пухом... ну и прочее в подобном разрезе. Причём архинеобходимо, чтобы кому-то из нас, упавших насовсем, землю покрыли пухом. Потому что при падении на асфальт пух будет весьма кстати!

В какое время года лучше всего отдать концы? Конечно же, летом! Все друзья и знакомые разъехались кто куда: кто-то сажать картошку, кто-то в Египет загорать... а вы вот никуда не поехали. Чёрная дыра кошелька не пустила. И как будет приятно: счастливой семье, обедающей в каком-нибудь уютном отельчике, вдруг звонят и сообщают: умер. Больше не будет. Надо хоронить. И всё их счастье - как водой смыло!

Что же касается дня недели - хотелось бы усопнуть в четверг. Почему в четверг? А давайте-ка проедемся и по этому лежачему полицейскому смыслов!

Всё дело в том, что понедельник - отвратительный день. Настолько, что умереть в понедельник - это означает не уважать себя! Представьте себе картину: офис спит, осознавая нависший над ним дамоклов меч рабочей недели, и тут вдруг - бац! - вы падаете с кресла. Удобного. Вертящегося вокруг своей оси. Со спинкой. Сопровождаемые мирным посапыванием соседки с гнусным присвистом. Нет, каково это, а? Или - какао?

Смерть во вторник - тоже не подарок. Вчера, в предвкушении новой рабочей пятидневки, вы спали. Сегодня, кажется, начали потихоньку пробуждаться. Заметили, как шеф поставил красную пометку напротив вашей фамилии в бланке учёта, а также обратили внимание на объём невыполненных работ. Удивительно, насколько наш мир увеличивается в габаритах! И, дабы не усугублять движения по трамплинам собственной биографии, вы наверняка предпочтёте процесс выбивания дроби подушечками пальцев по клавишам клавиатуры, а не врезание дуба на радость коллегам и разочарование службе взыскания!

Среда - день ответственный. Офис преисполнен симфонического оркестра щелчков кнопок мышек. Приходит оттепель: половодье открытых вкладок и распускание почек Excel-ей. И только попробуйте в эти напряжённые часы центрального дня рабочей недели отбросить копыта - вас возненавидят все служащие компании от уборщиц и курьеров до ответственных по закупкам и директора. Даже и не думайте о подобной чепухе в этот день! Выбросьте из головы! Забудьте, как страшный сон!

Но вот подходит четверг. С утра вы не в себе: не удалось позавтракать, а в метро группа студентов устроила соревнование в меткости ударов по вашим чёрным туфлям. Первоклассная чёрная кожа превратилась в бежевый хлопок. Оружие носить - запрещено, кулаки - ослаблены высокоинтеллектуальным заполнением отчётов, приходится страдать. Поначалу. К середине рабочего дня - умереть. Почему бы и нет? Ведь завтра - пятница, конец рабочей недели, когда всегда можно воскреснуть. Да, раз в пятницу есть шанс обрести бессмертие - значит, четверг - самый благополучный день для ухода из мира живых! Ну какие могут быть сомнения?

Отчёт готов, таблица заполнена. Вы медленно закатываете глаза, уже мысленно переместившись в миры горние... и тут вдруг к вам в голову врывается призрак памяти. Большой такой, с улыбкой Роджера: ведь если просто умереть за рабочим столом, сидя на своём рабочем кресле, - то получится как-то неэстетично, что ли. Неправильно. А хочется помпы, эпатажа, красоты хочется!

Вы открываете уже было насовсем закатившиеся глаза. Успеваете открыть. Возвышенно, как будто вам только что - одному из всех - присудили премию. Прощаетесь с коллегами. Пускаете слезу по левой щеке из правого глаза: "ах, ведь не понимают, что видят в последний раз!" и выходите на улицу. Молча плывёте против встречного потока, невежественно оскверняющего вашу предсмертную чистоту локтями, ладонями и ногами... и, наконец, падаете. Всё! Finita la comedia! "Прощай, жестокий мир! Люблю всех вас!"

Тело распластано по асфальту эскизом граффити. Руки-ноги не шелохнутся. Чёрные ещё утром туфли... эх, теперь уже всё равно! Но получилось, получилось!

