Две солнечных птицы держались
за тонкий край океана,
где сны исчезали
и мысли
молчали в тревожном покое
и ужасом наполнялись
глаза
смотрящих на небо,
откуда всегда приходят
тяжелые,
мрачные ливни
И воды яд приносили
И смерть настигала бегущих
И страх был прекрасней измены...
Проникали в пещеры из лилий
В потаенные, влажные гроты
Бросали монеты:
С бронзовым профилем
С царской осанкой
С причудливо-странным узором...
И долго смотрели,
Как падают капли,
Сочится вода
По извилистым, черным ложбинам
(Движенье, которому нет объяснений)
И медленно дни убывали в текучем пространстве
И сумерки нам оставляли лишь тени
Вещей очертанья
Дробящийся луч на измученных скалах
Мы пели какие-то новые песни:
Слова невесомы,
Едва различимы,
Просты и понятны
Понятны живущим
В глубоком тоскующем море,
Под сердцем огромным
Отца-океана,
Под крепкой защитой
Существ непонятных, безмолвных,
Посмотри, они крадутся
Ближе, ближе
Невесомые, изящные тела
Их движенья выверены
Ветер -
мягкий шлейф
Холодного огня,
Что струится из-под влажных пальцев,
Опаляет веки пустотой,
Посмотри, они - все ближе, ближе...
Вьются над твоею головой
Строят замки из прозрачных листьев,
Пьют священный, красноватый сок
Из корней божественных растений:
Капли падают на бронзовый песок -
Прорастают острыми шипами,
Ранят кожу
Острою волной,
Посмотри, они под самым сердцем,
Проникают в солнечный покой,
И смывают сонные покровы
С полумертвых, проклятых полей
С гибких струн - свинцовые оковы
Спесь - с надменных, грубых матерей,
(Что рождают шатунов и нищих,
Носят камни на больной груди,
Сеют ветер,
Пожинают бурю
Оставляют раны на виске -
Алые ожоги долгой мести
Страшные следы своей любви...)
Вот, они - в тебе
Сплетают вены
В твердые и крепкие узлы...
Корабли в зеркалах растворились,
Потеряли свой истинный цвет
Лица
Выпита ночь
Лунным светом
Дождь свернулся змеёй
На плечах
Помолчи...
Нас больше нет...
Я - лисенок, прокравшийся в дом,
В предвкушении новых открытий,
Клетка с птицей,
Цветы на столе,
За окном - блики солнечных нитей
Я бесшумно крадусь,
Аромат
Теплых запахов спальни
И кухни
С наслажденьем вздыхаю
Я рад
Я подобен растрепанной кукле,
Не пугаюсь ни лая собак,
Ни встревоженных птичьих движений
Я - лисенок, твой маленький брат
Я - ребенок в саду наслаждений,
Слышу речь незнакомых существ
Тень моя в зеркалах - легкий призрак
Вот тебе горькие песни
Вот чистые пальцы смерти
Послушные слуги страсти
Шепчут: "Верьте нам, верьте..."
Вот тебе новые гимны
Холодные и чужие
Рядом с тобой чужестранцы
Странники и слепые
Взяли тебя за плечи
Подняли к черному небу:
Вот тебе новые земли
С запахом кислого хлеба
Солнце упало в колодцы
Выпило чистые воды
Рвет пуповину сердце
Бог принимает роды
Мы давно живем в стеклянной сфере
На ладонях черных палачей
Наши мысли в электрическом пространстве
Губы - в блеске гибельных лучей
Взгляд наш вертикален
Беспощадны
Все слова, что прячутся в ночи
В небе - золотые дирижабли
На борту - цветные фонари
Синий газ сквозь бронзовые ветви
Освещает наши берега
Корабли как брошенные дети
Пробираются сквозь ветер и снега
И ведет их капитан беспечный
Сумасшедший штурман ищет путь
Мы живем как скользкие медузы
И бежит в прозрачных венах ртуть...
Ребенок, потерянный в дюнах
Обласканный черным солнцем
От слез опьянел и вкуса
Трав удивительно горьких
Звездная пыль осела
На его усталых ресницах
Крошечные кометы
Блестят на тоненьких пальцах
Ему не найти дороги
Никто его не услышит
Лишь ястребы вьются в небе
Ожидают свою добычу
Ребенок, потерянный в дюнах
Шепчет добрые сказки,
Чтобы себя утешить
Напевает любимые песни
По ночам говорит со звездою
Днем - с обжигающим солнцем
На чистом бездонном небе
Ищет спасения знаки...
Они восхитительно плачут
Их волосы великолепны
В пещерах тихие гномы
находят для них изумруды
Они - наша первая радость
Дни, сотканные из пуха,
Движенья подобные свету
На пляжах ночных и ленивых
И мы их безвольно ласкаем
Томительным, нежным взглядом,
Пытаемся лечь к ним ближе,
Прикоснуться к бархатной коже,
Смыть запах соленого моря:
Запах кораллов и йода
Забыть все, что знали мы прежде...
Они на краю звездной бездны
Омыты небесным прибоем
Поют свои тихие песни -
Слова прорастают цветами
Сквозь наши пустые ладони
Играют в странные игры
На травах, усыпанных снегом
И смотрит им вслед изумленный
День
Равный кровавому веку...
Айдар Сахибзадинов. Жена[Мы прожили вместе 26 лет при разнице в возрасте 23 года. Было тяжело отвыкать. Я был убит горем. Ничего подобного не ожидал. Я верил ей, она была всегда...]Владимир Алейников. Пуговица[Воспоминания о Михаиле Шемякине. / ... тогда, много лет назад, в коммунальной шемякинской комнате, я смотрел на Мишу внимательно – и понимал...]Татьяна Горохова. "Один язык останется со мною..."["Я – человек, зачарованный языком" – так однажды сказал о себе поэт, прозаик и переводчик, ученый-лингвист, доктор философии, преподаватель, человек пишущий...]Андрей Высокосов. Любимая женщина механика Гаврилы Принципа[я был когда-то пионер-герой / но умер в прошлой жизни навсегда / портрет мой кое-где у нас порой / ещё висит я там как фарада...]Елена Севрюгина. На совсем другой стороне реки[где-то там на совсем другой стороне реки / в глубине холодной чужой планеты / ходят всеми забытые лодки и моряки / управляют ветрами бросают на...]Джон Бердетт. Поехавший на Восток.[Теперь даже мои враги говорят, что я более таец, чем сами тайцы, и, если в среднем возрасте я страдаю от отвращения к себе... – что ж, у меня все еще...]Вячеслав Харченко. Ни о чём и обо всём[В детстве папа наказывал, ставя в угол. Угол был страшный, угол был в кладовке, там не было окна, но был диван. В углу можно было поспать на диване, поэтому...]Владимир Спектор. Четыре рецензии[О пьесе Леонида Подольского "Четырехугольник" и книгах стихотворений Валентина Нервина, Светланы Паниной и Елены Чёрной.]Анастасия Фомичёва. Будем знакомы![Вечер, организованный арт-проектом "Бегемот Внутри" и посвященный творчеству поэта Ильи Бокштейна (1937-1999), прошел в Культурном центре академика Д...]Светлана Максимова. Между дыханьем ребёнка и Бога...[Не отзывайся... Смейся... Безответствуй... / Мне всё равно, как это отзовётся... / Ведь я люблю таким глубинным детством, / Какими были на Руси...]Анна Аликевич. Тайный сад[Порой я думаю ты где все так же как всегда / Здесь время медленно идет цветенье холода / То время кислого вина то горечи хлебов / И Ариадна и луна...]