Как жизнь нас крутила и мяла,
Гоняла по гиблым углам!
Но всё же пока не сломала -
Согнула напополам.
Всё меньше мальчишеской дури,
А в старой тетрадке листков.
Давай-ка, дружище, покурим,
Да выпьем с тобою по сто!
Закончилась наша эпоха,
Но наперекор судьбе
Не будем ни ахать, ни охать,
Не будем жалеть о себе.
Вся боль растворится в стакане.
Не чокаясь горьким вином,
Мы тех, кто не с нами, помянем.
Помянем - и снова нальём.
Как много любимых и близких
Нас ждёт на другом берегу!
И чёрные тучи так низко
По хмурому небу бегут.
Закатный август пахнет сентябрём.
Уже в дверях гремит ключами осень,
Ещё чуть-чуть - и в дальний угол бросим
Футболки, плавки, отдых дикарём.
И вдруг поймём, что холода - всерьёз,
Что пролетели летние забавы.
Что отцвели и пожелтели травы
Планеты пчёл и царственных стрекоз.
Как старый скаред,
Счёт остатним дням
Скрипя веду,
Уже мне не до песен.
Я девушкам совсем не интересен.
И слава богу!
Ну их к ебеням!
Весна в посёлке, ветер, облака,
Там где ещё вчера синели тени,
Теперь журчит ручейная река
И лес звенит от птичьих объяснений.
Так чисто небо, травы зелены,
Так тонок запах клейкого листочка!
И кажется, что не было зимы,
Да и не будет больше - это точно.
Кричит природа - больше не усну!
Но за весной всегда приходит лето,
И нет ответа, для чего все это.
Но так бывает каждую весну.
А осень все хореет и ямбит,
И я ямблю тихонько и хорею,
И кажется - стремительно старею:
Депрессия, склероз, радикулит.
Роняет лес багряный свой убор
Стою один среди долины звёздной...
Чужих стихов обрывки, словно сор,
Гоняет ветер в закоулках мозга.
Ахматова, Есенин, Пастернак...
Ах, мать его! Не вырваться никак!
Мама, мама! Включи мне свет -
обступила мир темнота.
Мне ещё очень мало лет -
Выключателя не достать!
Духи ночи подняли грай,
за окошком метели вой.
Мама, милая, сядь на край,
колыбельную мне пропой!
Ты садишься. Тепла рука.
Голос твой разгоняет страх.
Колыбельная, как река,
На своих качает волнах.
Просыпаюсь. В окно луна
Шлёт из прошлого тихий свет.
Та же комната, дом, страна,
Только мамы здесь больше нет.
Как умру, реви недолго -
Что плодить печали?
Пепел мой развей над Волгой
На пустом причале.
Пусть его подхватит ветер,
Пусть впитают волны.
Будет месяц кругл и светел,
Как придурок полный.
Будут чьи-то страсти бурны
Под кустом ракиты.
Зашвырни подальше урну -
И иди.
Иди ты....
Она мне так и не дала. Горел огнём закат.
Стояла водка на столе и кока-кола лайт.
Какой-то пьяный человек упал лицом в салат,
А из приёмника звучал The Сolor of the Night.
Уже над городом зажглись вечерние огни,
Уже все гости разошлись, кто дальше, кто домой,
А я всё верил, что вот-вот - ведь мы совсем одни!
И всё никак не мог понять - я для неё чужой.
Она мне так и не дала! Страшнее горя нет.
Будь проклят этот двор и дом, и месяц, и число!
Я бы легко спустил курок, будь рядом пистолет,
И выпил яд, будь рядом яд, но как-то пронесло.
2.
Уже летит к исходу август,
Как ступа с Бабою Ягой.
И я тебе уже не нравлюсь,
А кто-то нравится другой.
В душе переживая это,
Лежу печальный на стогу,
Считаю заезды до рассвета
И сосчитать их не могу.
Смерти нет, есть жизни окончанье,
Затуханье балов и пиров,
Осени холодное звучанье,
Обещанье снега на Покров.
Посланной любви благословенье,
Лес в жемчужных капельках дождя
И листвы прощальное круженье
В светло-сером небе октября.
Айдар Сахибзадинов. Жена[Мы прожили вместе 26 лет при разнице в возрасте 23 года. Было тяжело отвыкать. Я был убит горем. Ничего подобного не ожидал. Я верил ей, она была всегда...]Владимир Алейников. Пуговица[Воспоминания о Михаиле Шемякине. / ... тогда, много лет назад, в коммунальной шемякинской комнате, я смотрел на Мишу внимательно – и понимал...]Татьяна Горохова. "Один язык останется со мною..."["Я – человек, зачарованный языком" – так однажды сказал о себе поэт, прозаик и переводчик, ученый-лингвист, доктор философии, преподаватель, человек пишущий...]Андрей Высокосов. Любимая женщина механика Гаврилы Принципа[я был когда-то пионер-герой / но умер в прошлой жизни навсегда / портрет мой кое-где у нас порой / ещё висит я там как фарада...]Елена Севрюгина. На совсем другой стороне реки[где-то там на совсем другой стороне реки / в глубине холодной чужой планеты / ходят всеми забытые лодки и моряки / управляют ветрами бросают на...]Джон Бердетт. Поехавший на Восток.[Теперь даже мои враги говорят, что я более таец, чем сами тайцы, и, если в среднем возрасте я страдаю от отвращения к себе... – что ж, у меня все еще...]Вячеслав Харченко. Ни о чём и обо всём[В детстве папа наказывал, ставя в угол. Угол был страшный, угол был в кладовке, там не было окна, но был диван. В углу можно было поспать на диване, поэтому...]Владимир Спектор. Четыре рецензии[О пьесе Леонида Подольского "Четырехугольник" и книгах стихотворений Валентина Нервина, Светланы Паниной и Елены Чёрной.]Анастасия Фомичёва. Будем знакомы![Вечер, организованный арт-проектом "Бегемот Внутри" и посвященный творчеству поэта Ильи Бокштейна (1937-1999), прошел в Культурном центре академика Д...]Светлана Максимова. Между дыханьем ребёнка и Бога...[Не отзывайся... Смейся... Безответствуй... / Мне всё равно, как это отзовётся... / Ведь я люблю таким глубинным детством, / Какими были на Руси...]Анна Аликевич. Тайный сад[Порой я думаю ты где все так же как всегда / Здесь время медленно идет цветенье холода / То время кислого вина то горечи хлебов / И Ариадна и луна...]