Народ встревожен. Суетится. Звонят в скорую. Один юноша нагибается и пытается воссоздать ритуал искусственного дыхания. Всё прекрасно, как по-настоящему!

Но тут непременно появится какая-нибудь старая карга, дцатый год дежурящая на этой улице.

- А...этот, безусый и в синей рубашке? Снова он? - зашипит она, тыча в направлении вас свою дрянную клюку. - Так он и на прошлой неделе лежал, и ещё раньше. Он как засидится на работе - так сразу сюда, на улицу, ложится и загорает. Этого мы знаем, чай, не первый день здесь!

"Тьфу, дура! - думаете вы, мысленно перебирая струны сквернословья на арфе русской словесности, - ведь четверг - самое время для героической смерти! Ведь главное - это... это - уйти красиво, и - чтобы все поверили".

Поднимаетесь. Отряхиваетесь. И идёте в ближайшую кофейню досиживать свой законный обеденный перерыв.


ШИЗА МНОГОМЕРНОЙ ЖИЗЫ

1.

- На дорогах я ориентируюсь по знакам.

- Зодиака?

- Определённо. - Горшок сымитировал улыбку. Получился подгоревший блин на сковороде. Тот, который комом.

308 pego плавно затормозил у подъезда.

Шестой этаж, кнопка звонка, шарканье ног.

Горшок и Ржавый вошли. Трёшка. Светлая и аккуратная. На полках - всякие побрякушки разных цветов и составов, в холодильнике - еда. Полундра!

Горшок говорил мало. Не хотелось. Ржавый - много, но не в такт.

"Мать твою, Брахма моего ануса, да заткнёшь ты свой паяльник когда-нибудь", - думал Горшок, ласково улыбаясь корешу.

Отмороженный, как пломбир, Ржавый не думал униматься. Он возвышенно порол о йоге, ахимсе, Васиштхе и остальном экзотическом для уха европейца.

Время двигалось по кругу. Суп сменило второе - какое-то странное варево из яиц, кабачков и других овощей. Затем - кофе. Со сладостями. Порча движимого имущества ротовой полости.

Ржавый заткнулся. Затем снова понесло.

- Жить можно, и работать можно, зарабатывать! - несло его по автобану слов. Зарабатывать ему было можно. С доходом в пятнадцать тысяч рублей в месяц поневоле занесёт в джунгли йоги и будет проще простого отхватить просветление.

Горшок думал о красотке. Ему было плевать на всё, расположенное вне ведомства его персоналии. Здоровый тип людей, всё крепче опоясывающих земной шарик.

Красотка отличалась от других тем, что ей был параллелен Горшок с его тачкой и успехом.

Хозяева квартиры - милая чета. Ему чуть за двадцать, ей - чуть за тридцать. И двое детей в придачу. Они слушали, периодически встревали, кормили и искренно радовались.

За окном смеркалось и проявлялся оттиск осени: редкий дождь, ветер и пустыня улиц.

Когда минутная стрелка трижды опоясала циферблат - Горшок и Ржавый занервничали. Затем быстро собрались, поблагодарились и вышли к лифту.

С шестого спускаться было тяжелее, чем на шестой. Явная примета доброго расположения хозяев к гостям.

Триста восьмой pego цвета пятирублёвой монеты, ключ зажигания, дороги большого города.

Так здесь живут!

2.

Был полдень. Для одной части планеты Земля. Для другой, конечно, была полночь, но речь не об этом.

Автомобиль цвета пятирублёвой монеты сменил экипировку. То есть Горшок поставил зимнюю резину. Летняя отправилась на балкон.

Pego ехал по трассе с дозволенными восемью десятками в час. Справа от Горшка была пристёгнута кукла двадцати с небольшим лет и амбициями на все пятьдесят.

Кукла была симпатичной и имела имя. А также заканчивала магистратуру известного столичного ВУЗа.

Автомобиль совершил ряд поворотов и подъехал к двухэтажному загородному особняку.

Горшок и Кукла вышли. Негромко хлопнули двери. Стайки ещё не успевших замёрзнуть капель с металлической поверхности резко нырнули вниз.

