На падали листвы следы предзимья.
Редеет свет. Растет продажа шуб...
Давай на пять минут вообразим - я
Маэстро снов. Творю зеленый шум
В отдельно взятой области жилища -
Весна у нас почти не занята.
Дыши смелей и воздух станет чище,
Когда в окне распустятся цвета
Опальной акварели. Лесостены
Сметут с пути стремительной листвой
И в контурах плетей дверных растений
Останется бессонный образ твой.
А ты лежи на свежем, хрустком, белом,
Почти что брачном девственном снегу.
Угрюмым петербургским корабелам
Продам твои браслеты, а серьгу
Оставлю - трогать, пробовать губами
Черненый очерк прочного ребра...
Истикали минуты. Снова с нами
Предзимье, вечер, привкус серебра.
Мы - здесь.
Татарское войско заемных снегов
Отступит к рассвету в Сибирь.
Под грохот оваций, под свист батогов,
Под карканье птицы снегирь,
Весна подведет орудийный расчет
И выстрелит в наше окно.
И ты улыбнешься и скажешь "Еще",
А я промолчу все равно.
День кончился ночью. Фартовый февраль
Продулся в очко на Сенной.
Бес продал Россию маркизу де Сталь,
Смеясь над нелепой страной.
Мой ангел-хранитель твоих сигарет
Ушел в гастроном за травой,
Крылом прикрывая подбитый портрет
И нимб над седой головой.
Кто строит земной мандариновый рай,
Кто тянет впотьмах канитель?
Последний автобус уплыл в Мандалай,
Последний журавль улетел...
А я остаюсь королевой ресниц,
Твоей колыбелью, малыш.
И капает, капает, капает вниз
Сусальное золото с крыш.
Гербарий: ива, бересклет,
Кленовый лист, листок бумаги.
Простой троллейбусный билет
Чуть сероват от старой влаги.
Симптом осенней суеты:
Окурок, курица, корица.
Плывут по улицам зонты,
Под ними тлеют чьи-то лица.
Линяет радуга витрин,
Дожди идут к Москве походом.
И в синей сумке мандарин
Звеняще пахнет Новым Годом.
Из бумаги лодочка - как рука...
Бренность гардеробного номерка,
Телефонный шепот, звонок в окно -
Так у нас, газетных, заведено,
Так у нас, придуманных, повелось -
Разговоры вместе, а ночи врозь.
И вперед - по стоптанной мостовой
В город всемятежный, беспутный, твой.
Что ему гранит, что чугун и медь -
Ведь старуха жизнь и девчонка смерть
Вместе бродят в сумерках по дворам,
Тополиным кланяясь веерам,
Собирают судьбы и дарят дань.
А в колодцах звезды - поди достань!
И - чужим уставом в родной обряд -
Станция метро "Неохотный ряд"...
Где найти того, кто тебя поймет?
Чувствуешь на пальцах кирпичный мед?
Видишь - на носочках сквозняк сырой
Побежал по лестнице на второй...
Да, к тебе в квартиру. Открой, не трусь!
Забери себе невесомый груз,
Сохрани, таясь в четырех стенах,
Мертвое, как бабочка, "Гуте нахт".
Ночь добра к юродивым и ворам,
Рассыпает счастье по всем ветрам.
На седой асфальт, на холодный наст,
Но по счастью, кажется, мимо нас.
Полежи без просыпу, не зевай,
Даром за окошком звенит трамвай,
Даром завалялось с дурных времен
Сморщенное яблоко "Гуте йорн".
Подожди - спешит, о часы стучась,
Наш двадцать пятый час.
Романтика столба, собачьего Бродвея.
Крапленые купе, ключи чужих квартир.
И ты, во всей красе, фаллическая фея.
Стада своих свиней ведешь в пустой сортир.
На кафельном полу, среди зеркал и кранов,
Ты вешаешь меня на сердце, как медаль.
Из ваньки-дурака я становлюсь ИвАнов,
В нечищеной душе живет себе миндаль.
Роди двойное "да" и я построю башню,
А может быть и храм, смешной, тебе под стать.
Мне дорого одно - бессмысленно и влажно
Пронзительным цветком в тебя навек врастать.
Закончится весна, растает снег на лицах.
Луна в твоем окне опять навеселе.
Ты спишь, едва дыша... А я учусь молиться,
Целуя след колес святого "Шевроле".
Осень небо вымыла добела,
Плакали к заутрене колокола,
Выли псы без просыпу и от нас
Ехал биться с ворогом светлый князь...
Конь гарцует по снегу вороной,
Следом скачут латники за войной
От семей по совести до судьбы
Нарубившись досыта лечь в гробы.
Так ведется от веку - каждый год
Собирают отроков - и вперед!
Шепчет совесть горькая, кривя пасть:
"В поле окровавленном с честью пасть
Подобает воину на Руси.
Помолись святителям - и рази!
И, врагов бесчисленных одолев,
На погосте ласковом спи в земле.
А потом, как водится на Руси,
Меч из рук натруженных примет сын,
За дедов, за прадедов, за страну,
В свой черед отправится на войну!"
...А княгиня плакала у дверей,
Целовала волосы дочерей,
Повторяла князю вслед, как во сне:
"Слава тебе, Господи, - сына нет!"
Айдар Сахибзадинов. Жена[Мы прожили вместе 26 лет при разнице в возрасте 23 года. Было тяжело отвыкать. Я был убит горем. Ничего подобного не ожидал. Я верил ей, она была всегда...]Владимир Алейников. Пуговица[Воспоминания о Михаиле Шемякине. / ... тогда, много лет назад, в коммунальной шемякинской комнате, я смотрел на Мишу внимательно – и понимал...]Татьяна Горохова. "Один язык останется со мною..."["Я – человек, зачарованный языком" – так однажды сказал о себе поэт, прозаик и переводчик, ученый-лингвист, доктор философии, преподаватель, человек пишущий...]Андрей Высокосов. Любимая женщина механика Гаврилы Принципа[я был когда-то пионер-герой / но умер в прошлой жизни навсегда / портрет мой кое-где у нас порой / ещё висит я там как фарада...]Елена Севрюгина. На совсем другой стороне реки[где-то там на совсем другой стороне реки / в глубине холодной чужой планеты / ходят всеми забытые лодки и моряки / управляют ветрами бросают на...]Джон Бердетт. Поехавший на Восток.[Теперь даже мои враги говорят, что я более таец, чем сами тайцы, и, если в среднем возрасте я страдаю от отвращения к себе... – что ж, у меня все еще...]Вячеслав Харченко. Ни о чём и обо всём[В детстве папа наказывал, ставя в угол. Угол был страшный, угол был в кладовке, там не было окна, но был диван. В углу можно было поспать на диване, поэтому...]Владимир Спектор. Четыре рецензии[О пьесе Леонида Подольского "Четырехугольник" и книгах стихотворений Валентина Нервина, Светланы Паниной и Елены Чёрной.]Анастасия Фомичёва. Будем знакомы![Вечер, организованный арт-проектом "Бегемот Внутри" и посвященный творчеству поэта Ильи Бокштейна (1937-1999), прошел в Культурном центре академика Д...]Светлана Максимова. Между дыханьем ребёнка и Бога...[Не отзывайся... Смейся... Безответствуй... / Мне всё равно, как это отзовётся... / Ведь я люблю таким глубинным детством, / Какими были на Руси...]Анна Аликевич. Тайный сад[Порой я думаю ты где все так же как всегда / Здесь время медленно идет цветенье холода / То время кислого вина то горечи хлебов / И Ариадна и луна...]