"...у меня к Вам большая просьба - расскажите мне и читателям, как это Вас вообще угораздило-то, хайки переводить? Что Вы под ними понимаете? Можно ли вообще говорить об английских (или русских) хайку, или любые неяпонские хайку - это если не профанация, то уж во всяком случае некая условность?"
из письма редактора переводчику
Что тут сказать? Горазды в Сетевой Словесности редакторы вопросы переводчикам задавать. Отвечай на них теперь.
Строго говоря, толком ответить я могу лишь на первый вопрос Михаила Визеля "расскажите мне и читателям, как это Вас вообще угораздило-то, хайки переводить?". Да потому, что свои не писались. А иначе-то зачем? Чтобы как-то пережить это время, я даже прозу стал писать. Назвал я эту прозу "Sandiegan" и отправил в Сетевую Словесность. А уж потом, когда и с прозой было покончено, и отступать было совсем некуда - стал переводить. А что еще переводить, проживая в Соединенных Штатах (слава Богу, временно), как не американские хайку? Не Дейла же Карнеги. Тем более, что перевели его уже.
Что я понимаю под хайку? Точнее - не понимаю, а чувствую. Чувствую, что хайку (для меня, конечно) - это прежде всего дух, а не буква. И уж совсем не пресловутые "5-7-5", хотя против такого количества слогов я ничего против не имею. Даже рад, когда удается обойтись именно ими. Часто нас, русскоязычных авторов трехстрочечных верлибров (такое определение, с моей точки зрения, точнее) упрекают в том, что мы не пишем "настоящих японских" хайку. Так мы и сами, мягко говоря, не японцы. Мы другие, и хорошо, что другие. Вообще, даже термин "хайку" мне порядком надоел (вот оно - кощунство!). Терпеть его можно, конечно, за неимением лучшего. Я бы даже позволил себе такой прогноз: когда жанр "русских хайку" (пусть пока так называется) разовьется и встанет на свои собственные ноги окончательно, то кто будет вспоминать, что он произошел от японского прародителя? А кто теперь вспоминает откуда матрешки произошли? То-то же. Более чем уверен, что мало кто в России (из пользующихся матрешками) знает как назывались японские деревянные куклы. И у этих стихов будет когда-нибудь свое русское видовое название. Или не будет. Не так уж это и страшно. Были бы стихи стоящие. Стихи - ключевое здесь слово.
Теперь заменим прилагательное "русские" на "английские", "американские" или какие угодно другие и повторим эти рассуждения n-раз (пока не надоест).
Часто нас, пишущих "русские хайку", упрекают в эпигонстве. Мол, сколько можно перепевать Басе, Иссу и других японских классиков жанра? Зря упрекают. Сколько из тех, кто пишет) читал японские хайку в оригинале? Если уж и говорить об эпигонах, то эпигонах переводов Конрада, Марковой, Долина и т.д. Что же касается японских корней, то сколько можно за них держаться? Хорошо, что мы от них понемногу уходим (такое у меня иногда создается впечатление). Я бы и вовсе обратился к японской поэзии хайку с просьбой: "Отпусти ты нас, Христа и Будды Амиды ради!". Должна отпустить.
Полагаю, что все эти разрозненные и маловразумительные рассуждения на тему о хайку - совсем не то, что ожидают от меня читатели и редактор. Уж извините. Собственно говоря, можно было этого и не читать вовсе, дорогие читатели, а переходить сразу к стихам. Среди них есть настолько замечательные, что и переводом их никаким не испортишь. А я пошел переводить дальше. Пристрастился, знаете ли. Пристрастился и полюбил.
И еще. Не могу не сказать. Слово "хайкуист" я НЕНАВИЖУ.
От редактора. Михаил Бару столь развернуто ответил на мои вопросы, что добавить уж нечего. Замечу только, что для меня хайку - это не столько стихи (само множественное число этого слова указывает на протяженность во времени), сколько образ, фотография, срез реальности, если угодно. Этим и объясняется столь легкая переносимость этого, казалось бы, столь тесно привязанного к иероглифическому письму и японскому менталитету жанра на разные языки и народы.
Айдар Сахибзадинов. Жена[Мы прожили вместе 26 лет при разнице в возрасте 23 года. Было тяжело отвыкать. Я был убит горем. Ничего подобного не ожидал. Я верил ей, она была всегда...]Владимир Алейников. Пуговица[Воспоминания о Михаиле Шемякине. / ... тогда, много лет назад, в коммунальной шемякинской комнате, я смотрел на Мишу внимательно – и понимал...]Татьяна Горохова. "Один язык останется со мною..."["Я – человек, зачарованный языком" – так однажды сказал о себе поэт, прозаик и переводчик, ученый-лингвист, доктор философии, преподаватель, человек пишущий...]Андрей Высокосов. Любимая женщина механика Гаврилы Принципа[я был когда-то пионер-герой / но умер в прошлой жизни навсегда / портрет мой кое-где у нас порой / ещё висит я там как фарада...]Елена Севрюгина. На совсем другой стороне реки[где-то там на совсем другой стороне реки / в глубине холодной чужой планеты / ходят всеми забытые лодки и моряки / управляют ветрами бросают на...]Джон Бердетт. Поехавший на Восток.[Теперь даже мои враги говорят, что я более таец, чем сами тайцы, и, если в среднем возрасте я страдаю от отвращения к себе... – что ж, у меня все еще...]Вячеслав Харченко. Ни о чём и обо всём[В детстве папа наказывал, ставя в угол. Угол был страшный, угол был в кладовке, там не было окна, но был диван. В углу можно было поспать на диване, поэтому...]Владимир Спектор. Четыре рецензии[О пьесе Леонида Подольского "Четырехугольник" и книгах стихотворений Валентина Нервина, Светланы Паниной и Елены Чёрной.]Анастасия Фомичёва. Будем знакомы![Вечер, организованный арт-проектом "Бегемот Внутри" и посвященный творчеству поэта Ильи Бокштейна (1937-1999), прошел в Культурном центре академика Д...]Светлана Максимова. Между дыханьем ребёнка и Бога...[Не отзывайся... Смейся... Безответствуй... / Мне всё равно, как это отзовётся... / Ведь я люблю таким глубинным детством, / Какими были на Руси...]Анна Аликевич. Тайный сад[Порой я думаю ты где все так же как всегда / Здесь время медленно идет цветенье холода / То время кислого вина то горечи хлебов / И Ариадна и луна...]