В доме их не ждали, но они в этом не нуждались.

- Ты меня любишь? - спрашивала Кукла, сцепляя пальцы рук в замок на шее Горшка.

Горшок млел и хотел её. В его горле перехватывало дыхание. Глаза начинали излучать радий.

Она была очень сексуальной!

Они вместе проводили время, порознь работали и мечтали подняться ещё выше. Горшок хотел новый автомобиль, Кукла - большего к себе внимания. Как со стороны Горшка - так и со стороны других. Это не имело значения!

А родители их медленно старели, подтверждая актуальность природных законов и цикличность всего мироздания. И за окнами их квартир раз за разом выкидыши дождя подсушивала макроволновая печь солнца.

Как и время высушивает всё.

Ржавый жил далеко от большего города. Теперь. Это имело для него смысл.

На шестом этаже в семье гостеприимной четы всё было гладко, лишь изредка подвергаясь налёту неприятных шероховатостей. И там всё также минутная стрелка совершала головокружительные виражи.

Раз за разом.

День за днём.

Год за...

3.

Земля всегда была херовым инопланетным кораблём. Не в плане оскорбления, а в плане дара херить все начинания. Жители этого корабля, путешествующие на нём по Вселенной, любили верить в незыблемость порядка и реальность иллюзорного. Поэтому они придумали себе множество богов и, вообще, постоянно что-то придумывали в целях самооправдания.

Так им было интереснее жить.

Жить, конечно, было интереснее, а вот денег - не было. И поэтому всё их бытие приправлялось дрянным майонезом необходимости решать проблемы.

Решая собственные проблемы - они ожидаемо создавали проблемы своему ближнему, при этом говоря о любви и Боге.

Инопланетный корабль по имени Земля был создан давно. Нельзя сказать, что искусственным образом... но не без вмешательства извне - факт.

Население космического объекта стремительно множилось, а качество проживания - стремительно падало. Так сохранялся баланс.

Горшок на этом корабле занимал почётное место освобождённой души. То есть он шёл под грифом внекатегориальности и играл по правилам, но правилам, установленным только самим собой и в рамках правил общественных. Эдакая матрёшка искусственного формата.

Ржавый был ментатом. Он создавал правила и сам же их нарушал, стабильно снабжая себе же наказаниями. "Красиво жить не запретишь, а некрасиво - это не жизнь!" - так звучала симфония его кредо.

Когда инопланетяне создавали атмосферу и условия для жизни на космическом корабле по имени Земля - они заботились не о том, что на этом корабле однажды возникнут Ржавый, Горшок, Кукла и миллиарды других. Они заботились о гостевом доме. Этаком хостеле народов. Отеле для всех.

Сегодня эти заботы вылились в то, что получилось, а получилось - нечто.

4.

Довольно объёмная посудина, диаметром в километров десять, висела над городом. С Земли она была не видна, и когда редкий идиот восторженно поднимал голову к весеннему небу - объективы камеры его глаз упирались в лазурь и редкие молочные пятна.

На Земле шла жизнь.

На посудине - тоже.

Инопланетяне были ловче и миниатюрнее людей. Их многоквартирный космический город был оборудован всем необходимым для жизнедеятельности.

Питались они праной, коктейлями и мантрами. Невообразимые кретины равно просветлённые.

Горшок внешне, то есть в сознательном состоянии, жил своей жизнью. Во сне же он совершал миграцию на корабль. То же самое и Ржавый. Там они становились собой: дохлые, с длинными тонкими руками и объёмной головой - вылитые чудовища от слова "чудо".

Что происходило в бессознательном состоянии - ни Ржавый, ни Горшок не помнили, хотя знали о том, что что-то происходило. Должно было происходить. Просто-таки обязано!

Просыпались они по утрам в своих кроватях с воспоминаниями о променадах среди розовых слонов, сиреневых бегемотов и безвкусного, как просроченный бургер, мрака космического вакуума.

Вселенная имеет много уровней - это они знали. Хотя даже на этом старались не зацикливаться. Зачем? Сердце, конечно, механизм, но не часовой. Даже по составу.

С Куклой Горшок перестал строить конструктор отношений. Понял боль: это его не обогащает. Чужая война.

Ржавый жил в провинции. Непонятно, как и неясно, чем. Связь с ним периодически возникала, но внятности относительно его биографических пробелов в глазах других это не прибавляло. Кажется, он женился на идее. Четвёртый брак - и всё по любви. Если, конечно, любовь измерять штангенциркулем развода.

А на космическом корабле "Земля" играли в футбол, осуществляли новые постановки одряхлевших трагедий Шекспира и дегустировали сезонные блюда из ингредиентов, которых становилось всё больше и больше и цены на которые неумолимо ползли вверх. Куда-то по направлению к звёздам, к вечности, к освобождению. То есть туда, куда ползут все, а попадают - единицы.


СТРАСТИ ПО ФУТБОЛУ

Спартак проиграл "Ахмату", и я сказал себе: стоп! Здесь что-то не так. При всём внешнем соответствии итоговых цифр и фактов всё-таки имеется некий подвох. Существует заговор. Очевиден подлог. Орудуют агенты спецслужб и происходят заседания Комитета Трёхсот. А всё с одной целью: меня, болельщика, разочаровать, опустить, обмануть, сделать из меня посмешище. Вогнать в деменцию, энурез, агонию, демонизацию. В гроб, наконец. Вынудить платить алименты.

О, тайные псы закулисья, я выведу вас на чистую воду! Я покажу вам, где раки стоят в неположенной позе! Я расщеплю ваши клетки на атомы, а атомы на ядра. Я сделаю из вас Хиросиму и так буду Нагасакать на вас, что вы раскаетесь в содеянном. О, вы сотню раз успеете пожалеть. Вы тысячи раз будете вымаливать прощение, но я буду непоколебим. Карающий меч, сжимаемый моей десницей, поразит вас, паразиты, в самую сердцевину. И никакой пощады!

Да, я болел! Страстно! Безумно! У меня был жар. И в этот жар проникла гадюка надувательства: украли мою победу.

Понимаю, проиграть Реалу. Реал - он реальный. Он и в России реален, и за пределами России реален, но Ахмат, ах мать твою, Ахмат!!! Это - катастрофа. Это - ЧП. Вызывайте спасателей, вводите военное положение. Медлить нельзя.

Вдруг меня осенило: быть может, матч перенесли? Ну да, на другую дату. Сдвинули сроки. А это - ошибка СМИ. Прокрутили игру Селтика с Манчестер Юнайтедом десятилетней давности - и баста? Точно, игру перенесли на другую дату. Или, даже, в другое место. Почему нет? Транспортировали стадион. Весь. С трибунами... Хотя нет, игроки - то те же: Квинси, там, Ребров... нет, не сходится.

Значит, был договор. Но как? Как разоблачить его? Как вывести это пятно позора? Как доказать наличие победы при очевидности поражения? Сглючило табло, чтоб ему в табло?

Аааааа, разворошили рану, обсыпали солью, а никакой гололедицы и в помине не было! Я вам покажу! Вы у меня ещё попляшете! Вы по всей арене чечётку отстукивать будете, когда узнают, во сколько долларов обошлась вашему руководству эта фальшивая победа.

Я был вне себя. Болезнь к любимой команде прогрессировала на глазах. Заговор должен быть раскрыт, организаторы - преданы суду.

Но с чего начать?

Первый шаг - звонить! Всем. Каждый корреспондент и пресс-секретарь должен, просто-таки обязан знать о спланированном мошенничестве.

Я взялся за дело.

- Алло, телеканал "Культура"?

- Да, здравствуйте, телеканал "Культура", справочная.

- Девушка, ваше имя? Срочно!

- Алевтина Николаевна. Что-то случилось?

- Да! Договорняк. Делайте репортаж: кавказский футбольный клуб с помощью своих агентов купил матч. Работайте, милая моя, работайте. Все факты на поверхности: крупный счёт, удар в перекладину в момент, когда мяч просто обязан был залетать в сетку, удаление игрока московского клуба.

- Простите, а вы кто?

- Конь в пальто! Неуместно сейчас выяснять мою личность, я серый кардинал.

Красная клавиша окончания разговора. Короткие гудки в трубке. Отлично. Первая ласточка отправилась в полёт. Далее - по списку:

- Телеканал "Матч ТВ"?

- Справочная спутникового телеканала "Матч ТВ".

- Срочно. Молния. Ахмат - Спартак - договорняк. Сам видел. Сам участвовал. Сам делал счёт.

- Спасибо, мы уже в курсе. - На другом конце трубки слышится смех.

- Эй, волосатый, - я терял контроль над собой. - Это не смешно, ясно? Работай. Матч должен быть переигран.

Гудки. И снова:

- Здравствуйте, это "Спорт FM"?

- Добрый вечер, какой у вас вопрос к нашему гостю?

- Сообщение. Срочное. Договорняк.

- Минуточку подождите, пожалуйста, сейчас выведу в эфир.

Жду - не дождусь, и чувствую, как потеть начинает даже табуретка, на которой сижу.

- Добрый день, вы в эфире, представьтесь, пожалуйста!

- Я? Вы слышите там? Это очень важно, клянусь своим шарфом. Спартак победил Ахмат. Вы видели игру? Это же договорняк! Сейчас разъясню.

- Минуточку!

- Какая минуточка? Перекладина, удале...

- Минуточку, так дело не пойдёт. Для начала, позвольте с вами познакомиться! Как вас зовут?

- Преданный я!

- Какому клубу? Или вы имейте в виду дополнительное значение этого слова?

- Вы сумасшедший, что ли? - я хватаюсь за голову. Ну как этот дуб работает на радио, если его место - лесополоса возле трассы М4? - Я о договорняке, о том, что превращает наш футбол в посмеши...

На противоположном конце идут гудки. Неужели меня не понимают? Успокойся, ещё одна попытка!

- Алло, это Министерство Спорта Российской Федерации?

- Приёмная. Михаил Анатольевич. Слушаю.

- Эй, я не Михаил Анатольевич, но это не так важно. Сегодня произошло ЧП. Случилась катастрофа, пошатнувшая все привычные устои спортивного мира. Только поймите меня правильно. Вы видели лицо этого судьи? Вы видели, за что дали красную? А на сорок шестой минуте, сразу после перерыва, когда Комбаров прорвался по флангу - судья стоял, как Жуков на Красной Площади.

- Простите, я что - то не совсем вас понимаю. Вы по какому вопросу?

- Либо вы с ними заодно, либо у вас указания сверху, но я, как преданный болельщик, заявляю напрямую: это договорной матч! Хотите факты? Пожалуйста: сомнительная красная карточка, сомнительная перекладина, счёт - уж очень непропорциональный по соотношению уровня клубов и их расположению в турнирной таблице. Всё это слишком убедительно говорит о том, что даже мой любимый клуб могут купить!

- Позвольте! Вы хотите перекупить акции футбольной команды? Сейчас я вас переключу.

В трубке звучит музыка из балета "Лебединое озеро". Он что, офонарел совсем? Чайковским меня травить, когда я уже убит горем обмана?

Я нажимаю красную клавишу. О, предательство! Ладно. Сейчас ... сейчас ...

- Добрый вечер, вы позвонили в информационно-справочную службу Администрации Президента. Если вы желаете задать личный вопрос Президенту - нажмите клавишу один.

- Да, да, я желаю вопрос ему задать, это очень важно для всех нас!

- Если вы звоните по вопросу сотрудничества с Президентом - нажмите клавишу два.

Я вдавливаю двойку на телефоне: президент всё поймёт!

- Если вас интересует вопрос финансирования, наличия государственного бюджета и наличие государственного пенсионного фонда - просьба держаться и прослушать до конца.

Я смахиваю капельки пота со лба и нажимаю цифру один. В трубке слышен писк. Снова жму единичку. Снова пищит.

- Если вы хотели бы сделать вклад в будущее Российской Федерации - нажмите клавишу четыре.

Я вскакиваю с табуретки. Снова сажусь. Снова поднимаюсь.

- Простите, у меня срочное заявление, девушка, я жму клавиши, а вы не реагируете на них! - кричу в трубку.

- Обратиться по вопросу конституционных поправок к Президенту вы можете, нажав клавишу пять.

Я отодвигаю телефон от уха и начинаю жать все клавиши одновременно. Старенький Nokia отключается. Снова интернет, номер телефона... ага, вот сюда:

- Алло, это служба спасения?

- Служба по работе с людьми, оказавшимися в бедственном положении. Слушаю!

- Великолепно! Вы-то мне и нужны! Сам я ещё говорить могу и дышится неплохо, но мой клуб, мой любимый клуб...

Я не сдерживаюсь и даю зелёный всем накопленным за день слезам.

- Что с вами? Продиктуйте адрес! Вы один?

- Уже - да. Потому что Спартак распяли. Растерзали. Оплевали. Это безумие! Поймите, матч был договорным, клянусь вам, договорным!

- Ну так что же? Вы в квартире сейчас?

- Да!

- Задымление, возгорание, ограбление?

- Договорняк!

- Это к чему относится?

- К смыслу моей жизни, ко всему самому святому, что вообще существует!

- То есть, разногласия на религиозной почве с нанесением психологической травмы?

- Да.

- Адрес?

- Авиаторов сорок четыре, квартира семь.

- Выезжаем.

Наконец-то! Они всё поняли. Сейчас мы вместе скоординируем дальнейший план работы в деле разоблачения тайного заговора вокруг этой игры, и дело в шляпе.

Вы у меня ещё получите! Я вам покажу такую кузькину мать, от которой ни на какую ложь больше не поднимется ни рука ваша, ни нога!




© Иван Бесчинкин, 2021-2024.
© Сетевая Словесность, публикация, 2021-2024.
Орфография и пунктуация авторские.





НОВИНКИ "СЕТЕВОЙ СЛОВЕСНОСТИ"
Андрей Бычков. Я же здесь [Все это было как-то неправильно и ужасно. И так никогда не было раньше. А теперь было. Как вдруг проступает утро и с этим ничего нельзя поделать. Потому...] Ольга Суханова. Софьина башня [Софьина башня мелькнула и тут же скрылась из вида, и она подумала, что народная примета работает: башня исполнила её желание, загаданное искренне, и не...] Изяслав Винтерман. Стихи из книги "Счастливый конец реки" [Сутки через трое коротких суток / переходим в пар и почти не помним: / сколько чувств, невысказанных по сути, – / сколько слов – от светлых до самых...] Надежда Жандр. Театр бессонниц [На том стоим, тем дышим, тем играем, / что в просторечье музыкой зовётся, / чьи струны – седина, смычок пугливый / лобзает душу, но ломает пальцы...] Никита Пирогов. Песни солнца [Расти, расти, любовь / Расти, расти, мир / Расти, расти, вырастай большой / Пусть уходит боль твоя, мать-земля...] Ольга Андреева. Свято место [Господи, благослови нас здесь благочестиво трудиться, чтобы между нами была любовь, вера, терпение, сострадание друг к другу, единодушие и единомыслие...] Игорь Муханов. Тениада [Существует лирическая философия, отличная от обычной философии тем, что песней, а не предупреждающим выстрелом из ружья заставляет замолчать всё отжившее...] Елена Севрюгина. Когда приходит речь [Поэзия Алексея Прохорова видится мне как процесс развивающийся, становящийся, ещё не до конца сформированный в плане формы и стиля. И едва ли это можно...] Елена Генерозова. Литургия в стихах - от игрушечного к метафизике [Авторский вечер филолога, академического преподавателя и поэта Елены Ванеян в рамках арт-проекта "Бегемот Внутри" 18 января 2024 года в московской библиотеке...] Наталия Кравченко. Жизни простая пьеса... [У жизни новая глава. / Простим погрешности. / Ко мне слетаются слова / на крошки нежности...] Лана Юрина. С изнанки сна [Подхватит ветер на излёте дня, / готовый унести в чужие страны. / Но если ты поможешь, я останусь – / держи меня...]
Словесность